8.

В конце января 1943 года бригада закончила подготовку к операции по выводу из строя железной дороги на участке Ворожба — Льгов — Курск. Эта партизанская операция особой важности планировалась командованием Брянского фронта на первую половину февраля. С Большой земли на хинельскую базу было переброшено самолетами нужное количество боеприпасов, мин и взрывчатки. Прибыли три группы опытных армейских минеров-подрывников. Из штаба партизанского движения Брянского фронта командиру бригады Казанкову поступила шифровка — приказ о начале операции 1 февраля, завершиться она должна была 15 февраля.

Чтобы судить о важности задач, поставленных перед брянскими и курскими партизанами, следует сказать об огромном стратегическом значении железнодорожных линий Брянск — Льгов, Ворожба — Льгов — Курск — основных артерий противника, по которым он перебрасывал резервы, усиливая свое положение в районах Орла и Курска. Здесь враг накапливал свежие силы, стремясь закрепиться на выгодном рубеже и в последующем взять реванш за недавнее поражение под Сталинградом.

Войска Воронежского фронта, значительно поредевшие в контрнаступлении под Сталинградом, успешно преследовали вражеские дивизии, не давая им опомниться. Советские войска стремились скорее освободить древний Курск — областной центр и важнейший железнодорожный узел, а затем как можно дальше оттеснить противника, до весенней распутицы овладеть важными железнодорожными коммуникациями на западе Курской и северо-востоке Сумской областей. Успех Воронежского фронта позволял его северному соседу — Брянскому фронту — в благоприятной обстановке выполнить задачи, поставленные перед ним Ставкой Верховного Главнокомандования.

План операции предусматривал рейд бригады в Льговский район для взрыва ряда объектов и минирования нескольких километров железнодорожного полотна.

Нашему отряду в этой двухнедельной операции отводились особые роль и место. Имея в своем составе три батальона на санных подводах, и конную группу из полутора сотен всадников, отряд должен совершить самостоятельный рейд по Червонному, Путивльскому и Шалыгинскому районам Сумщины с последующим заходом в свой район, в ходе рейда решить несколько задач: прикрывать бригаду с востока, идя параллельно ее маршруту движения в сорока-пятидесяти километрах; вывести из строя важные железнодорожные объекты в районе Конотоп — Ворожба; разгромить вражеские силы в Крупце и в других селениях своего района.

Чтобы противник не разгадал основной замысел и сроки проведения операции и не сорвал ее осуществление, штаб бригады спланировал нанесение силами некоторых отрядов отвлекающих ударов по вражеским гарнизонам в Рыльском и Льговском районах.

Несколько дней потребовалось на проведение тщательной разведки и уточнение участков для массированного минирования и взрывных работ.

Обстановка требовала подойти поближе к участку железной дороги, который бригада должна вывести из строя. Ивановский лес почти вплотную примыкал к железнодорожной линии. Правда, он был невелик по площади, но партизан теперь уже не так волновала маскировка — бригада действовала почти открыто. Базируясь в Ивановском лесу, она осуществила запланированные нападения на вражеские гарнизоны, не раскрывая своей основной цели. Но не только мелкие гарнизоны, которые ранее были изучены нашими разведчиками, оказались в этих местах. В районе Льгова и Коренева появилось несколько пехотных полков противника, следовавших на фронт. Узнав о приближении партизанской бригады, они сосредоточились на обороне этих станций, считая, что удары партизан последуют именно туда.

В течение нескольких суток бригада частью сил инсценировала нападение на гарнизоны во Льгове и в Кореневе, а своими главными силами «оседлала» участок железной дороги и прочно удерживала его, пока подрывники делали свое дело.

Полностью вывести из строя железную дорогу на участке Ворожба — Коренево — Льгов бригаде удалось лишь к 13 февраля. Группы минеров-подрывников под прикрытием партизанских отрядов, самоотверженно отражавших атаки наседавшего врага, установили больше ста магнитных мин. Результат: разрушено около трех километров железнодорожного полотна, пущен под откос вражеский эшелон с живой силой и боевой техникой. Движение эшелонов противника на этом участке железной дороги было сорвано почти на месяц.

Маршрут «чапаевцев», выходивших к своему району действий, проходил по тем местам, где в первые месяцы партизанской войны сражались ковпаковцы. В селе Мануховка под Путивлем остановились на дневку, одновременно провели разведку окружающих сел и участка железной дороги около станции Кошары, где диверсионной группе Корчагина предстояло минировать железнодорожную линию и взорвать мост.

Данные разведки были для нас не совсем благоприятные: железная дорога на этом участке хорошо охранялась, по шоссе передвигались гитлеровские полевые части, в основном на грузовиках, некоторые на подводах, отобранных у селян. Это спешили на фронт резервы противника, чтобы пополнить разбитые гитлеровские части, отступающие уже по курской земле. Мы тогда уже знали, что, успешно наступая, Красная Армия полностью освободила Воронежскую область. Наши войска с боями взяли станцию Касторная Курской области. Это радовало нас и вдохновляло на новые подвиги.

Командование отряда направило группу подрывников Корчагина в район станции Кошары под прикрытием батальона Васильева. С ними для координирования действий Исаев направил своего заместителя Чикаберидзе, которому для связи и разведки был выделен конный взвод.

Батальону Маркелова была поставлена задача прикрыть действия группы Корчагина со стороны станции Ворожба и вывести из строя телефонную связь между Ворожбой и Путивлем. Командование и штаб отряда с батальоном Алексеева и конной группой выступили в направлении села Глушец. Расставив таким образом силы отряда, мы надежно защитили минеров-подрывников Корчагина со всех возможных направлений появления противника.

В тот же вечер конная группа, 3-й батальон, командование и штаб отряда под покровом темноты и сильной вьюги, перейдя по льду Сейм, вышли на окраину села Глушец. Разведчики узнали от жителей, что в селе остановилась крупная гитлеровская часть на автомобилях-вездеходах. Более глубокая разведка села, подтвердив сведения, сообщенные жителями, выявила и другое. Оккупанты не собирались останавливаться на ночлег в поселке. Немного побыв в хатах, они покидали их и спешили к колонне автомашин, вытянувшейся вдоль улицы. Ревели моторы. Изредка в голове колонны загорались осветительные ракеты. Но никаких действий, кроме исполнения команды «По машинам», фашисты не предпринимали. Вражеская часть изготовилась к продолжению марша.

Исаев приказал Алексееву развернуть свои роты в сторону колонны противника и преградить ей путь выхода из села. Отрядный обоз переправили на противоположный берег Сейма, в более безопасное место. Алексееву было приказано, тщательно соблюдая маскировку, выдвинуть противотанковые ружья и пулеметы, быть в готовности к внезапному открытию огня по вражеской автоколонне. Противник пока не обнаружил нас.

Прибыли конные связные от Чикаберидзе, доложившие, что подрывники Корчагина под прикрытием 1-го батальона приступили к установке мин и подготовке взрывов.

— Сколько времени вы потратили, добираясь до нас? — спросил Исаев.

— Около тридцати минут. Еле нашли вас, товарищ майор, — докладывал связной Власов.

— Через полчаса должен быть взрыв на мосту, если не будет никаких помех, — вслух рассуждал Исаев, взглядом спрашивая мнение комиссара Пузанова. Тот сказал:

— Об обстановке здесь надо бы сообщить Чикаберидзе. И предупредить его: как только выполнят задачу подрывники, группе Корчагина и батальону Васильева как можно скорее пересечь шоссе и отходить на Мануховку.

Исаев приказал Власову:

— Срочно возвращайтесь к Чикаберидзе. Доложите: в селе Глушец появилась вражеская пехотная часть, передвигающаяся к фронту на грузовиках-вездеходах. Мы будем здесь удерживать ее, пока группа Корчагина не взорвет мост. Передайте Чикаберидзе, чтобы после выполнения задания он с батальоном Васильева и группой Корчагина следовал в Мануховку, минуя Глушец. Как только связные от Чикаберидзе доложат мне, что они уже отошли за шоссе, мы оторвемся от противника и направимся туда же. Все! Повтори!

Власов слово в слово повторил приказание.

— Молодец! Выполняй!

Через полчаса мы услышали сначала один, очень сильный взрыв, а чуть позднее последовало еще несколько, послабее.

— Корчагин взорвал мост в точно назначенное время. Сейчас они начнут отход. Разрешите послать связных к Маркелову, чтобы он тоже отводил свой батальон на Мануховку, — доложил Исаеву свои соображения начальник штаба Шадрин.

Исаев недовольным тоном бросил:

— Немедленно послать, товарищ Шадрин! Ведь его надо было информировать об обстановке, сложившейся здесь, сразу же, как только она прояснилась!

— Я все ждал связных от Маркелова, а их все нет. — оправдывался Шадрин.

— Тем более! Связных от Маркелова нет, а начальник штаба и в ус не дует! Возьмите отделение конников и лично скачите к Маркелову. Вместе с Чикаберидзе организуйте отход обоих батальонов и группы Корчагина за шоссе, а потом на Мануховку, — распорядился Исаев.

На КП прибежал Алексеев, обратился к Исаеву:

— Товарищ майор! Оккупанты передают команду о начале марша. Они уже сидят в машинах.

— Они не должны пройти, товарищ Алексеев! Твой батальон обязан их задержать. Иначе не выполним боевой задачи, поставленной нам на последующие дни! Держаться, пока наши батальоны не отойдут за шоссе! На КП остается Гусев, замначштаба. Всем остальным — за мной, в боевые порядки батальона! — скомандовал Исаев.

Батальон Алексеева, заранее выдвинувшийся по приусадебным огородам и занявший огневую позицию в северной части села, маскируясь в подворьях, вытянулся длинной цепью напротив вражеской автоколонны, готовый нанести фланговый удар двумя ротами, а третья рота, усиленная несколькими расчетами противотанковых ружей и тяжелых трофейных пулеметов с бронебойно-зажигательными патронами, вышла навстречу вражеской автоколонне.

Роты Алексеева обрушили на врага плотный огонь. Несколько автомашин противника загорелись, осветив всю колонну. Оккупанты выскакивали из грузовиков и попадали под партизанские пули. Гитлеровские офицеры неистово кричали на своих солдат, стремясь развернуть подразделения в боевой порядок и открыть ответный огонь. Но это им удалось далеко не сразу. Наши роты поливали огнем неприятельские автомашины, около которых, хотя и плохо, но просматривались фигуры немецких солдат, принимавших боевой порядок, маскируясь под автомашинами и около них. Почти час продолжалась перестрелка. Выступление фашистской части из села нами было задержано. Теперь следовало продержаться до тех пор, пока основные силы отряда не отойдут за шоссе.

Убедившись, что батальон Алексеева организованно ведет бой, Исаев возвратился на КП. Спросил, не было ли сообщений от Чикаберидзе и от Шадрина. Я ответил, что никаких известий нет. Он приказал направить отделение конников к Чикаберидзе для уточнения обстановки в районе Кошар. Беспокойство Исаева было не напрасным. Ответный огонь противника по батальону Алексеева все больше нарастал. Оценивая действия противника, Исаев вдруг предположил, какие выводы сейчас делает командир немецкой воинской части. Рассуждал вслух:

— Нападение батальона Алексеева на вражескую часть и поселке Глушец и взрывы в районе Кошары заставили командира фашистской части опасаться нового, более сильного удара партизан. Поэтому он не решился атаковать батальон Алексеева, считая, что до утра лучше отсидеться в селе, отстреливаясь от наседающих партизан. Почему противник, имея двойное превосходство в силах и в огневых средствах, не атакует наш батальон? — И, обращаясь ко мне, он повторил этот вопрос. Я ответил:

— Думаю, противнику не совсем понятна обстановка. Он не знает, какие у партизан силы, но предполагает, что один батальон не мог бы начать такое дерзкое нападение. Поэтому он сейчас уточняет обстановку, а также наличие и расположение наших сил.

— Да, противник рассуждает примерно так. А вывод, товарищ Гусев, один — надо как можно скорее отрываться от противника, ибо днем мы с ним здесь один на один не справимся, — сказал Исаев.

Мы с нетерпением ожидали связных от Чикаберидзе и Шадрина. Вскоре они появились. Сообщили, что оба наши батальона и группа Корчагина отошли за шоссе, обойдя Глушец. Исаев послал меня к Алексееву, чтобы через четверть часа начать выход батальона из боя. Командование и штаб вместе с конной группой перешли на противоположный берег Сейма. Роты Алексеева, повзводно отрываясь от противника и прикрывая друг друга, отошли по льду и сосредоточились в роще, где мы их уже ожидали.

Фашистская часть не преследовала нас, оставаясь до рассвета в селе, даже не покидая занятые рубежи и продолжая постреливать перед собой трассирующими пулями и без конца пускать одну за другой осветительные ракеты.

К утру весь наш отряд сосредоточился в Мануховке. Основная задача, поставленная отряду командованием бригады, была выполнена — в районе Кошары взорван железнодорожный мост, в результате чего железная дорога на участке Ворожба-Конотоп выведена из строя на длительное время. В ночном бою в поселке Глушец батальоном Алексеева уничтожено несколько десятков оккупантов, сожжено пять автомашин. Потери отряда: трое партизан погибли, раненных — семь человек.

Возвратившись перед рассветом в Мануховку, мы решили остановиться здесь на несколько часов, чтобы дать небольшой отдых людям и покормить лошадей. Но как только рассвело, гитлеровская часть выступила из поселка Глушец, намереваясь преследовать нас. Их разведка на вездеходе обстреляла наш конный дозор в нескольких километрах от Мануховки. Мы сели на коней и взяли направление на поселок Дорошевку, чтобы уйти в более лесистую местность с глубокими снегами, куда гитлеровцы вряд ли осмелятся пойти.

Местные жители сообщили нам, что сутки назад в поселке Детский городок, в нескольких километрах от Дорошевки, остановилась маршевая часть противника. Она имеет лишь несколько грузовиков, а в основном — крестьянские подводы. На вооружении у них до десятка легких пулеметов, большинство немецких солдат вооружены винтовками, лишь некоторые имеют автоматы.

Мы провели разведку. Убедились, что сведения, сообщенные местными жителями, достоверны. Было решено силами 1-го батальона и взвода из конной группы напасть на оккупантов. Вместо раненого комбата Васильева командование операцией возложили на заместителя командира отряда Чикаберидзе, а меня послали в качестве его заместителя — начальника штаба.

Незаметно пробравшись через небольшой лесок, мы подошли пилотную к Детскому городку. Полуокружив его, открыли огонь по окнам и входам в помещения. Мы рассчитывали уничтожить врага в поле, вынудив его к отходу. Часть наших сил, в том числе и приданный конный взвод, уже находилась в засаде в полукилометре от поселка. Сначала все шло так, как мы задумали. После первых же выстрелов оккупанты начали выскакивать из помещений во двор, отстреливаясь на ходу. Они беспорядочно, врассыпную стали отходить от поселка в сторону нашей засады. Но несколько групп гитлеровцев засели в помещениях и упорно оборонялись. Пришлось применить противотанковые ружья, чтобы выкурить врагов оттуда. Партизанские «пэтээровцы». стреляя бронебойно-зажигательными пулями, решили эту задачу успешно. Одновременно несколько наших смельчаков, под прикрытием пулеметчиков, подползли под окна и забросали немцев гранатами. Почти половине запасной части оккупантов удалось уйти из поселка потому, что наш замысел уничтожения отступавшего противника в открытом поле сорвался. Конный взвод, находившийся в засаде, выскочил на дорогу, чтобы отсечь и уничтожить группу отходивших врагов, и вдруг заметил приближавшийся отряд фашистов на автомашинах и легких танках. Пришлось отменить приказ о преследовании противника, бегущего из Детского городка.

Мы срочно отошли, не успев лаже полностью собрать оружие убитых врагов. О том, что в Детском городке находился запасной батальон, мы узнали от захваченного нами пленного. Часть состояла в основном из танкистов и шоферов, потерявших технику под Сталинградом и Воронежем. Пленный опознал убитого командира этого батальона. Мы уже начали отход, когда прибыл связной от Исаева с приказанием немедленно возвращаться в Дорошевку. Туда подходила крупная отборная гитлеровская часть СС, направленная против нашего отряда. Мы поспешили вернуться, чтобы принять участие в отражении нападения врага. Не случайно противник бросил против нас крупные силы. Он решил рассчитаться с нами за взорванный мост под Кошарами, за нападение на маршевую часть в Глушце, за внезапный налет на запасной батальон в Детском городке. Он стремился окружить и уничтожить нас в Дорошевке, направив туда части, втрое превосходящие нас по численности.

Возвратившись, мы увидели, что наши оба батальона уже заняли оборону на опушке леса. Густые цепи противника с трех сторон подходили к поселку. Чикаберидзе доложил Исаеву о проведенной операции в Детском городке. Наблюдая в бинокль. Исаев подозвал к себе командира батальона Васильева.

— Твоя задача, комбат, под прикрытием батальона, переправить отрядный обоз и раненых в глубь того лесочка. Быть в готовности к отражению атак противника, если его подразделениям удастся проникнуть в лес. Но мы не допустим этого. Мы здесь дадим бой фашистам, а как только стемнеет, оторвемся от них. Ночью мы перелесками уйдем в Крупецкий район, а оккупанты пусть завтра ищут нас здесь. И обратился к Чикаберидзе: Или, Петро, к Маркелову. Его батальон должен стоять прочно. Иди! А мы с комиссаром будем в батальоне Алексеева.

Мне было поручено организовать и поддерживать связь с подразделениями и докладывать командованию об изменениях в обстановке.

У Исаева было твердое правило: если во время боя он сам не находился на отрядном КП, то с ним всегда должен быть один из ответственных работников штаба. Он требовал, чтобы начальник штаба всегда находился на КП. Шадрину частенько «перепадало на орехи» от Исаева как говорил об этом сам начальник штаба, за то, что он нет-нет, да и отлучится во время боя в один из батальонов, не доложив об этом командиру отряда.

Когда вражеские цепи приблизились примерно на полторы сотни метров, батальоны Маркелова и Алексеева открыли огонь из всех видов оружия. Фашисты сначала залегли, а потом несколько раз поднимались в атаку, стремясь под прикрытием легких танков обойти нас с флангов. Наши расчеты противотанковых ружей в самом начале боя подбили два танка противника. Один танк загорелся, а другой стрелял с места. Двигаться он не мог — разбита гусеница. Третий танк тоже прекратил продвижение. Замаскировавшись в снежном сугробе, он тоже стрелял с места. Нашим пэтээровцам только и надо было, чтобы вражеские танки остановились. Так их легче поразить. Через несколько минут уже нес три танка противника горели. Вражеская пехота, лишенная поддержки танков, прекратила наступление на флангах. Неоднократно пытаясь атаковать наши батальоны, подразделения фашистов откатывались назад, неся большие потери, — нам хорошо были видны на снегу вражеские трупы.

В бою под Дорошевкой самоотверженно сражался взвод Александра Волкова из батальона Маркелова. Усиленный тремя расчетами противотанковых ружей, он несколько часов удерживал выгодный для нас рубеж, сорвав намерение противника прорваться под прикрытием легких танков на этом фланге в наш тыл, чтобы окружить, а потом уничтожить наш отряд на открытой местности.

Как только начало темнеть, противник прекратил огонь, стал отходить в поселок. Оттуда он освещал ракетами околицу, боясь, как бы под покровом темноты мы не напали на него. Гитлеровцы выставили охранение и начали убирать трупы своих убитых солдат и офицеров.

Мы воспользовались прекращением огня и наступившей темнотой отвели наши батальоны в рощу, где находились обоз, раненые и хозчасть, обороняемые батальоном Васильева. Поужинав трофейными продуктами, мы тронулись в путь, чтобы за ночь оторваться от противника. По еле заметным, заметенным зимним дорогам, а зачастую и без дорог, мы шли в направлении хорошо знакомой нам Анатольевки.

Мы решили разгромить охранную часть гитлеровцев и районную управу оккупантов. В сторону маршевого батальона противника выставили сильный заслон и предусмотрели отвлекающие действия конной группы.

К вечеру отряд сосредоточился в селе Бегоща. Под покровом ночи скрытно подошли к Крупцу. Группа местных партизан во главе с Лепковым, разведав систему охраны врага, без особого труда сняла «беззвучками» около десятка постовых и патрульных.

Вслед за этим сразу же батальон Васильева окружил оккупантов, размещавшихся в здании бывшей школы, а батальон Маркелова напал на районную управу. Батальон Алексеева занял боевой рубеж, создав заслон перед маршевой частью оккупантов, на случай, если она попытается выступить на помощь гитлеровцам, атакованным партизанами в центральной части села.

Конная группа, совершая отвлекающий маневр, обошла Крупец с запада и ворвалась в расположение маршевой части. Обстреляв дома, в которых разместились фашисты, скрылась в западном направлении. Цель была достигнута: немцы готовились к отражению нападения партизан с запада.

Внезапный ночной налет на Крупец вызвал панику во вражеском гарнизоне. Охранная часть гитлеровцев оказала сопротивление батальону Васильева далеко не сразу. Немцы выбегали во двор школы и попадали под партизанский огонь. Лишь через некоторое время гитлеровцы стали отстреливаться из окон и дверей.

Полицаи, как только их казарму обстреляли бойцы Маркелова, открыли ответный огонь. Попытка нескольких десятков полицейских уйти из окруженного здания через запасной выход, не удалась. Партизанские пулеметчики и автоматчики, уже ждавшие здесь врагов, разили их прицельным огнем. Лишь единицам удалось удрать.

Лепков с группой автоматчиков обследовал здание, только что очищенное от полицейских. В казарме под нарами прятались два полицая, бросившие винтовки. Заметив их, Лепков приказал:

— А ну вылезайте, гады! А то сейчас гранату брошу!

Те выползли из-под нар, трусливо подняв руки.

— Кто вами командовал?

— Усей полицией командував нэмец, обер-лейтенант, а нашим взводом — Щепиков, — ответил один из полицейских.

— Щепиков? Знакомая фамилия…

…Еще весной предатель Щепиков был заочно приговорен к смертной казни за выдачу гестаповцам Шуры Зайцевой. Но все никак не попадался он партизанам. И вот он, кажется, в наших руках!

— Где он, ваш взводный? — заметно волнуясь, спросил Лепков.

Тот же полицейский так, чтобы не заметил другой предатель, молча показал рукой на потолок. Лепков догадался:

— Овчинников, обследовать чердак. Для начала бросьте туда парочку гранат.

Как только на чердаке раздались разрывы гранат, Овчинников и с ним еще двое партизан ловко поднялись туда по лестнице-стремянке. Через несколько минут Овчинников докладывал с чердака:

— Товарищ Лепков, принимайте «господина» Щепикова! За дымоходом прятался, гад. А еще двое отдали концы — гранаты угодили как раз в то место, где они засели с пулеметом.

Лепков, направив луч света трофейного фонарика на лестницу, сразу узнал Щепикова. Тот со связанными руками неуклюже спускался вниз.

Исаев, стремительно вошедший в казарму в сопровождении нескольких командиров, спросил Лепкова:

— Кто это? По одежде — важная птица.

— Товарищ командир отряда! Наконец-то попался предатель Щепиков, тот самый, который выдал Шуру Зайцеву, — доложил Лепков.

— А вот его удостоверение. Уже до командира взвода в полиции дослужился.

Овчинников протянул Исаеву засаленную книжку.

При тусклом свете фонаря, освещавшего казарму. Исаев прочитал удостоверение, внимательно посмотрел на вклеенную в него фотокарточку и передал его Лепкову. Резко повернувшись к Щепикову, объявил:

— Предатель Щепиков, за совершение злодеяний против советских людей ты уже давно заочно приговорен партизанским судом к смертной казни.

Щепиков рухнул на колени, в ноги к Исаеву. Зарыдал, нараспев произнося слова раскаяния и прося пощады.

— Выродок, кто поверит в твое раскаяние и кто может простить совершенные тобою преступления перед Родиной?! Товарищ Лепков! Приказываю привести приговор в исполнение…

В западной части села, где остановилась на ночлег вражеская часть, стрельба наших конников тоже вызнала панику. Заняв круговую оборону, ожидая появления партизан с запада, фашисты вели беспорядочную стрельбу, освещая ракетами подступы к своему расположению. Об оказании помощи охранной части, не говоря уже о полицейском формировании, на которое напали партизаны, командование вражеской маршевой части и не помышляло, как говорится: не до жиру, быть бы живу.

Разгромив охранную часть, полицейское формирование и районную управу, перед рассветом 8 февраля наш отряд отошел из Крупца и сосредоточился в лесу под Анатольевкой. Под вечер наши разведчики встретили под Рыльском заместителя командира бригады по разведке Черникова, спешившего в отряд в сопровождении взвода конников.

От Черникова мы узнали обстановку в бригаде. Выведение из строя участка железной дороги Ворожба — Коренево — Льгов будет завершено лишь через пять-шесть суток.

Несколько дней бригада вела непредвиденные боевые действия с отступающими вражескими частями под Льговом. Задача нашего отряда оставалась прежней — прикрывать бригаду с востока.

В тот же день вечером мы услышали радостное сообщение по радио, извещающее об освобождении войсками 60-й армии под командованием И. Д. Черняховского города Курска от немецко-фашистских захватчиков. Это было 8 февраля 1943 года.

Возвратившись на хинельскую базу, мы узнали о новой задаче, поставленной 2-й Курской бригаде Центральным штабом партизанского движения — идти в Дмитриевский район Курской области на соединение с наступающими войсками Красной Армии для совместного ведения боевых действий по уничтожению группировки противника, укрепившегося в городе Дмитриеве и в ряде прилегающих к нему населенных пунктов. Бригада сразу выступила в Хомутовский район.

Совершив пятидесятикилометровый марш из Хомутовского района, на рассвете 20 февраля, мы подходили к селу Фатеевка Дмитриевского района. Сюда доносилась пулеметная стрельба, иногда заглушавшаяся разрывами мин и снарядов. Это передовые части 112-й стрелковой дивизии, подошедшие к городу Дмитриеву, вступили в бой с укрепившимся там противником. Слева от нас по заснеженному полю шла на северо-запад рота лыжников-автоматчиков. Как потом мы узнали, она спешила занять важный рубеж в тылу врага — село Поповкино — и удержать его до подхода основных сил дивизии.

В село входил в пешем строю один из стрелковых полков Красной Армии. Увидев красноармейскую колонну, партизаны, не успев еще обогреться в хатах, и немногочисленные жители, — все высыпали на улицу.

В голове остановившейся колонны появились командир и замполит полка — подполковник и майор. Оба уже немолодые, в добротных армейских полушубках. Рядом с ними — командир и комиссар нашего отряда Исаев и Пузанов. Все четверо оживленно разговаривали, их усталые лица светились радостью.

Вдруг, как по команде, все стихли, увидя полковых знаменосцев. Хотя в полушубках и валенках они выглядели неуклюже, но маршировали четко, и их торжественное шествие с полковым знаменем было для всех очень трогательным.

— Отряд, становись! — скомандовал Исаев.

— Полк, нале-во! — послышалась команда.

Посреди улицы стояли лицом к лицу, в десятке метров друг от друга, две выстроившиеся боевые единицы: полк Красной Армии и партизанский отряд. Местные жители, пришедшие встретить своих освободителей — красноармейцев и партизан, — оказались между ними. Полк и отряд сомкнулись на флангах, образовав тесный круг. В его центр, где стояли селяне, перешли командир полка и его замполит, командир и комиссар нашего отряда.

Начался митинг. Мне запомнились слова Исаева:

— Дорогие фронтовики! Наш отряд соединился с вами не для того, чтобы отправиться в тыл на отдых. Как и для вас, для нас война с фашистами не закончится до полного их разгрома! И поэтому каждый из нас, кто способен держать в руках оружие, вольется в ряды действующей Красной Армии. И пока будут биться наши сердца, мы вместе с вами будем сражаться до полной победы над врагом! Товарищи партизаны! Перед доблестными фронтовиками, перед жителями Фатеевки поклянемся же, что в рядах Красной Армии будем сражаться с гитлеровцами так же мужественно и стойко, как воевали в рядах «чапаевцев» в тылу оккупантов!

— Клянемся! Клянемся! Клянемся! — дружно прозвучала клятва партизан.

Вечером мы узнали, что 2-я Курская партизанская бригада, сосредоточившись в юго-восточной части Дмитриевского района, до получения распоряжения командования, совместно с частями 112-й стрелковой дивизии будет вести наступление на противника, укрепившегося в городе Дмитриеве и в ряде других населенных пунктов этого района.

Враг успел подтянуть сюда свежие силы, заблаговременно укрепился. Больше двух недель бригада участвовала в боях с гитлеровцами на территории Дмитриевского района.

Выбив врага из Дмитриева, 112-я стрелковая дивизия. 1-я и 2-я курские партизанские бригады перешли к обороне. Противник вводил в бой новые силы, стремясь восстановить положение — снова захватить Дмитриев. Перед утром 5 марта врагу удалось потеснить один из батальонов стрелкового полка 112-й дивизии, в составе которого действовал и наш отряд. Возникла угроза захвата неприятелем Фатеевки.

Командир полка и заместитель командира нашего отряда Чикаберидзе решили выбить вражеский батальон с только что занятой им высотки. Во время этой атаки я был ранен осколком вражеской мины, получил и небольшую контузию, от которой пришел в сознание только на второй день, в палатке дивизионного медсанбата. А 7-го марта я уже оказался в курском госпитале.