I

Из допотопного ружьишка,

Склонившись на прибрежный ил,

Глухой и жадный старичишка

Бедняжку-чаечку убил

И полувысохшей старушке,

Кадящей вечно над грошом,

Для сотой розовой подушки

Принес чуть теплую потом.

И та, усевшись на пороге,

Вцепилась грязной пятерней

В несчастной чайки труп убогий,

Когда-то венчанный волной.

В коленях угловатых крылья,

Которым буря по плечу

Была, повисли от бессилья,

И на потухшую свечу

Похожи кругленькие глазки

В головке свисшей, как отвес, —

И моря не осталось сказки

Следа на страннице небес.

И только крыльев белоснежных

Разящий синеву кинжал,

Напоминая о безбрежном,

Так несказанно волновал.