12 июля.
12 июля.
С начала июля возобновила свою работу смешанная комиссия по делам о военнопленных. Гиллерсон часто отсутствует на заседаниях, что, впрочем, работе не мешает. Рассматриваемые вопросы не несут в себе прежних конфликтов. Из частного источника мы узнали, что министерство иностранных дел утверждает, будто переговоры были затруднены и были прерваны из–за слишком большой жесткости требований со стороны наших военных представителей, а также вследствие личных трений с русскими представителями.
Большее искажение фактов, пусть даже не по злому умыслу, трудно себе представить. Личные отношения с тремя русскими представителями были длительное время очень хорошими, отношения с Гиллерсоном, по крайней мере, весьма корректными и вежливыми. Происходившие несколько раз обоюдные стычки на переговорах объясняются вероломностью русских в исполнении мирного договора, его преднамеренными и оправданными положениями в пользу победителя в отношении попечения о военнопленных и прежде всего полученной нами
строгой инструкцией устранить ошибки Брестского договора. Разногласия между гражданской и военной властью во всяком случае имели место.
Еще перед отъездом граф Мирбах сказал мне, что министерство иностранных дел надеется, что мы не прибегнем к использованию права военного министерства любой ценой, при необходимости и угрозой разрыва переговоров, добиваться реализации принципа обмена военнопленных «транспорт на транспорт». Для военных этот принцип был важен, поскольку занятые на работах русские пленные давали им возможность удерживать свои военные позиции, в то время как министерство на Вильгельмштрассе стремилось создать впечатление хороших отношений с Кремлем. Для достижения цели мы побуждали военное министерство согласиться с необходимостью новых уступок, на это уходили недели переговоров. Когда мы были близки к цели, министерство иностранных дел подвело нас, задержав ответ на три недели, что значительно осложняло положение наших несчастных пленных.
Создается впечатление, что министерство иностранных дел доверяет только тому, что говорят Иоффе и Красин13, которые, хорошо зная людей на Вильгельмштрассе, сообщают в Берлине то, что хотели бы слышать наши дипломаты, и в первую очередь, Криге, занимающий пост директора в этом министерстве. Сейчас мы узнали также, что уступка в вопросе обмена «транспорт на транспорт» была сделана после того, как в неофициальном письме Иоффе было сообщено заверение в том, что после возвращения всех немецких пленных мы обязались возвращать русских пленных, по меньшей мере, в том же темпе, что и до сих пор. Это не очень существенная уступка, но нам было категорически запрещено соглашаться на нее. Характерным является то, что мы узнали об этом письме сначала от русских представителей, которые в ответ на него отказались от решения подать в отставку.
Работа в обеих подкомиссиях (вывоз военнопленных и установление почтового и железнодорожного сообщения) завершена, смешанная комиссия должна еще разработать окончательную редакцию по последним из упомянутых вопросов.