Избиение крылящих

Февраль не больно любит вёдро,

Любовница на нем повисла

Ревнивая, что часто ведра

Роняет вместе с коромыслом,

И жалкая бывает весень

На склонах выжженных Тавриды,

И, если б не исполнил песен,

Замерз бы в выцветшей хламиде

Певец лазурной небылицы,

Для неизверившейся Музы

Волшебных сказок вереницы

Чрез распахнувшиеся шлюзы

Души роняющий и в стужу.

Но вот уже лучи разули

Обутую в отрепья лужу

И смело родники вздохнули.

Сегодня же вдруг защелкали

Голодные дробовики, —

То вестников весны встречали

Сторожевые старики.

Вот, вот под облаками первый

Весны-прелестницы гонец,

Змеится тоненькою вервью

Подснежник в крылиях – скворец.

Но неприветливо встречает

Гостей крылатых человек,

И вестниц первых ожидает

В желудке даровой ночлег.

И только часть усталых пташек

По куполам монастыря

В святой обители монашек

Спасла вечерняя заря.

Смотри, смотри, осьмикрылатых

Покрылись факелы крестов

В заката пурпуровых латах

Гирляндами живых скворцов.

Вихрятся черные по граням,

Кружатся дружно щебеча,

И рада птичьим оссианам

Осьмиконечная свеча!

Так подле мертвого Нарцисса,

Рыдая, бьются серафимы

На фресках Джиоттовых в Ассизи

В базилике неоценимой,

Но только там срывают птицы

Одежды с ангельского тела,

Здесь перелетных вереница

Кресту псалом хвалебный пела.

Псалом весны, что рядом с храмом

В зеленой мантии взвилась

И расстилает над Бедламом

Свой одуряющий атлас!

Видали много мы уж весен

Кругами орошенных вежд,

Но мы и эту просим, просим,

Хоть без иллюзий и надежд!

Мы нынче пастырь без отары,

Глас извопившийся пустынь,

И потому волшебной чары

Мы в келье пригубим окрин

С волшебноокою малюткой,

На огнедышащем коне

Несущейся уже близютко

По белоснежной пелене!

25–26 февраля

Феодосия