Путч

Путч

Между тем по всему Советскому Союзу росло недовольство. Из-за отсутствия сигарет по стране прокатились табачные бунты – толпы недовольных курильщиков громили магазины, киоски, автостанции.

Прогнозы на урожай 1991 годы были неутешительными – ниже прошлогоднего на 23 процента. С отчаяния советские колхозники начали резать скот. На прилавках магазинов было пусто, как никогда. Сообщалось о налетах обнищавших крестьян на грузовые составы на Транссибирской магистрали. Дефицит государственного бюджета нарастал, и Горбачев был вынужден снизить расходы на социальные нужды. Впервые в истории Советского Союза прошли забастовки шахтеров и массовые волнения трудящихся. «Горбачеву осталось править несколько месяцев», – сказал мне в начале 1991 года Олег Воронин, один из лидеров горняков.

Если пытаться покрыть дефицит с помощью печатного станка – финансовый взрыв неминуем. Необходимо было срочно что-то предпринять. Но правительство Горбачева словно парализовало, оно ни на что не могло решиться.

Мои друзья говорили: грядет военный переворот. Советская армия недовольна, она лишилась младших братьев в Восточной Европе, сократила затраты, отправила в отставку полмиллиона офицеров. В нескольких городах: Вильнюсе, Баку, Тбилиси – армия применяла оружие против вышедшего на улицы населения. Две советские республики – Армения и Азербайджан – вели открытую войну за Нагорный Карабах. Генерал Громов, бывший командующий советскими войсками в Афганистане, часто упоминался как кандидат на роль Наполеона, дабы совершить военный переворот.

19 августа 1991 года всему миру предстало поразительное зрелище. По CNN были переданы желтые, размытые, снятые ночью кадры: танки на улицах Москвы. Столицу захватили танкисты и десантники. Горбачев был изолирован на своей вилле на Черном море. К власти пришла структура под названием ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению). Недовольные офицеры и раздраженные лидеры компартии организовали путч против Горбачева и его реформ.

Однако новый парламент Российской Федерации, размещавшийся в Белом доме на берегу Москвы-реки, не сдавался. Избранный президент Российской Федерации Борис Ельцин поначалу беспомощно ждал развития событий на загородной даче. Проявив отвагу и ловкость, шеф его личной охраны Александр Коржаков умудрился привезти Ельцина в Белый дом. По пути Коржаков с Ельциным преодолели кордон спецвойск КГБ, которым, видимо, было предписано остановить российского президента любой ценой; но войска КГБ не произвели ни единого выстрела.

Армейские подразделения, на которые опирались путчисты, окружили Белый дом, но активисты-демократы простояли перед ними стеной всю ночь, подвергаясь серьезной опасности. Противостояние длилось двое суток. Несколько военных подразделений, включая тульских десантников генерала Павла Грачева и Александра Лебедя, отказались выполнить приказ о штурме демократического бастиона. Вместо этого десантники организовали кордон из бронетехники, чтобы защитить Белый дом от «беспорядков и вандализма». Это событие стало ключевым моментом осады (Грачев и Лебедь впоследствии получили высокие посты в правительстве Ельцина: Грачев стал министром обороны, Лебедь – секретарем Совета безопасности).

На третий день армейские подразделения отступили. Организаторы путча бежали и вскоре были арестованы. Борис Ельцин произнес пламенную речь с балкона Белого дома, и сотни тысяч ликующих граждан праздновали победу демократии на Красной площади, размахивая гигантским российским (не советским) флагом. На Лубянке, перед зданием КГБ, толпа, подогреваемая националистической «Памятью», скинула памятник Феликсу Дзержинскому, основателю советской охранки.

Во время попытки переворота большинство населения вело себя нейтрально. Их судьбу решала на диво немногочисленная группа политиков, военных и активистов-демократов.

После того как августовский путч провалился, распался и КГБ, этот «щит и меч» компартии. Его подразделения были распределены как минимум среди четырех разных правительственных структур. Огромное количество сотрудников КГБ, часто не самых глупых, вообще оставило службу и создало «мини-КГБ» в частных компаниях. Гигантская структура агентов и осведомителей КГБ оказалась распыленной. Кто-то из этих людей превратился в новых бизнесменов, начавших свой бизнес с фондов КПСС.

Не прочь поживиться были и многие предприниматели, назначенные КГБ. В течение нескольких лет по российскому деловому миру катилась волна громких убийств – следствие борьбы за деньги партии. Поскольку КГБ был структурой не правительства, а Коммунистической партии, его сотрудники не подчинялись ни правительству Ельцина, ни осиротевшей компартии России. Последняя исходила желчью от ненависти к поднявшимся с помощью КГБ предпринимателям и постоянно твердила, что эти предприниматели, в числе прочих достижений, украли деньги компартии.

Распихать коммунистические деньги по коммерческим структурам – это был далеко не единственный проект времен перестройки, которым руководил КГБ и который в конечном счете нанес России серьезный ущерб. КГБ также проник в некоторые преступные группировки и спонсировал их деятельность. ФБР, например, давно заметило, что советские секретные службы помогли встать на ноги многим известным российским преступникам. В их число входили Япончик, Отарик, главари солнцевской преступной группировки, несколько чеченских банд. И вскоре «агенты» вышли из-под неусыпного ока «хозяев» и стали кроить страну на свой манер.

Вот где корни крушения России: КГБ и КПСС были не способны действовать напрямую. Они постоянно вели двойную игру. И совершили ту же ошибку, которую за сто лет до них совершила царская охранка – царской тайной полиции казалось, что она проникает в революционное движение и контролирует его, на самом же деле она подпитывала революцию. Точно так же и КГБ породил бандитов и капиталистов, которые в конечном счете разрушили страну. Такого исхода не желали ни настоящие коммунисты, ни российские патриоты. Теперь, оглядываясь назад, можно сказать: план ЦК–КГБ оказался колоссальной ошибкой. Доктор Франкенштейн создал монстра, а тот разорвал цепи и пошел куролесить.

Для Березовского падение коммунизма было доброй вестью. Он никогда не был связан с боссами компартии, зато был в хороших отношениях с новыми лидерами – с Егором Гайдаром, Анатолием Собчаком, Анатолием Чубайсом и другими «молодыми реформаторами», которые составляли ельцинский «кухонный» кабинет. Кто-то из них, например Петр Авен, молодой экономист и новый министр внешних экономических связей, был старым другом его семьи; кто-то, как Михаил Ходорковский, заместитель министра топлива и энергетики, вскоре стал близким партнером по бизнесу; с кем-то знакомство состоялось на ниве общественной жизни в 80-х годах. 6 сентября 1991 года, три недели спустя после августовского путча, «ЛогоВАЗ» получил от Министерства внешних экономических связей специальную экспортную лицензию. По этому документу автодилер Березовский получал право экспортировать нефть, алюминий и другое стратегическое сырье. Теперь у Березовского был доступ к главным российским источникам твердой валюты.