"ЦАРЬ НИКОЛАШКА"

"ЦАРЬ НИКОЛАШКА"

"Царь Николашка долго правил на Руси", — запел Тенорок.

Вагон качало и подбрасывало, поезд мчался в сторону Коломны.

"Хоть собой он был не очень-то красив..."

Не шайка разбойников, а концертная бригада ехала в сей Богом забытый райский уголок — на станцию Фруктовая (Тенорок для смеха называл её "Овощной", а соседи-аборигены всякий раз добросовестно поправляли), где нам предстояла халтура.

Саксофон в студенческие годы выручал меня не раз. И — приятели с экономического факультета, отлично знавшие культурные запросы жителей дальнего Подмосковья.

"При нем водились караси, при нем плодились пороси..."

Экономисты были: пианист-виртуоз Рустам Азизов, артисты смешанного жанра — от фокусов до парного конферанса — Сыров, Брильянтов, Кошкин, поющий негр Ачуки Чуди, басист Валерий Самоваров по кличке Тенорок и стихийный барабанщик Васька Рудь.

(Тенорком Самоварова звали, во-первых, за сорванный голос, а, во-вторых, за то, что он, при поступлении в университет, наврал, будто бы играет на саксе-теноре, что было чистейшей липой, но перетянуло чашу конкурсных весов.)

"И было много чего выпить-закусить... " Это была явная и наглая контрреволюционная агитация, впервые в жизни услышанная мной.

— ... А ты не еврей? — спросил хозяин, накалывая на вилку солёный скользкий гриб.

— Нет, — ответил Рустам. — Я дагестанец. Хозяин одобрительно кивнул.

Из тёмного угла, чуть озаряемый лампадой, смотрел на нас суровый русский Бог.

За окнами стояла тьма, тягучая, как студень. Потом пришёл хозяйский сын по кличке Никсон — главарь всех местных хулиганов.

Рустаму постелили на полу, на половиках, а меня уложили вместе с Никсоном на пуховую кровать.

— Ты, если что, зови сразу Никсона, — сказал мне Никсон на будущее. — Меня вся Коломна знает. Мы проснулись с пеньем петухов.