Золотая юность. Дорот. Царское село

Золотая юность. Дорот. Царское село

Две недели прошли, как в волшебном сне.

Утром я осматривала Петербург, а ночью пировала с «серебряной старостью».

На третьей неделе получила письмо от обворожительной царицы полусвета, англичанки Mabel, вывезенной из Лондона одним дворянином. Она приглашала меня на пикник на тройках, где после серебряной старости, я могу познакомиться с золотой молодежью.

И вот, часу в двенадцатом мы с Mabel подъехали к сборному пункту в Restaurant Vert[1], где нашли большое общество, все больше сыновей уже известных мне сановников. Они наскоро пили шампанское, говоря мне на разных языках комплименты, а я удивляла их выученными за это время несколькими русскими фразами. Потом мы разместились на тройках и поехали к Дороту слушать цыган.

Войдя к Дороту, я была вне себя от изумления и восхищения. Мне казалось, что я внезапно перенеслась из страны гиперборейской в тропики. Зима исчезла, и я среди пальм и экзотических растений в жаркой и благоухающей атмосфере юга. Кругом залы — множество живописных гротиков и в каждом — группы пирующих; все это залито светом китайских фонариков и газовых рожков, расположенных в цветниках с большим вкусом.

Внезапно двери соседней залы распахнулись, и я увидела группу женщин, восседающих полукругом, а за ними полдюжины мужчин.

Так, вот, они, эти цыгане, которых я так жаждала видеть и слышать. Пение их сначала поражает своею дикой страстностью, а потом хватает за сердце и овладевает всем существом. Нежные мотивы вызывают слезы, веселые — восторг; вам хочется с ними плясать, и нет такого флегматика, у которого не зашевелились бы ноги. Когда же сами цыгане пустились в пляс, я просто обезумела от восторга и сорвав с своей руки бриллиантовый браслет, бросила им. Только в 4 часа утра тройки развезли нас по домам.

Следующая моя поездка была в Царское Село, резиденцию государя. В тамошних казармах квартируют несколько гвардейских полков, офицеры коих принадлежат к лучшему цвету, аристократии и живут в этих казармах каждый в особом помещении. Один из них повез меня туда на ночное пиршество, для чего в наше распоряжения была предоставлена целая квартира. Отправились мы туда в отдельном вагоне и были приняты настоящим высочеством, полковником гвардии, угостившим нас роскошным обедом. За десертом явились гвардейские музыканты, и загремела музыка.

Что за великолепные люди эти великаны солдаты с их стройным сложением и блестящей обмундировкой! Когда все бокалы были полны, эти молодцы внезапно подхватили своего полковника и начали подбрасывать его кверху, как мяч, после чего с криком «ура» выпили за его здоровье.

Потом они подняли меня на стуле высоко над головами публики и снова опустили, повторив эту операцию несколько раз к великому моему опасению, чтобы такое непривычное для меня упражнение не произвело какого-нибудь расстройства в пищеварении.

Затем снова была езда на тройках. Мы летели по снегу при лунном свете в Павловск для осмотра тамошнего дворца и парка.

Там ждал нас ужин, продолжавшийся до 8 часов утра. В 9 часов надо было всем ехать верхом в парк великого князя, но я так уже утомилась, что, присевши на диван, тотчас же заснула глубоким сном, и эта поездка совершилась без меня. По возвращении, мы позавтракали и отправились в Петербург, где меня ожидала освежающая ванна, и отдых на прекрасной постели.