8 июля.

8 июля.

Сегодня во второй половине дня отслужили панихиду у гроба покойного; за неимением немецких католических священников панихиду совершили два польских священнослужителя, обстоятельства убийства выяснены настолько, насколько это, видимо, вообще возможно. Поскольку обстоятельства еще свежи в памяти, я изложу их, не откладывая. Политическая обстановка в Москве и Германии еще не ясна, поэтому о ней я пока писать не стану. Бои в городе почти закончены, эсеры разбиты, убийцам, естественно, не удалось скрыться.

За два дня до убийства, поднявшись из–за обеденного стола и войдя в большой обеденный зал, мы увидели там двух человек в рабочей одежде, которые чем–то занимались без присмотра. Они объяснили, что должны проверить всю осветительную систему и затем показали допуск, хотя у нас не возникло подозрения на их счет, тем не менее ввиду небезопасности и неоднократных угроз покушений, были даны строгие указания никого не пускать без проверки допуска, оформляемого компетентными органами, не допускать работу в здании без надзора, следственная комиссия установила, что оба эти человека, один из которых был в числе убийц, изучали ситуацию в доме, расположение помещений и т. п. Незадолго до убийства Чрезвычайная комиссия арестовала военнопленного австро–венгерского офицера графа фон Мирбаха, дальнего родственника нашего посланника, за шпионаж и после этого несколько раз

⁹ Я Г Блюмкин (1898–1929), левый эсер, участник убийства Мирбаха 6 июля 1918 г, сотрудник ВЧК, с 1920 г большевик

¹⁰ H A Андреев, сотрудник ВЧК, фактический убийца Мирбаха После убийства скрылся, бежал на Украину, где вскоре умер от тифа

M Г Вронский (1882–1941), член социал–демократической партии Польши и Литвы с 1902 года, затем член большевистской партии После Октябрьской революции — заместитель наркома торговли и промышленности В 1918 г — левый коммунист, с 1920 — полпред и торгпред в Австрии Наркомом торговли Вронский не был Ботмер не точен

обращалась в немецкую дипломатическую миссию по этому вопросу, якобы любезно учитывая родственные отношения двух графов. Теперь стало ясно, что сам арест был началом всего дальнейшего.

Оба указанных русских перед началом переговоров с доктором Рицлером предъявили документ за подписью Дзержинского, удостоверяющий, что они являются работниками Чрезвычайной комиссии. У них были с собой акты, касающиеся австрийского графа Мирбаха. Они приехали в служебном автомобиле этого учреждения. Последующему утверждению, что удостоверение было поддельным, что оба эти лица по подозрении в неблагонадежности несколько дней назад были выведены из Чрезвычайной комиссии, не верит никто, можно понять, что правительство, насколько это возможно, отделается от них обоих. Переговоры проходили в красном салоне, соединяющемся с танцевальным залом, который в свою очередь широким открытым проходом соединяется с вестибюлем. Дверной проем в жилую комнату был закрыт только шелковой портьерой. Вскоре после начала переговоров Блюмкин настоятельно просил, чтобы в них принял участие посланник, так как положение арестованного графа Мирбаха весьма серьезное. В отличие от первоначальных намерений, граф появился сразу, как только ему была передана просьба русских. Блюмкин продолжал свой доклад стоя, видимо, чтобы иметь возможность перебирать свои документы. В контексте сказанного были произнесены при этом примерно следующие слова:

«Дело очень серьезное, речь идет о жизни и смерти графа Мирбаха. Ф

Вслед за этой репликой Блюмкин выхватил из портфеля браунинг и произвел несколько выстрелов, пять или шесть, в графа и других немцев, не попав ни в кого из них, сомнительно, чтобы стрелял и Андреев, который как бы из скромности, а в действительности, чтобы прикрывать от возможного нападения и обеспечить отход, находился у прохода в зал.

Подробности событий после первого выстрела в точности установить уже никогда не удастся. Не исключено, что русский, угрожая пистолетом или предупредительными выстрелами, удерживал Рицлера и Мюллера на месте или принуждал их отойти. В это время граф Мирбах — к сожалению, как и сопровождавшие его, безоружный — чтобы не находиться между двумя врагами, бросился в зал. Там его и настигла смертельная пуля, выпущенная, видимо, Андреевым. Все произошло за несколько секунд. Стечение трагических обстоятельств было столь молниеносным, что другие обитатели дома, из которых несколько человек находились в вестибюле, один в жилой комнате, вмешаться в ход событий не могли. Убийцы весьма искусно прикрыли свой отход. Прежде чем выпрыгнуть через окно в палисадник, они бросили две упомянутые бомбы, отсекая тем самым путь возможной погони. Первым в двери оказался камердинер графа Мирбаха, верно служивший ему в течение 24 лет; взрывом он был отброшен назад. Побег убийц я уже описал выше. Преодолевая забор, Блюмкин, должно быть, поранил руку, о чем газеты его партии сообщили с такой гордостью, будто эта рана была добыта в рыцарском бою.