Глава XIV

Глава XIV

Начальник штаба флота контр-адмирал Кучеров сказал начальнику разведотдела Визгину:

— Командующий дал мне сегодня полдня, предложил отключиться от всех дел, чтобы я мог получить четкое представление об основных направлениях деятельности разведотдела на перспективу, как минимум до весны.

Разговор шел в кабинете Кучерова, где на столе были разложены морские и сухопутные карты Заполярья.

Кучеров всегда держался строго, разговаривал резко и отрывисто, не допускал ни малейшей вольности со стороны нижестоящих.

Судя по хорошему настроению Кучерова, Визгин понял, что разговор предстоит доверительный и по этой причине ему, Визгину, не только позволительно, но и желательно называть начальника штаба флота по имени и отчеству.

— После обстоятельного обмена мнений, — начал Визгин, — у нас в разведотделе сложились довольно четкие планы дальнейшей работы. В условиях перехода немцев к жесткой и длительной обороне разведотдел считает необходимым сосредоточить внимание на двух норвежских провинциях — Финмаркен и Тромсё, где есть стоянки кораблей. Дело это очень трудное. Проникать туда можно только с моря или с воздуха. По суше зимой забираться в такую даль немыслимо. Людей там наших нет, прежние связи все нарушились.

Кучеров напомнил, что задача будет еще сложнее, так как от союзников пойдут к нам конвои с вооружением и грузами. Немцы не оставят их в покое.

Визгин ответил, что главная опасность для конвоев — немецкие самолеты.

Кучеров внимательно слушал, время от времени говорил: «Так, так!»

— Нельзя упускать, — продолжал Визгин, — на долгое время из-под контроля корпусные тылы врага, начиная от Титовки, кончая Петсамо. Будем время от времени ходить в эти районы, заведем, — как в инвентарной книге, учет каждого опорного пункта.

Кучеров посоветовал полнее привлекать авиаразведку, пользоваться данными, которыми располагают артиллеристы. Затем начальник штаба попросил поподробнее изложить план действий в тылу противника.

— Поход отряда Кудрявцева, — продолжал Визгин, — многому нас научил. Я полагаю, и, думаю, вы согласитесь с нами, что партизанскую войну на Варангере разжечь невозможно. Горы голые, безлесные, спрятаться негде. Всего одна автомобильная дорога до Вардё идет по самому берегу моря. А в глубине полуострова только пешеходные тропы. Все поселки тоже прижались к самому морю. Селеньица мелкие. Все у немцев на глазах. Люди друг друга знают, всякий новичок сразу на виду. Никаких запасов продовольствия и одежды, все надо забрасывать морем или по воздуху.

— Что же по-вашему, не может быть никакой надежды на партизанскую борьбу на Варангере? — насторожился Кучеров. — Мы же не можем игнорировать указаний Центра.

— Просим согласиться с нами, — настаивал Визгин, — и доложить Центру, что ориентироваться на партизанские действия на Варангере не следует. Успех могут иметь только мелкие группы, по два-три человека.

— Два-три человека, — усмехнулся Кучеров, — что они смогут сделать, какой урон врагу нанесут?

— Два-три человека могут успешно вести разведку. По их данным будут топить немецкие корабли наша авиация и подводные лодки.

— Вы собираетесь ориентировать норвежцев на бездействие? — спросил Кучеров.

— Ни в коем случае. Норвежцы сами знают, что им делать. Недавно они сожгли два склада. Нам следовало бы помогать норвежцам оружием, особенно взрывчаткой.

Если они будут вести успешно разведку баз, портов, аэродромов, конвоев — это уже великое дело. В этом случае мы уничтожим больше фашистов. Диверсии поведут к провалам. Сейчас нужна строгая конспирация. Кудрявцев поторопился подбирать соратников, буквально через день разведчики пошли в селения. Правда, и мы не без греха: мало времени им отпустили, а задачи поставили сложные. Немцы и подсунули лазутчика.

Поход Кудрявцева заставил нас думать о том, что на каждую заброску следует отрабатывать варианты высадки и съемки: и с подводных лодок, и с катеров, и с воздуха. Кроме того, нужно выделять резервные продукты и снаряжение, забрасывать все это в тыл врага заблаговременно. Иметь деньги: и немецкие и норвежские.

— Так, так. Соображения очень важные. На мою помощь можете рассчитывать, — заверил Кучеров.

Визгин продолжал докладывать. Для забросок на Варангер готовятся пять групп, в каждой по три человека. Командир, как правило, норвежец, а радист наш. Надо еще позаниматься с ними примерно с месяц. Дела идут пока неплохо. Люди между собой ладят, работают дружно. Норвежцы, как правило, намного старше наших по возрасту. Им по тридцать пять — сорок лет. На жизнь смотрят мудрее, оттого терпимее и спокойнее наших. Наши держат себя строго, понимают, что напарники — иностранцы. Общий язык стали находить, понимают друг друга с полуслова.

— Здоровый психологический климат, — заметил Кучеров, — это уже залог успешных действий.

— Первую группу, — сказал Визгин, — намечаем забросить на северное побережье полуострова Варангер в конце нынешнего года или в первых числах января. Вторую — через неделю-полторы после первой. Потом пойдут еще две группы в феврале в район Нордкапа и Тромсё.

— А что с Южным берегом Варангер-фьорда? Подходы к Киркенесу оставите без надзора? — забеспокоился Кучеров.

— Мы вам докладывали о неудачах, которые мы там потерпели. Примеривались и прилаживались так и сяк. И наконец пришли к такому выводу: раз невозможно подобраться туда, куда конвои приходят под разгрузку, надо нашим людям осесть в местах, откуда суда начинают плавание. Засечем выход, скажем, из Тромсё и будем продолжать наблюдение вдоль побережья от поста к посту. Немцы жмутся к берегу, идут фьордами, проливами, укрываются за островами, стараются не выходить из поля зрения своих постов, рассчитывают в случае опасности на прикрытие береговых батарей. Искать их с моря труднее. А наши люди обнаружат и наведут на цель.

— Это разумно! — согласился Кучеров.

Визгин высказал предположение, что норвежцы-эмигранты будут вхожи в селения и в порты. К отряду Кудрявцева помощники потянулись чуть не на второй день. Норвежцы нас ждут, на их помощь вполне можно положиться.

С радиосвязью все решено и отлажено. Радистов, по совету командующего флотом, подобрали превосходных, почти все окончили морской техникум, несли флотскую службу по радиоделу. Вахта в приемном центре обеспечена круглосуточная. Трудно сказать, как станем их слышать на большом удалении. Не решен пока один сложный вопрос…

— Какой? — поинтересовался Кучеров.

— Если групп будет работать сразу несколько, нынешний узел с непрерывной вахтой не справится. Надо развертывать еще один.

— Эту задачу сразу не решу, — ответил Кучеров. — Дайте расчеты.

Визгину удалось в этот день обсудить многие вопросы. Речь шла о том, чтобы создать в отделе самостоятельную службу по связи с войсковой разведкой, авиацией, кораблями. Кучеров пообещал подкрепить разведотдел самолетами из ближайшего поступления, добиться, чтобы на кораблях были специалисты-разведчики, чтобы более активно помогала разведотделу бригада морской пехоты.

— Кого определили в норвежской группе старшим? — спросил Кучеров.

— Намечаем командиром этой группы назначить старшего лейтенанта Сутягина, а политруком Крымову. Она прислана к нам из запаса в первые дни войны. Отличный специалист. Много лет прожила в Швеции и Норвегии, знает Финляндию, Данию. Прекрасно владеет скандинавскими языками, говорит по-английски, по-французски, по-немецки.

Вечером Кучеров сообщил Визгину по телефону:

— Я доложил командующему о нашей беседе. Он в основном согласен с нашими выводами и предложениями. Приказал представить краткий, но мотивированный доклад по всем этим вопросам. Срок — два-три дня.

Через несколько дней Военный совет рассмотрел и утвердил основные положения о деятельности разведки на ближайшие месяцы. Не исключалось, что эти задания могут охватить лето и осень следующего года, если не произойдет какого-то коренного изменения оперативной обстановки.