Конец Фанни Лир
Конец Фанни Лир
Михаил Греческий:
«Шёл 1886 год. Никина «великая княгиня» умирала в Ницце от чахотки.
Все эти годы Фанни переезжала с места на место, Жила она в Бельгии, потом в Италии, оттуда король Виктор-Эммануил выслал её, опасаясь нового скандала: печально известная американка завела амуры с сыном его, незаконнорождённым, но всё же…
Затем Фанни вернулась в Соединённые Штаты, провела некоторое время у матери в Филадельфии, потом в Нью-Йорке, потом уехала в Европу. Поселилась она, наконец, в своём любимом Париже.
Средств у Фанни уже не было. Поклонников тоже. До увядшей прелестницы охотников не нашлось.
Фанни стала кашлять кровью. Врач объявил, что у неё чахотка и прописал ей здоровую пищу, молоко, яйца, а более того — солнце.
Единственным близким человеком у бывшей покорительницы благородных сердец осталась Жозефина. Но с Фанни они давно расстались, Жила старая горничная у себя на родине, в Бретани.
Фанни написала ей, та примчалась тотчас, прослезилась. Когда Фанни попросила её о помощи, она, всплеснув руками, обещала ходить за госпожой, пока той это надобно. На смущённый Фаннин вопрос о жалованье Жозефина отвечала, что денег не возьмёт. «Ведь мадам всегда была так добра ко мне!» — всхлипнула старушка.
Фанни Лир. Последние годы.
На Жозефинины сбережения они уехали в Ниццу и сняли скромный угол.
В этот весенний день Фанни долго лежала в шезлонге, потом вздумалось ей сменить глухое тёмное платье на светлое, лёгкое, воздушное. Жозефина переодела госпожу, подсела к ней, и обе долго вспоминали прошлое.
Фанни по слабости говорила тихо, почти шепотом, и служанка порой наклонялась, чтобы лучше расслышать её.
Стемнело. Фанни задремала. Жозефина вышла. Вскоре она вернулась, неся лампу и стакан с мутноватой жидкостью.
— Сударыня, лекарство, — сказала она и осеклась.
В окно влетал шум волн. Жозефина опустилась на стул и заплакала».
В том же 1886 году Ники прочёл о Фанниной смерти в столичных газетах. «Мая 7-го сего года скончалась госпожа Фанни Лир, настоящее имя — Гетти Блэкфорд. Умерла она в нищете и забвении».
Но Ники не забыл. Напротив, снова ожило в его памяти прошлое, их с Фанни любовь.
Словно вновь он в Петербурге…
Воспоминание это живей живого.
Да, Фанни обманула его, изменила, но любила она лишь его одного. И он тоже изменил и обманул, но и он любил её одну-единственную, так, что пожертвовал для неё всем. Отдал он за неё самое дорогое — честь и свободу. Но и Фанни он потерял».
Вспомнил Ники и приятеля-соперника Савина. Хотелось знать, как сложилась жизнь у корнета-херувима.
По словам князя Михаила Греческого, «Савина тайно судили и приговорили к каторжным работам. Участники суда неизвестны.
Однако Савина привезли в Томск и отправили не в каторгу, а поместили в частный дом под надзор полиции. Там он томился некоторое время, потом вдруг исчез, под носом у жандармов. Те и не поняли даже, как всё произошло… Савина, впрочем, не искали: в снежной пустыне он и сам отыщется, живой или околевший с голоду и холоду».