Гравюра

Необозримые клавиатуры

Полей точены из слоновой кости,

Кой-где сереют жалкие конуры,

Храм-пятиглавок, бедные погосты.

Свинцовый саван туго в диком поле

Весь спеленал застывший горизонт,

Кой-где в снегу, чернея, как бемоли,

Торчит изодранных акаций зонт.

Без цели, без толку змеит дорога,

Заметены порошами пути…

Как жутко всё, как холодно-убого,

Как некуда творящему идти.

Но степь беспутными вокруг покрыта,

Как муравьи, они грызутся всюду

Вокруг давно разбитого корыта,

Антихристовому доверясь чуду.

И пишет кровь на снеговом хитоне

Причудливые всюду арабески,

И адских рук при каждом новом стоне

Слышны в метелях радостные плески.

И столько всюду истого равенства,

Свободы, братства, что скорей под гору б

От долгожданного бежать вселенства

Да по льду прямо головою в прорубь!

Но в самом центре горестной гравюры

Благоухающий лежит оазис,

И сторожат его с зубчатой туры

Роланд, Ламанчский Дон-Кихот, Амадис.

Над ним лазурь сияет неизменно,

Как голубой колодец, в нем весна,

В нем в сонных травах вьется Ипокрены

Сребристо-шепотливая волна;

В нем кипарисы, митры черных пиний

Глядят в зеркальные вокруг бассейны,

В нем храм классически-певучих линий,

Меж колоннад Эол в нем тиховейный;

В нем в тереме загадочном принцесса,

Шелками вышивающая шарфы,

Духовные турниры без эксцессов

И робкий шепот мелодичной арфы;

В нем сам Христос с оливой Гефсимана

Задумчиво шагает по аллеям,

Как по холстам червонным Тициана,

Склоняясь к скромно никнущим лилеям.

Кто чрез метелицы пойдет завесу

Со мной в мечты спасительный оазис?

Кто вызовется охранять принцессу,

Как Дон-Кихот, Роланд или Амадис?

14 ноября