I

Себе я дважды, трижды первый,

Себе я Альфа и Омега,

Хотя мои больные нервы

Готова черная телега

Везти на краюшек могилы,

Где смерти ящик шутовской,

Встряхнув расползшиеся жилы,

Опустят в яму на покой!

Пустое! Уж не раз на донце

Я опускался почему-то,

И почему-то краше солнце

Опять всходило чрез минуту,

И почему-то я всё то же

Безумие благовещу,

И, сызнова на то похоже,

Я крылья в вечность опущу

Из подземельной колыбели

И двинусь обновленным в путь,

И бирюзовые свирели,

Которых жизненная муть,

Которых скорбь еще ни разу

В веках коснуться не могла,

Опять священному экстазу

Отпустят смело удила,

И светлозарнейшая песнь

Сожжет действительности плесень,

И я немеркнущую душу

Волнам безбережным отдам

И плача ритмом не нарушу

Голубокрылый Божий храм!

Надежд ожившие гирлянды

Обветрившиеся аканты

Полуразрушенных аркад

В том храме Божьем озарят,

И небожителей великих

Я узрю пламенные лики,

Те лики, что, когда я замер

В агонии, мне бледный мрамор

В предсмертья блекнущих рельефах

Повыявлял в лазурных нефах:

Лик Мамы Вечности нетленной,

Лик Божества несовершенный,

Творца вертящихся стихий

И темно-синих литургий!

Ах, нет, я не конечный прах,

Меня не жалует гробница;

Забрызжет в зреющих веках

Опять немеркнущая птица

Необычайности моей,

Вселенной серый соловей!

Да и теперь еще не мертвый

Влачится по снегу и по льду,

Еще фантазии когорты

Подвластны нищему кобольду,

Еще из гроздий наслажденья

Я муку творческую пью,

Еще великое творенье

Из небылицы создаю.