Продолжение путешествия. Возвращение в Россию. Поход в Хиву
Продолжение путешествия. Возвращение в Россию. Поход в Хиву
Вечером того же дня я переправилась в Бриндизи, куда через несколько часов явился и великий князь. Отсюда началась вторая часть нашего путешествия на пути в Россию. Мы останавливались в Неаполе, Риме, Флоренции, посетили Геную, Милан, Венецию, прожили два дня в Вене и через Варшаву в Петербург.
В Неаполе и Риме великим князем овладела настоящая мания к бюстам, статуэткам и редким вещам, из бронзы, мрамора и порфира. Он накупил такую массу и так рьяно гонялся за ними, что у меня кружилась голова.
В Триесте мы осматривали недостроенный дворец эрцгерцога Максимилиана, одиноко стоящий на белой скале над морем, как надгробный памятник этого несчастного принца (Мирамаре — замок, построенный в 1854 — 56 гг. в 6 километрах от Триеста, мексиканским императором Максимилианом, казненным в 1867 г.)…
В Варшаве, при виде вышедшего навстречу великому князю его Волынского полка, я ощутила прилив гордости и тщеславия. С приездом в Петербург начались тревоги…
Между тем, как мы, путешествуя, убаюкивали себя сладчайшими иллюзиями, наш толстяк-доктор посылал великому князю Константину письма, в которых советовал отослать моего Николая подальше от меня и намекал на поход в Хиву. Он старался воспламенить воображение великого князя рассказами о ратных подвигах, рисовал ему соблазнительную картину его триумфального возвращения из похода со славою героя и Георгиевским крестом за храбрость и настолько успел в этом предприятии, что великий князь, после многих страшных сценах со своим отцом, от которых он провел несколько дней в жесточайшей лихорадке, наконец, покорился.
Не отчаивайся, моя дорогая, — утешал он меня: — через несколько месяцев я возвращусь, и тогда со мной будут обращаться не как с ребенком, а как с взрослым человеком. Наконец он решился уехать только после того как ему обещали оставить меня в покое и не пытаться разорвать нашу связь. Ему пришлось даже поспорить из-за этого с самим царем.
— Ваше величество может распоряжаться моей жизнью; но есть предел, где великий князь кончается и начинается человек.
В другой раз на замечание своего отца о безнравственности иметь любовницу он отвечал:
— Зачем так упрекать меня, если это у нас всех в крови.
И привел примеры Петра Великого, Анны, Елизаветы, Павла, Николая, своих дядей и еще одного, гораздо более близкого по родству лица (Александр II поглощенный интригами двора и семейными неурядицами, как известно, посвящал очень мало времени воспитанию своего сына Николая, умершего в 1865 году в Ницце.).
Отец его покраснел и умолк, так как он сам имел 15 лет любовницу. А прочие члены семьи Романовых разве безгрешны, и тайны их интимных связей не известны всей России?
Кто не знает, например, что одно высочество имеет любовницу, которую содержит до того скаредно, что она должна выпрашивать несколько копеек для покупки к чаю лимонов, или что одна высочайшая особа находится под башмаком капризной прелестницы, играющей министрами государства, как дети куклами. (Намек на вел. Княгиню Юрьевскую, состоящую в морганатическом браке с Александром II).
Но не буду разбирать чужие дела; у меня довольно и своего горя.
Вышло решение о причислении моего князя к генеральному штабу хивинской армии и его отъезде на место военных действий.
Я старалась превозмочь свою печаль и даже купила, в утешение, Георгиевский крест, чтобы вдеть его в петлицу великому князю, когда он возвратиться, с правом носить его. Бедное дитя, он никогда не получил этого права.