Введение

Введение

«Моя жизнь — это прекрасная сказка, богатая событиями, благословенная. Если бы в детстве, когда я бедным мальчиком один пустился по белу свету, меня встретила могущественная фея и сказала бы мне: „Выбери себе дорогу и цель, и я, в соответствии с твоими дарованиями и разумными возможностями, буду охранять и направлять тебя!“ — и тогда моя судьба не сложилась бы счастливее, мудрее и лучше. История моей жизни поведает миру то, что она говорит мне: господь милостив и все творит к лучшему».

Так начинается автобиография всемирно известного датского писателя, и эти слова выражают его взгляд на свою судьбу, какой он видел ее в 1855 году, на вершине мировой славы. Нельзя не отдать писателю должное. Ибо при его рождении и в первые годы детства никто не мог подозревать, что из него получится что-то необыкновенное. Его неслыханную карьеру создали не среда и не происхождение, а исключительно необузданные силы, которые бушевали в нем. Подавляющее большинство представителей духовной жизни, которых он уже взрослым мог назвать себе ровней, происходили из таких слоев общества, где становиться поэтами, художниками, философами или учеными было естественно. Сам он вышел из простого народа, то есть той части населения Дании, которая жила трудом своих рук и все время тратила, зарабатывая себе на пропитание. Стремление Андерсена к другим целям объяснялось исключительно внутренними порывами. А то, что ему удалось достичь этих целей, было чудом или — как он сам говорил — велением бога.

Да, у писателя были все основания быть благодарным. Сказка его жизни была богата событиями, ее можно назвать и прекрасной, но благословенной она была лишь временами. Ему следовало бы написать: многосторонняя и примечательная. Мы, живущие через сто лет после того, как он написал эти красивые и теплые слова, можем, зная его жизнь, с полным основанием добавить: потрясающая, а главное, всеохватывающая. Она простирается от темных глубин общества до его самых высоких, залитых солнцем вершин, разворачивается от самого захолустного уголка Дании до самых отдаленных частей Европы, она растянута от постоянной борьбы юности за счастье до высшей власти над миром в старости как в жизни внешней, так и во внутренней. Его чувства простирались от вполне человечной углубленности в себя до самозабвенного понимания других. Его мысли могли опускаться до самых тривиальных забот повседневной жизни, но в то же время достигать высот поэтической фантазии. И что еще более примечательно: он был всецело самим собой — но не просто самим собой. В минуты вдохновения им владели могучие силы и с помощью его пера творили чудеса, которым он сам поражался.

Удивительная сказка — одновременно красивая и страшная, как для многих сама жизнь, у него — и красивее и страшнее, чем у кого-либо из нас.