Ч,Ш,Э

Далее идет Игорь Чекин,[0] белолицый, беловолосый, всё острые углы: нос, локти, колени. Этот, в противоположность Цетнеровичу, никогда не даст себе воли. Чиновник, и считает это нормой. Когда?то писал пьесы и теперь пробует таким способом освободиться от тарифных сетей и штатных расписаний, хоть на один миг. Я познакомился с ним у Штока[1] и когда на «Ленфильме» заговорил я с Чекиным просто, как знакомый, то удивился и даже ужаснулся. Оказывается, Чекин уважает свою должность и верит в ее значительность. И в его белых глазах мелькнуло смятение, осуждение — как это я говорю с ним запросто. И я отошел поскорее, словно обознался.

О Коле Чуковском писать не могу. Слишком близкий знакомый.

Шток Исидор Владимирович — человек занятный, но все дальше и дальше отодвигающийся. Говорит теперь, что пора нам стать профессионалами. Причем понимает этот термин на московский лад.

Шпет Ленора Густавовна стала как?то трудно определима. Когда?то казалась понятной. Теперь — как в тумане.

О Шкловском уже писал.

Эренбург — трудно определим. Это явление сложное, и я его недостаточно знаю. Вот и вся записная книжка.