Глава 7. Двор Красного короля
Глава 7. Двор Красного короля
Еще не наступила ночь на пронизанной ветром улице возле Морского утеса в Сан-Франциско, но сатанисты уже собираются в предвкушении событий пятничного вечера. Они пришли в черный викторианский дом, пользующийся дурной славой, чтобы еще раз подтвердить свою преданность Сатане, попросить, чтобы Он помог им выполнить их желания и освободил их для телесных наслаждений.
Люди, собиравшиеся в фойе, выглядят как любая группа дружелюбных преуспевающих людей, которую можно было бы найти на какой-нибудь другой вечеринке. Большинство мужчин было одето в темные костюмы, хотя некоторые выглядели менее консервативно, щеголяя в ярких рубашках, иногда даже в кожаных куртках или штанах. Женщины выглядели более вызывающе. На них были одежды из ярких тканей, туфли на шпильках, они были щедро накрашены, а их короткие юбки или платья в обтяжку туго подчеркивали волнующие очертания. У многих на смело приоткрытой груди поблескивали медальоны. У мужчин поверх рубашек были видны такие же подвески. Гости стояли группами по двое-четверо, разговаривая о последних тенденциях на рынке акций, об астрологии, старых машинах и современных вампирах.
Вот входит высокий человек в черной мантии и объявляет, что церемония скоро начнется. Сигареты тухнут, и две дюжины мужчин и женщин тихо следуют за человеком, который проводит их в зал проведения ритуала. Ни слова не произносится даже шепотом, когда собрание торжественно движется в затемненную часовню.
Глаза начинают привыкать к тусклому свету, потому что единственным освещением является то, которое проникает сюда из фойе. Воздух здесь на несколько градусов ниже, а атмосфера гуще. Как только собравшиеся рассаживаются, дверь захлопывается за ними, оставляя их в кромешной тьме и тишине. Почти сразу тишина разбивается рокочущими аккордами органа. Ухо ловит мотивы старых церковных гимнов, а вагнеровские темы смешиваются со звуковыми эффектами из старых фильмов ужасов. В течение целых пяти минут или даже больше группа слушает в темноте звуки, которые очищают их восприятие для того, что последует за этим.
Музыка кончается громыхающими фанфарами. После того как удар гонга звучит трижды, огни разгораются настолько ярко, чтобы можно было видеть всех, кто собрался в ритуальном зале. В центре собрания — человек внушительного вида, его глаза блестят, когда он обводит пристальным взглядом всех находящихся в комнате. На его выбритую голову надвинут черный капюшон, который завершается острым углом на лбу, с обеих сторон капюшона — костяные рога. Капюшон переходит в плащ длиной до пола, подбитый красным атласом. Присутствие этого человека, которому нельзя не подчиняться, вызывает тишину. Он и есть Верховный Священник — Антон Шандор ЛаВей — первый человек в истории, открыто основавший организацию, посвященную Сатане и радостям плоти.
За Антоном на стене находится большой знак с изображением Бафомета, символ сатанизма, переделанный из узора, использовавшегося рыцарями-храмовниками (тамплиерами) в XIV веке, — перевернутая пентаграмма с головой козла, окруженной пятью ивритскими буквами — по одной в каждом углу пентаграммы. Буквы складываются в имя Левиафан — прозвание одного из Князей Ада. Тот же символ можно увидеть на ожерельях собиравшихся в зале дьяволопоклонников. Под знаком возлегает пышная рыжеволосая женщина, служащая алтарем для сегодняшней службы. Она распростерлась на большом каменном камине, покрытом покровом, и плоть ее светится в тусклом свете. Колени ее скромно согнуты, а волосы падают вниз, свисая с края алтаря. На нее тоже надет символ Бафомета, который почти не виден между ее обнаженными грудями. Сегодня она исполняет роль живого алтаря плоти, пробуждая похоть и заставляя закипать кровь. Она делается точкой концентрации для всех, находящихся в комнате, плотским фокусом воли сатанистов.
Двое мужчин в черных капюшонах стоят наготове с обеих сторон от Верховного Священника, а еще один помощник в капюшоне занимается гонгом справа от алтаря. Женщина с длинными светлыми волосами, ниспадающими по ее бархатной мантии, становится рядом с Верховным Священником, который держит перед ней обнаженную шлагу, указывающую вниз. Органист тоже накидывает черный капюшон и начинает играть «Гимн Сатане», переделанный из баховского «Jesu Meine Freude». Две обнаженные женщины-служки в благоговении стоят рядом с алтарем.
Стены ритуального зала выкрашены в черный цвет, потолок же его кроваво красен. Лампы янтарного света тускло горят в рожках на стенах, даря комнате неясное свечение. В углу стоит открытый гроб, образующий нечеткую гексагональную форму, на которой сидит чучело большой совы, взирающей на участников сборища, сидящих внизу. Одна из женщин-служек движется к алтарю, зажигая черные свечи и готовясь к ритуалу.
Время начинать ритуал. Все глаза фокусируются на Верховном Священнике. Органист продолжает играть «Гимн Сатане», а ЛаВей берет большой медный колокольчик, помавает им над алтарем, дабы освятить его, и медленно поворачивается против часовой стрелки перед своими последователями. Его плащ вьется у ног по мере того, как он движется. Он звонит в колокольчик девять раз — это число Сатаны, — чтобы очистить воздух, затем возвращает колокольчик на место на покрывале. Поворачиваясь к своей ассистентке-блондинке, он плавно вынимает из ножен шпагу, которую она предлагает ему, со словами: «Именем Бога нашего Сатаны Люцифера, превознесись!» Органист играет в такт словам Верховного Священника. «Именем Сатаны, Правителя земли, Короля мира, я повелеваю силам Тьмы возложить свою адскую силу на меня. Открой широко врата Ада и выйди из пучины в ответ на твои самые нечестивые имена:
Сатана — он простирает меч на юг — Господин инфернальных земель;
Люцифер — поворачивается на восток — Тот, кто Приносит Свет и Мудрость;
Белиал — поворачивается на север — Король земли;
Левиафан — поворачивается на запад — Правитель Водяной бездны.
Появись и поприветствуй своих верных братьев и сестер Левого Пути. Шемхамфораш![39]»
Собрание выкрикивает в ответ: «Шемхамфораш!»
«Славься, Сатана!» — взывает Верховный Священник.
«Славься, Сатана!» — звенят их дерзкие возгласы. Бьет гонг.
Один из помощников, голова которого закрыта капюшоном, движется к алтарю и вручает ЛаВею Чашу Экстаза — серебряный кубок, наполненный вином или даже кровью, но обязательно с добавлением напитка, который на данный момент ЛаВей любит больше всего, — бурбона. Он берет кубок, делает большой глоток и передает кубок помощникам, которые наслаждаются напитком вместе с ним и, опустошив, возвращают чашу на алтарь. Вперед выходят две обнаженные послушницы. Одна держит свечу чуть выше голов присутствующих. Другая открывает перед Верховным Священником большую черную книгу и держит ее перед ним, в то время как он обнажает меч и начинает читать низким голосом, отдающимся по комнате эхом.
«Услышьте меня, Темные. Появитесь среди людей и больше не исчезайте.
Выйдите вперед и вползите в великие собрания тех, кто обходился без вас, и остановите тех, кто мог бы удержать нас.
Предоставь мне наслаждения, о которых я говорю! Я принял твое имя как часть себя! Я живу как звери в поле, радуясь жизни плоти! Я люблю справедливое и проклинаю разложившееся!
Именем всех Богов Бездны я повелеваю, чтобы то, о чем я взываю, свершилось! Выйдите вперед и отзовитесь на мой призыв вас по именам, выполняя мои желания! О, услышьте имена!»
ЛаВей неистово рычит адские имена — богов и богинь, которыми некогда восхищались, которым поклонялись, а ныне развенчали и осквернили, стали ненавидеть и бояться, — все, кроме сатанистов. Локи, Балаам, Черт, Маммона, Шива, Аемодей, Шайтан. Все они считались злыми в обыкновенных религиях. Собравшиеся повторяют каждое имя вслед за ЛаВеем. Органная музыка достигает крещендо, и гонг снова бьет три раза. «Славься, Сатана!» — восклицает группа вслед за Верховным Священником.
Когда перечисление инфернальных имен завершается, ЛаВей читает отрывок на добиблейском языке магов, — на енохийском. Слоги его звучат тяжело, гортанно, но удивительно привлекательно.
«Ol sonuf vaoresaji, gohu IAD Balata, elanusaha caelazod: sobrasodol Roray i ta nazodapesad, Giraa ta maelpereji, das hoel-qoqaa notahoazodimezod… Zodacare, eca, od zodameranu! Odo cicale Qaa; zodoreje, lape zodiredo Noco Mada, hoathahe Saitan!»
ЛаВей выступает вперед в направлении друзей-сатанистов и призывает их высказать свои самые тайные желания перед своим Темным Господином. Каждый в свою очередь шепчет свои невысказанные мечты и нужды на ухо ЛаВею. «Помогите мне преуспеть в моей новой работе… Пусть человек из квартиры напротив без ума влюбится в меня… Пусть моя жена вернется ко мне, изнемогая от страсти… Уничтожь моего конкурента так, чтобы я получил контракт, над которым работаю…» Человеческие побуждения и цели, никакой неясной духовности, обернутой в лицемерное самолюбие. Особое внимание уделяется обращению к силам тех демонов, которые могут помочь им приобрести мирскую власть для себя.
После того как каждое желание громко повторено Верховным Священником, все участники ритуала кричат «Приветствуем Сатану!», и их крики разносятся по залу. По мере того как пожелания посылаются в эфир, воздух делается наэлектризованным адреналином и энергией, а ритуал приближается к завершению.
В то время как органист тихо играет триумфальные мелодии, ЛаВей широко распахивает свой плащ перед обнаженным алтарем, его руки подняты в Знаке рогов: два пальца распрямлены, чтобы подтвердить дуалистичность природы, а три средних пальца подогнуты вниз в отрицании Святой Троицы.
«Не забудьте того, что было и должно быть! Плоть без греха, мир без конца, — он опускает руки. — Поднимитесь все и сотворите знак рогов». Члены сообщества поднимаются и вздымают левую руку вверх, отвечая на жест жестом. Повернувшись к алтарю, чтобы сотворить над ним традиционный Знак огня, ЛаВей трижды кричит «Славься, Сатана», и каждый раз конгрегация подхватывает этот возглас. После каждого вскрика раздается звук гонга. Очищающий колоколец повторно звенит девять раз, а органист играет «Гимн Сатанистской империи». Когда музыка заканчивается и последний звонок колокольца уходит в тишину, ЛаВей провозглашает: «Итак, это свершилось».
Церковь Сатаны была основана ночью 30 апреля 1966 года. В течение полутора лет с момента ее образования организация трижды становилась предметом шумного обсуждения в средствах массовой информации и многочисленных заголовках статей, посвященных Церкви Сатаны, в газетах по всему миру. Первым поводом для шума была женитьба двух членов Церкви, состоявшаяся 1 февраля 1967 года. Джон Реймонд, радикальный политический журналист, и Джудит Кейс, нью-йоркская светская дама и дочь известного адвоката, попросили Антона провести свадебную церемонию, благословив их союз именем Сатаны.
Это была не первая сатанистская церемония бракосочетания, которую проводил ЛаВей: именно так сочетался браком еще один ученик Антона — Форрест Саттерфилд. Однако ввиду того, что семьи Реймонда и Кейс имели статус «хороших», слухи об их свадьбе разнеслись повсюду. В день церемонии газеты от Калифорнии до Европы выставили «больше репортеров и фотографов, чем со времен открытия моста Золотые Ворота», чтобы те, собравшись вокруг Черного дома, стали свидетелями этого крайнего богохульства. Собралась такая толпа, что полиции пришлось выставить кордоны вокруг этой территории. Фотограф Джо Розенталь, который сделал знаменитую фотографию солдат, поднимающих американский флаг над Иводзимой во время Второй мировой войны, был отряжен газетой San Francisco Chronicle снимать это событие. Los Angeles Times, в числе других известных газет, выделила четыре колонки на первой странице под одну из фотографий Розенталя, сделанных на свадьбе. В большинстве статей, которые сопровождали фотографии, упоминался алтарь с обнаженной женщиной, перечислялись те, кто присутствовал на свадьбе. И обязательно писалось о том, что где-то внутри дома рычал нубийский лев Тогаре. Пресса была в восторге. Газеты прозвали Антона «Черным Папой» и рвали другу друга возможность взять у него интервью.
Антон воспользовался случаем и по максимуму использовал приемы драматических представлений, костюмы, декорации и сценическую музыку, которым научился в балаганах и в цирке. Если сначала журнальные публикации появлялись преимущественно в мужских журналах, потому что там фигурировали голые девушки, то по мере роста популярности ЛаВея рос и интерес у обычных журналов. В конце концов все основные журналы сочли своим долгом напечатать большие редакционные статьи, посвященные сатанинскому прилаву, возглавляемому ЛаВеем.
Ритуалы первого года были в целом задуманы как катарсические богохульства против христианства. В них было полно цитат из сатанистских культов, описанных в известных сочинениях дьяволистов, таких как описание Жориса-Карла Гюисманса в его книге «Там, внизу». Некоторые из людей, посещавших свою первую настоящую сатанинскую Черную мессу, говорили свое «Богородица, дева, радуйся», быстро крестились и бросались прочь из ритуального зала, чтобы только оставить свои имена в регистрационной книге у входа. В церкви Антона все сатанистские фантазии стали реальностью.
Именно в этот хулиганский период работы на публику Антон вел ревю «Ведьмы с обнаженной грудью» в ночном заведении Сан-Франциско на Северном пляже. Одной из девушек, которую он нанял, для того чтобы она угрожающе возникала из своего гроба в образе вампира, была Сьюзан Аткинс. Аткинс еще не была связана тогда с Чарльзом Мэнсоном, и ей оставалось еще два года до того момента, когда она совершит убийства в доме Шэрон Тейт в Каньоне Бенедикт, слизывая кровь с пальцев после убийства. Но в своем признании после раскаяния, в книге под названием «Дитя Сатаны, Дитя Бога», Аткинс указывает на ЛаВея как на причину своего падения. Антон вспоминает ее как типичный продукт Хейт-стрит,[40] возможно, немного более накачанную наркотиками, чем обычно. «Она прогуливала репетиции, утверждая, что у нее была температура 42 градуса, но в конце концов из нее получался хороший вампир».
«Мы использовали формулу: на девять частей общественной респектабельности одна часть возмутительного, — говорит ЛаВей. — Мы основали Церковь Сатаны — нечто, что должно было бы развенчать все концепции церкви как таковой. Это был храм потворства желаниям, вместо того чтобы быть одним из храмов воздержания, которые строились до этого. Мы не хотели, чтобы это было не прощающее или неприветливое место, напротив, это должно было быть место, где вы получали удовольствие».
Спустя какое-то время Антон устал от простого издевательства над христианством и решил разработать ритуалы, которые были бы богохульно позитивными и радостными. «Я осознал, что существует целая область между психиатрией и религией, которая почти не затронута», — сказал ЛаВей. Потенциал для группового ритуала он видел в мощной комбинации психодрамы и экстрасенсорного опыта. Вместо того чтобы просто высвобождать и распространять биоэлектрическую энергию, чтобы она рассеивалась в окружающем эфире, эту энергию можно организовать, оформить и направить на выполнение конкретных целей. Он уже не хотел показывать сценические фокусы, он хотел творить настоящую прикладную магию.
Формализованное проклятие, например, является чем-то большим, чем высвобождением закупоренных эмоций. Это настоящий деструктивный ритуал, в котором вся сдержанность отбрасывается в сторону для того, чтобы генерировать бешеные эмоции, фокусируя их на объекте презрения или ненависти. В результате страдает тот человек, который вызвал боль, а не тот, который был этим обижен, — разрушение оборачивается против того, кто его заслуживает. ЛаВей считал свои ритуальные техники гораздо более мощными, чем у «экстрасенсов», которые претендовали на владение всевозможными магическими умениями. «Количества энергии, которое необходимо для того, чтобы заставить чашку левитировать, — думал ЛаВей, — вполне хватит на то, чтобы вложить какую-нибудь идею в головы людей на половине территории Земли и заставить их действовать в соответствии с твоей волей».
ЛаВей не обещал чудес, и, возможно, именно это и заставляло большинство людей к нему прислушиваться. «Я не собираюсь говорить вам, что одна магия сама по себе может что-нибудь сделать для вас. Если вы бесталанный человек, вы не сможете быть великим музыкантом, просто пожелав этого или произнеся заклинание. Если вы уродливая женщина, вы не должны ожидать, что в вас влюбится кинозвезда просто потому, что вы приворожите его магией. Магия требует работать в гармонии с природой. Учитывая все это, могу уверить вас, что я тем не менее кое-что обнаружил. Магия работает. И я бы занимался ею вне зависимости оттого, посещают люди Церковь Сатаны и присоединяются ко мне или нет».
Антон решил, что настало время провести первое в мире публичное сатанистское крещение. Люди должны были увидеть, что сатанизм не является питьем крови детишек или принесением в жертву мелких животных. ЛаВей объявил, что, «вместо того чтобы очищать ребенка от первородного греха, которое в христианском крещении предполагает наличие непроизвольной вины, мы будем прославлять его естественные инстинкты и усиливать его жажду жизни». Кого же можно было крестить на такой публичной церемонии, если не дочь ЛаВея Зину, которой к тому времени было всего, три года? Девочка, имевшая мягкие светлые волосы и обворожительную улыбку, привлекла фоторепортеров возможностью показать, как такой ангельский ребенок посвящается Дьяволу.
«Если бы настоящему сатанизму было разрешено иметь то количество телевизионного времени, которое есть сейчас у христианства, получать ту степень внимания и терпения, которые интервьюеры уделяют спортивным знаменитостям или которую отводят бейсбольным матчам, христианство полностью было бы сметено в течение нескольких месяцев. Если людям позволят увидеть полную, незамутненную правду хотя бы в течение 60 минут, это будет слишком опасно. Никакое сравнение будет уже невозможно».
Ритуал был назначен на 23 мая. Фотографы начали появляться уже в шесть часов утра, несмотря на то что до начала крещения оставалось еще 15 часов. Один из членов Церкви, сервайвалист[41] Курт Саксон, разработал и изготовил особый амулет для Зины — специально для этого случая. Это был многоцветный Бафометс рожком мороженого, леденцом и прочими вещами, которые понравились бы девочке, — все это было заключено в круг. Мать одела ее в ярко-красную мантию с капюшоном и посадила на край алтаря, а фотографы, аккредитованные в изданиях от Нью-Йорка до Рима, отчаянно щелкали затворами фотоаппаратов.
Антон произнес впечатляющее заклинание, которое было позже использовано в «Сатанистских ритуалах»:
«Именем Сатаны, Люцифера… приветствую новую госпожу, Зину, существо экстатического магического света… Присоединяйся к нашей компании: дорога тьмы приветствует тебя. Не бойся. Над тобою Сатана вздымает свою мощь в изумленные небеса и творит укрытие из огромных черных крыл… Маленькая колдунья, самая естественная и истинная ведьма, твои крошечные руки владеют властью обрушить вниз Небеса и построить из них памятники твоему желанию. Твоя власть делает тебя хозяйкой мира испуганных, дрожащих людей, которыми управляет чувство вины. Итак, именем Сатаны, мы даем тебе ступить на левую дорогу… Зина, мы крестим тебя землей и воздухом, морской водой и пламенем. И сим мы посвящаем твою жизнь любви, страсти, вседозволенности, и Сатане, и пути тьмы. Приветствуйте Зину! Приветствуйте Сатану!»
Вся церемония была продумана так, чтобы развлечь ребенка, принимая его в мир удовольствий со всеми теми видами и запахами, которые доставили бы ей удовольствие. Вместо христианской практики окунать уже испуганного ребенка в воду для крещения, Зина во время ритуала бодро жевала жвачку, купаясь во внимании, которое получала от поклонников и прессы.
Тогда многие христианские организации и другие «ответственные граждане» пришли в негодование от спектакля, сделать они могли мало. В наши дни ЛаВею, вероятно, предъявили бы обвинение в разложении ребенка сатанинского толка, но в 1967 году не было законных оснований для разжигания религиозной истерии.
В декабре того же года к Антону обратилась жена Эдварда Ольсена, которая хотела, чтобы Верховный Священник провел церемонию погребения ее недавно умершего мужа, офицера ВМФ, погибшего в аварии недалеко от станции «Остров Сокровищ» в Сан-Франциско. И она и Эдвард Ольсен стали членами Церкви Сатаны, несмотря на то что были воспитаны в баптистской традиции, а он был ранее членом организации «Молодежь за Христа». Когда он вступил в ряды ВМФ, немного посмотрел мир и женился на сексуальной брюнетке, он осознал, что сатанизм был гораздо более реалистичным образом жизни. «Он верил в эту церковь, — говорила миссис Ольсен, — и он хотел, чтобы именно в этой церкви прошло его отпевание».
Хотя официальные лица ВМФ немного затаили дыхание, все же без долгих обсуждений они согласились с просьбой Пэт Ольсен, посчитав своим долгом достойно выполнить последнюю волю мистера Ольсена. На церемонии присутствовал караул в хромированных шлемах, который торжественно выстоял всю церемонию рядом с ведьмами в черных мантиях и колдунами, на которых красовались медальоны с Бафометом. Моряки протянули над гробом американский флаг, в то время как ЛаВей произнес панегирик, в котором подчеркнул преданность Эдварда жизни тем, что он избрал путь Дьявола. В конце церемонии караул ВМФ произвел тройной оружейный салют из винтовок, а после того как скорбящие прокричали «Славься, Сатана!» и «Славься, Эдвард!», музыканты оркестра ВМФ сыграли туш.
Хотя архиепископ Сан-Франциско был расстроен всем этим происшествием и немедленно послал разгневанное письмо президенту Джонсону, большинство жителей города, включая чиновников из ВМФ, полагали, что Ольсен должен иметь такие же права, как и любой другой офицер ВМФ. Ответ из Белого дома оказался на самом деле довольно неожиданным для вдовы и ее маленького сына. Ольсен, машинист-наладчик третьего класса, был по ошибке назван помощниками аппарата Белого дома главным старшиной. Миссис Ольсен смогла использовать эти письма, для того чтобы составить требование о посмертном повышении своего мужа и получить более высокие бонусы, причитающиеся семье. ЛаВей счел «демоническое вторжение» результатом удачного стечения обстоятельств. Вследствие заметного роста числа открытых сатанистов в армии, сатанизм вскоре оказался перечисленным в капелланской книге армии США как признанная религия, а ее описание каждый год поправлялось самой Церковью Сатаны.
В Черном доме продолжались ритуалы. Помимо еженедельных пятничных вечеров Антон проводил семинары для ведьм и различные другие тренинги, которые собирали людей как с северного, так и с южного края Калифорнийского побережья. Ритуалы сумасшествия, плодородия, разрушения, сглаза и психодрамы в форме Черных месс были открыты для публики, которая могла участвовать в них и каждый вечер по пятницам предаваться этому развлечению.
«Где они были, все эти люди, которые утверждали, что делали те же самые вещи или думали то же самое, пока не появился я? Все те, кто собирались написать «Сатанинскую Библию», но почему-то так и не нашли времени, чтобы сесть и написать ее? Я ведь искал, но не мог найти ничего подобного. Кто основал Церковь Сатаны? Не Церковь Люцифера или Храм Абадонны, не Орден Телемитов или Братство Вельзевула — все это не было модным раньше. Невозможно было называть себя сатанистом до того, как появились мы».
К тому времени, как в 1969 году была выпущена «Сатанинская Библия», в Церкви Сатаны уже было более десяти тысяч членов по всему миру. Изначально книгу выпустили в мягкой обложке, позже она вышла в переплете, и с тех пор она так и не сходила с прилавков магазинов, — это некоторым образом является феноменом в сравнении с книгами в мягких обложках, которые долго не живут на рынке.
Когда «Ребенок Розмари» был почти выпущен в 1968 году, создатели фильма воспользовались большой популярностью Верховного Священника и показали в нем маленькие черные пуговки, на которых было написано «Молитесь за Антона ЛаВея». Антон вспоминает реакцию аудитории на финал фильма, когда становилось ясно, что сатанисты не собирались принести ребенку вред, как все ожидали, но прославляли его как сына Сатаны. «Люди ужасно разозлились — начали стучать ногами и выказывать общее недовольство. Иногда реальность сатанизма делается намного более ужасающей для людей, чем их безопасные фантазии о том, каким он должен быть. В первый раз они имели дело с Дьяволом, который говорите ними».