Раздел VII[619] , в котором показано, что золото и серебро являются одной из главных и наиболее необходимых сил в государстве, обращено особое внимание на способы, призванные сделать французское королевство сильным в этом отношении, и приведены сведения о его нынешнем доходе и о том, каким он может

Раздел VII[619],

в котором показано, что золото и серебро являются одной из главных и наиболее необходимых сил в государстве, обращено особое внимание на способы, призванные сделать французское королевство сильным в этом отношении, и приведены сведения о его нынешнем доходе и о том, каким он может стать в будущем, благодаря чему народ будет освобождён на три четверти от бремени, его ныне отягощающего

Всегда считалось, что финансы – это нервы государства, и воистину они являются той архимедовой точкой опоры, которая служит надёжным фундаментом для того, кто вознамерился бы перевернуть весь мир.

Нуждающийся государь не может совершать никаких славных дел, а поскольку нужда вызывает к нему презрение, то он неизбежно оказывается в таком состоянии беззащитным перед нападением врагов и перед завистниками его величия.

Золото и серебро – это мировые тираны, и хотя их владычество само по себе несправедливо, подчас оно бывает настолько разумным, что ему следует подчиниться. Однако иногда оно настолько необузданно, что невозможно не испытывать ненависти к его гнёту, как совершенно невыносимому.

Надобно, как уже было отмечено, чтобы деньги, собираемые государем со своих подданных, находились в соответствии с их возможностями, и не только не разоряли их, но и не причиняли им значительных неудобств.

Но если не следует излишне отягощать дающих, то не следует также и взыскивать меньше, чем это необходимо для государства.

Лишь педанты и подлинные враги государства могут заявлять, что государь якобы ничего не должен брать у своих подданных и что единственными его сокровищами должны быть сердца подвластных ему людей.

И только льстецы, истинный бич государства и двора, могут нашёптывать государям, что те имеют право требовать столько, сколько пожелают, и что в этом отношении их возможности определяются их волей.

Нет ничего легче, чем найти благовидные доводы в пользу взимания какого-нибудь налога, даже если он несправедлив, равно как нет ничего проще, чем привести правдоподобные доказательства, чтобы осудить те налоги, которые являются самыми необходимыми.

Нужно обладать полной беспристрастностью, чтобы верно рассудить и решить, что в таких случаях является разумным, и совсем нелегко точно определить справедливую пропорцию.

После того как расходы, абсолютно необходимые для содержания государства, полностью обеспечены, самое лучшее – это взимать с народа как можно меньше.

Чтобы избежать необходимости устанавливать большие налоги, нужно поменьше тратить, а для того чтобы умерить расходы, нет лучшего средства, чем уничтожить всякое расточительство и осудить всё, что ему способствует.

Франция была бы очень богата, а народ жил бы в полном достатке, если бы не расточение государственной казны, которую в других государствах расходуют с толком.

На мой взгляд, Франция теряет больше денег, чем другие королевства, претендующие на известное с ней равенство, употребляют на свои обычные расходы.

Как-то в разговоре со мной, рассуждая о богатстве Франции, венецианский посол весьма остроумно заметил[620], что он пожелал бы ей для полноты счастья только одного – умения тратить деньги, которые она так безрассудно расточает, столь же разумно, как это делает Венецианская республика, которая не тратит без нужды и без особенной бережливости ни единого гроша.

Если бы можно было умерить аппетиты французов, то лучшим способом как следует сберечь королевские деньги я счёл бы именно этот; но поскольку невозможно положить предел алчности столь необузданных умов, как наши, то остаётся лишь сдерживать их, поступая с ними так, как поступают врачи с изголодавшимися больными: принуждают к воздержанию, запрещая принимать пищу.

Для этой цели начинать реформу финансов надо с уничтожения главных путей, по которым деньги могут незаконно изыматься из королевской казны.

Среди них нет пути более опасного, чем платежи наличными[621], злоупотребление коими дошло до такой степени, что не заняться их устранением означает погубить государство.

Хотя при некоторых обстоятельствах платежи наличными бывают полезны, а в других случаях кажутся необходимыми, тем не менее проистекающие от них большие неприятности и злоупотребления настолько превосходят полезность, что их нужно непременно отменить.

Административное деление Франции в середине XVII века

Тем самым можно сберечь целые миллионы и пресечь бесчисленные скрытые траты, расследовать которые нельзя до тех пор, пока будут применяться секретные способы расходования общественных денег.

Прекрасно знаю, что мне скажут: существуют некоторые расходы на иностранные дела, которые по своей природе должны быть секретными[622] и из которых государство может извлечь немало выгоды, коей оно будет лишаться всякий раз, когда те, кому эти деньги предназначались, поймут, что больше их не получат.

Однако под этим предлогом совершается столько воровства, что по зрелом размышлении лучше совсем закрыть дверь перед всякой выгодой, извлекаемой в некоторых случаях, чем оставить её открытой для злоупотреблений, которые могут ежеминутно совершаться, приводя к разорению государства.

Между тем, дабы не прерывать производимые с пользой некоторые секретные расходы, можно выделить на платежи наличными 1 млн золотом[623] с тем условием, чтобы распоряжения на их выплату подписывались самим Королём, а получатели выдавали расписки.

Если возразят, что платежи наличными необходимы для осуществления обычных скидок[624], то я отвечу, что это одна из причин, почему их надо уничтожить.

Ведь ежели в прошлом обходились без наличных платежей, то и впредь можно будет прекрасно без них обойтись, а если к тому же отказаться в мирное время от займов и чрезвычайных налогов, то это добро не только не причинит зла, но напротив, принесёт другое добро.

Меня, возможно, спросят, почему, считая эти платежи вредными, я их в своё время не устранил.

Генрих Великий знал об этом зле, вошедшем в обычай при его предшественнике[625], и не смог с ним справиться; внутренние смуты и волнения, внешние войны и, как следствие, большие расходы, приведшие к чрезвычайным займам и налогам, не позволили и помыслить об исполнении этого дельного совета.

Сокрушить гугенотскую партию, укротить спесь вельмож, выдержать большую войну против весьма могущественных врагов, чтобы достичь затем доброго мира, который обеспечит спокойствие в будущем, – все эти способы были применены для достижения поставленных целей, ибо им-то и предстояло уничтожить причины, порождающие такие злоупотребления.

Поскольку вопрос о наличных выплатах дал мне повод поговорить о чрезвычайных налогах[626], то не могу не сказать, что немалое приращение дохода, коего можно добиться сим способом, не только невыгодно государству, но и, наоборот, вредно, и не обогащает его, а разоряет.

Возможно, поначалу это утверждение покажется парадоксом, однако после тщательного рассмотрения невозможно не убедиться в его справедливости и истинности.

Рост королевских доходов не может происходить иначе, чем посредством повышения налогов, которыми облагают различные виды товаров, а посему ясно, что если таким образом увеличивается приход, то вырастает и расход, поскольку людям приходится дороже платить за то, что раньше они покупали по более низкой цене.

Если дорожает мясо, если повышается цена на ткани и прочие вещи, то солдату будет труднее себя прокормить и обеспечить, а потому придётся платить ему большее жалованье; возрастёт и заработная плата рабочих. В итоге расходы увеличатся почти на ту же сумму, как и доходы, что причинит огромный убыток обычным гражданам, тогда как выгода, полученная государем, будет весьма невелика.

Портрет кардинала Ришельё в профиль

Ф. де Шампень (1602 – 1674), 1642

Например, бедный дворянин, всё имущество которого состоит из земельных владений, нисколько не увеличит своего дохода в результате введения таких налогов, ибо плоды земли надолго останутся в прежней цене, особенно по отношению к нему, а если со временем они и подорожают, то будут хуже продаваться, вследствие чего к концу года бедный дворянин увидит рост не доходов, а расходов, поскольку из-за новых налогов сильно возрастут в цене все вещи, необходимые для содержания семьи, которую он, хоть и весьма нуждаясь, может прокормить, оставаясь дома, но посылать сыновей в армию для службы королю и отечеству, как это положено им по рождению, будет уже не в состоянии.

Если правда, а сие не подлежит сомнению, что объёмы торговли между подданными уменьшаются по мере роста налогов, то может случиться, что подобные повышения уменьшат и государственные сборы[627], вместо того чтобы их увеличить.

Если вести речь о том, что потребляется в королевстве, то известно, что, когда товары продаются по умеренной цене, их покупают больше, а стало быть, в действительности и денег тратится больше, тогда как если цена товаров чрезмерно высока, то люди отказывают себе даже в самом необходимом.

С другой стороны, если говорить о товарах, вывозимых из королевства, то ясно, что иностранцы, до сих пор с удовольствием приобретавшие их из– за умеренных цен, станут закупать их в других странах, если сие окажется для них выгоднее, что приведёт к возникновению во Франции избытка даров земли и нехватки золота и серебра, в то время как если налоги умеренны, то благодаря большим закупкам плодов иностранцами возмещаются потери, которые, как предполагают, могут быть вызваны низкими налогами.

Более того, повышение налогов способно превратить огромное число подданных короля в бездельников, ибо наверняка большая часть бедняков и ремесленников, работающих на мануфактурах, предпочтёт оставаться в праздности и сидеть сложа руки, чем тратить свою жизнь на неблагодарный и бесполезный труд, коль скоро увеличение налогов, не позволяющее сбывать плоды земли и их труда, не даёт им тем самым зарабатывать на хлеб собственным потом[628].

Осудив употребление наличных платежей и показав, что увеличение доходов бывает зачастую не только бесполезно, но и вредно, я возвращаюсь к теме своего рассуждения и заявляю, что должна существовать геометрическая пропорция между налогами и нуждами государства, то есть нельзя облагать налогами в размерах больших, чем это совершенно необходимо для того, чтобы государство пребывало в величии и славе[629].

Эти последние слова значат многое, так как из них явствует, что с народа можно брать не только то, что требуется для сохранения государства в любом его состоянии, но и то, что нужно для поддержания его великолепия и доброго имени.

Следует, однако, остерегаться расширенного толкования этого условия до такого предела, когда под этим предлогом размер налогов определяется лишь волей государя. Сие должен делать только разум, и если государь преступает границы, отнимая у подданных больше, чем должен, то, хотя они и в этом случае обязаны ему повиноваться, однако он будет держать ответ за это перед Богом, который потребует от него строжайшего отчёта.

Главные податные округа во Франции во времена Ришельё и Мазарини

Впрочем, не существует никакой политической причины, оправдывающей бесполезное увеличение нагрузки на народ. Наоборот, государь навлекает на себя всеобщие проклятия, за которыми следуют великие бедствия[630], ибо бесспорно, что, беря от своих подданных сверх положенного, государь истощает не только их кошельки, но также любовь и верность, гораздо более необходимые для существования государства и безопасности его собственной особы, чем золото и серебро, которые он может запасти в своих сундуках.

Я знаю, что в большом и сильном государстве надо всегда иметь в запасе деньги на непредвиденные расходы, но такие сбережения должны быть пропорциональны достатку государства и количеству обращающихся в нём золотых и серебряных монет. В противном случае богатство государя обернётся бедностью, поскольку подданные больше не будут иметь денег как для торговли, так и для уплаты налогов, которые по закону должны платить правителю.

Подобно тому как следует заботиться о собирании денег для удовлетворения государственных нужд и добросовестно их сохранять при отсутствии причин для их расходования, не менее необходимо щедро их тратить, когда того требует общественное благо, и делать это к месту и вовремя, ибо промедление в таких случаях зачастую дорого обходится государству и заставляет терять невозвратимое время.

Нередко случалось, что, чересчур жалея деньги, государи теряли вместе и деньги и государство. Известно также, что тот, кто тратит неохотно, расходует порой больше других, так как делает это слишком поздно. Требуется немало рассудительности, чтобы точно определить наиболее важный час и момент, и некоторые, даже знающие, как накапливать, могут из-за неумения расходовать вызвать несказанные несчастья.

Однако поскольку общие правила всегда бесполезны, если не уметь правильно применить их к конкретным предметам, то остаётся рассмотреть:

– каковы могут быть доходы королевства;

– каковы могут быть его расходы;

– какие денежные запасы следует держать в казне;

– и до какой степени можно и должно облегчить народ.

Доходы французского королевства можно рассмотреть с двух сторон.

Во-первых, какими они могут быть в мирное время, если не менять характера прихода, получаемого в настоящее время от налогов и объединённых откупов, а увеличить его сумму лишь в той степени, в какой это можно сделать посредством сокращения до 6,25% старых рент, которые будет решено сохранить, и урезания жалованья некоторых чиновников, которые охотнее согласятся на это уменьшение, чем на полный выкуп их должностей с последующим упразднением оных[631].

Во-вторых, какими они могут быть при известных изменениях, которые люди, при мне ведавшие финансами, считают столь разумными и полезными для государства, что, по их мнению, единственной преградой, которой приходится опасаться, может оказаться боязнь новизны.

В первом случае казна может рассчитывать на ежегодное поступление 35 млн ливров[632], согласно нижеследующим расчётам:[633]

От тальи – 17 350 тыс. ливров

От всех видов габели[634] – 5250 тыс. ливров

От косвенных налогов на вино и другие продовольственные товары[635] – 1400 тыс. ливров

От сокращения ставки по рентам до 6,25% – 1000 тыс. ливров

От снижения на одну треть жалованья казначеям Франции, с чем они охотно согласятся, при условии, что будут уверены в избавлении от новых налогов, коими постоянно обременены – 550 тыс. ливров

От случайных доходов – 2000 тыс. ливров

От откупа Бордо – 800 тыс. ливров

От взимания 3 ливров за мюид[636] вина при его ввозе в Париж – 700 тыс. ливров

От 30 прежних и 10 новых су с вина – 503 тыс. ливров

От откупа по 45 су, взимаемых вместо дорожной и мостовой пошлины – 503 тыс. ливров

От взимания 9 ливров 18 су на пикардийскую бочку – 154 тыс. ливров

От Бруажского откупа – 254 тыс. ливров

От таможенных сборов в Лангедоке[637], бакалейных и москательных лавок Марселя и по 2% с Арльских – 380 тыс. ливров

От дополнительных налогов в Лионе – 60 тыс. ливров

От пяти больших откупов[638] – 2400 тыс. ливров

От введения новых налогов в Нормандии – 240 тыс. ливров

От введения новых налогов в районе Луары – 225 тыс. ливров

От откупа на железо – 80 тыс. ливров

От продажи обычной древесины – 550 тыс. ливров

От королевского домена – 550 тыс. ливров

Итого – 34 949 тыс. ливров

Во втором случае, когда будут полностью сняты с народа 17 млн ливров, которые ныне поступают в королевскую казну от взимания тальи, приход может возрасти до 50 млн ливров[639], как это будет ясно видно из дальнейших расчётов:

От налога, коим будет облагаться соль или соляные разработки во всех провинциях королевства, может поступить к Королю за вычетом всех издержек – 25 000 тыс. ливров

От одного су с ливра со всех товаров и продуктов, производимых в королевстве – 12 000 тыс. ливров

От налогов на вино и другие продовольственные товары – 400 тыс. ливров

От сокращения доходности рент, выпущенных Парижским муниципалитетом – 5000 тыс. ливров

От сокращения жалованья казначеям Франции – 550 тыс. ливров

От случайных доходов – 2000 тыс. ливров

От откупа Бордо – 1800 тыс. ливров

От взимания 3 ливров за мюид вина при его ввозе в Париж, вновь введённый налог – 700 тыс. ливров

От 30 прежних и 10 новых су ввозной пошлины с каждого мюида вина, привозимого в Париж – 580 тыс. ливров

От откупа по 45 су, взимаемых вместо дорожной и ввозной городской пошлины – 530 тыс. ливров

От взимания 9 ливров 18 су на пикардийскую бочку – 174 тыс. ливров

От Бруажского откупа – 254 тыс. ливров

От таможенных сборов в Лангедоке, бакалейных и москательных лавок Марселя и 2% с Арля – 380 тыс. ливров

От дополнительных налогов в Лионе – 60 тыс. ливров

От пяти больших откупов – 2400 тыс. ливров

От введения новых налогов в Нормандии – 150 тыс. ливров

От введения новых налогов в районе Луары – 225 тыс. ливров

От откупа на железо – 80 тыс. ливров

От продажи обычной древесины – 550 тыс. ливров

От королевского домена – 550 тыс. ливров

Итого – 53 383 тыс. ливров

Прекрасно знаю, что это хорошо продуманное нововведение будет найдено справедливым и разумным всеми, кто приобрёл опыт и наделён способностями к управлению государством.

Среди нескольких главных управляющих финансами, которые были в моё время[640], видел я самых сведущих в том, что касается государственной казны, которые приравнивали один только доход от соли на соляных разработках к тому, что испанский король получает от Вест-Индии, и хранили в тайне эти свои знания об истинном основании для облегчения участи народа, проведения преобразований и достижения изобилия в государстве.

И действительно, сколь бы мало ни соображали даже самые невежественные, но и они будут вынуждены признать, что невозможно вообразить облегчение и радость, которые испытал бы народ, если бы ему позволили поступать с солью так же, как с хлебом, то есть если бы каждый покупал её столько, сколько захотел и мог употребить[641].

Разумеется, упразднение большого количества чиновничьих должностей, созданных для взимания налога на соль, и избавление от крючкотворства и волокиты, которую они допускают иногда по должности, но часто из злого умысла, чтобы принудить народ покупать положенное количество соли, принесло бы ему несказанное облегчение.

Кроме того, нет сомнений, что можно было бы произвести вполне справедливое возмещение провинциям, которые до настоящего времени пользовались льготами по налогу на соль[642], сняв с них часть тальи таким образом, чтобы в будущем, когда им придётся покупать соль по более высокой цене, чем раньше, снижение размера тальи было бы для них равносильно повышению цены на соль, которое их коснётся, тогда как раньше они приобретали её свободно.

И ещё одно несомненно: хотя можно сказать, что снижение тальи касается лишь народа, а повышение цены на соль, которая до сих пор продавалась в провинциях, освобождённых от налога, затронет священников, дворянство и всех исключённых из подати, тем не менее все ощутят на себе последствия уменьшения тальи, ибо, поскольку гнёт её станет не столь сильным, доход от полученной по наследству земельной собственности вырастет в той степени, в какой арендаторы, которые на ней работают, будут освобождены от налогов, коими облагается недвижимость, взятая ими в аренду.

Наконец, бесспорно, что хотя трудности при претворении подобного плана в жизнь велики, однако же преодолеть их можно.

Если после рассмотрения этого плана в отношении соли будет обращено внимание на проект взимания су с ливра, то он покажется тем справедливее, что существует в различных государствах и уже дважды у нас принималось по нему решение – при великом короле Франциске и на ассамблее нотаблей в Руане[643] при Генрихе Великом, вечная ему память.

Однако поскольку подозрительность настолько свойственна народу и общинам, что они обыкновенно считают недоверие главным залогом безопасности, исходя из чего постоянно опасаются, как бы самое для них полезное не оказалось им невыгодным, и поскольку крупные перемены почти всегда влекут за собой опаснейшие потрясения, то, вместо того чтобы советовать прибегнуть к такому плану, я отваживаюсь от него отговаривать и делаю это тем смелее, учитывая, что подобного рода нововведения никогда не должны предприниматься, если только не являются совершенно необходимыми.

Франция же отнюдь не находится в таком положении; наоборот, считаю гораздо более лёгким делом привести народ к достатку, а государство – к изобилию, не прибегая к подобным средствам, чем применяя их, ибо, хотя в нём нет таких трудностей, которые нельзя было бы преодолеть, существуют, несомненно, гораздо более серьёзные проблемы, чем необходимые экономические реформы для обогащения королевства, которые следует разрешить, не прибегая к подобным изменениям.

Для доказательства этого утверждения надо лишь рассмотреть расходы, коими можно удовольствоваться в мирное время, и понять, какую выгоду можно извлечь из имеющихся в казне сбережений, которые позволит сделать отсутствие войны.

Безопасность и величие королевства требуют выделить на военные расходы сумму не меньшую, чем указано в вышеприведённом проекте, поэтому следует считать, что они достигнут почти 12 млн ливров.

Расходы на содержание обычных гарнизонов, которые ежегодно достигают 3 млн, можно упразднить, потому что большинство военных, которых будет тогда содержать государство, разместятся гарнизоном в крепостях, а кроме того, большая часть указанной суммы уходит из королевской казны лишь для того, чтобы перекочевать в личные кошельки губернаторов, которые обыкновенно держат лишь 10 человек там, где должны иметь 100.

Однако поскольку трудно вовсе не иметь некоторых привилегированных городов, имеющих такую значимость, что нельзя отказать их губернаторам в особых гарнизонах, за которые они могли бы нести большую ответственность, так как сами бы их подбирали, то следует, на мой взгляд, удовлетвориться сокращением этих расходов на две трети, доведя их до 1 млн ливров.

Расходы на флот в западных и восточных морях не могут быть менее 2,5 млн ливров, как явствует из специальных документов, составленных на этот счёт.

Расходы на артиллерию достигнут – 600 тыс. ливров

Расходы на содержание домов Короля, Королевы и герцога Орлеанского – 3,5 млн ливров

На оборонительные сооружения – 600 тыс. ливров

Выплаты швейцарцам, от коих нельзя отказаться по соображениям чести – 400 тыс. ливров

Содержание строений обходится в – 300 тыс. ливров

Посольства – в – 250 тыс. ливров

Можно было бы полностью упразднить все пенсионы, которые ежегодно обходятся королю в 4 млн, но поскольку нельзя переходить от одной крайности к другой, минуя середину, и во Франции нет привычки давать отпор настойчивым просьбам, даже когда они совершенно необоснованны, то я полагаю, что следует удовольствоваться их сокращением наполовину. Это тем более необходимо, ибо обществу выгодно, чтобы праздность придворных не находила вознаграждения, а всеми этими средствами оплачивались военные тяготы и опасности, а посему впредь пенсионы и дары составят только 2 млн ливров.

Обыкновенные (текущие) расходы Короля – 50 тыс. ливров

Королевские предписания о выплатах[644] – 400 тыс. ливров

Непредвиденные расходы и поездки – 2 млн ливров

Недоимки – 150 тыс. ливров

Наличные деньги Короля – 300 тыс. ливров

Все эти расходы не превышают 25 млн ливров[645], и если вычесть их из суммы в 35 млн, составляющей приход, то останется 10 млн, которые с первого же года будут направлены на то, чтобы покрыть уменьшение тальи.

Истинным способом установления надлежащего порядка и обогащения государства является облегчение жизни народа путём снятия и с того, и с другого лежащего на них бремени. Снизить талью можно только в итоге уменьшения государственных затрат, что и должно стать главной целью при упорядочении дел в государстве.

Чтобы правильно осуществить эти меры в столь важном деле, следует знать, что хотя сумма всех налогов в нашем государстве достигает 80 млн ливров, однако свыше 45 млн из них расходятся на различные выплаты, на которых можно так изрядно сэкономить, что если сейчас указанные выплаты, можно сказать, разоряют Короля, то от них же, я осмелюсь утверждать, он получит облегчение и изобилие[646].

Многие наверняка сочтут, что было бы желательно совсем освободить государство от этой обузы, однако поскольку существование большого организма невозможно без различных расходов, абсолютно необходимых для его содержания, то, хотя государство и не способно вынести всех этих тягот, вместе взятых, всё-таки желание полностью их упразднить не может считаться разумным.

Можно предложить три способа для уменьшения указанных выплат.

Во-первых, можно зачесть в уплату те слишком высокие доходы, которые частные лица получили из средств Короля по своим рентам, должностям и сборам.

Знаю, что не составит большого труда лишить таким образом некоторых лиц получаемых ими рент и сборов по займам; для этого нужно всего лишь правильно подсчитать поступившие к ним денежные средства, вследствие чего наверняка обнаружится, что кроме процентов, дозволенных королевскими указами, им был уже возмещён и сам капитал.

Однако хотя справедливость этого способа неоспорима, разум всё-таки не позволяет им воспользоваться, ибо сие перекроет в будущем все пути для отыскания денег в случае возникновения государственной необходимости, какие бы условия при том ни предлагались.

Важно отметить в связи с этим, что есть вещи вполне справедливые, но тем не менее вступающие в противоречие с соображениями правильной политики, и что надобно тщательно остерегаться применения таких мер, которые, не нарушая законов разума, могут, однако, подорвать общественное доверие.

Если кто-то скажет, что интересы общества надо ставить выше интересов отдельных лиц, то я с этим соглашусь, но попрошу этого человека принять во внимание тот факт, что при обсуждении данного вопроса не сопоставляются разные по характеру интересы, а просто общественные интересы уступают другим того же рода, и поскольку будущее гораздо обширнее, чем настоящее, пролетающее в одно мгновение, то интересам, касающимся будущего, следует, согласно велениям разума, отдавать приоритет перед нынешними – вопреки обычаю людей чувственных, которые оказывают предпочтение тому, что видят вблизи, поскольку их разум не способен узреть что– либо, недоступное их органам чувств.

Если в этом вопросе общественное доверие будет сохранено, а я полагаю сие совершенно необходимым, то государство получит тем самым гораздо большее облегчение, нежели даже в том случае, если бы была упразднена часть выплат без новых поступлений, ибо при любых обстоятельствах оно по-прежнему будет иметь доступ к кошелькам граждан и не преминет значительно увеличить свои доходы.

Второй способ для сокращения расходов королевства состоит в выкупе всех долговых обязательств по той цене, которая нынче в ходу у частных лиц при выдаче ими займов. Однако выяснение истинной цены будет затруднительно, учитывая, что для облегчения сбыта обязательств, продавать которые вынуждала государственная необходимость, они часто выпускались из расчёта 25%, тогда как по номиналу имели лишь 6,25%.

Этот способ, сам по себе справедливый, не может быть осуществим, поскольку даст повод для массы протестов и жалоб, пусть и необоснованных.

Третий способ для урезания государственных расходов заключается в том, чтобы выкупить те обязательства, что являются лишними, по текущей рыночной цене, выплатив таким образом возмещение владельцам должностей и держателям рент и займов, которые планируется упразднить. При этом они ничего не потеряют, а Король лишь воспользуется всеобщим правом частных лиц, которые могут освободиться от бремени своих долгов, когда у них есть возможность выкупить их по той же цене, по какой те обыкновенно продаются.

Этот способ – единственно возможный и должный, и существуют различные варианты воплощения его в жизнь: можно растянуть выкуп на долгие годы, в течение которых доходы постепенно погасят капитал, а можно выкупить все обязательства в один год, однако для осуществления дополнительной чрезвычайной выплаты потребуется выложить сразу огромную сумму денег.

Природная нетерпеливость нашей нации не позволяет надеяться, что у нас хватит выдержки в течение 15-20 лет придерживаться принятого решения, и потому первый путь, требующий столько времени, никоим образом не приемлем.

Огромный размер суммы, которая понадобилась бы, чтобы единовременно выкупить такие громадные обязательства, как государственные, делают второй из предложенных путей столь же смехотворным, сколь невозможным, так что остаётся третий как единственно осуществимый.

Чтобы воспользоваться им справедливым образом, не оставляющим поводов для будущих жалоб, следует разделить обязательства, подлежащие выкупу, на три вида, в зависимости от курса их обращения.

Ренты первого рода, уплачиваемые по талье, которые обычно продаются с учётом их ставки, составляющей 20%, должны учитываться и выкупаться только по этой цене, позволяющей в течение 7,5 лет погасить капитал одними процентами[647].

Прочие ренты по талье, введённые со времени кончины покойного короля и уплачиваемые в первичных податных округах или в главных податных округах, должны выкупаться с учётом их ставки, равной 16,67%, потому что эта цена позволяет произвести полное погашение капитала выплатой процентов лишь за 8,5 лет.

Должности финансовых чиновников среднего уровня с жалованьями, премиями и дополнительными выплатами, которые с оными связаны, должны выкупаться из расчёта их ставки, составляющей 12,5%, ибо такова обычная их цена.

Разум обязывает принять те же меры для выкупа денежных обязательств государства по рентам, выпущенным в отношении косвенных налогов, всех видов габели, пяти больших откупов, сборов Лангедокской и Провансальской внутренних таможен, Лионской таможни, морской таможни в Бордо[648], сборов в Байонне, Бруажского соляного откупа и других налогов, собираемых в государстве; полностью осуществить подобные выплаты путём погашения капитала процентами удастся не ранее, чем через 11-12 лет[649].

Мне прекрасно известно, что ежедневно ренты и обязательства подобного рода продаются из расчёта ставки ниже 12,5%, но я предлагаю выкупать их исходя из указанной ставки для удовлетворения граждан, рассудив, что если в столь важном деле кто-то должен пострадать, то пусть лучше это будет Король, нежели его подданные.

После того как точно определена цена, по которой будут производиться все возможные выкупы, следует принять во внимание, что существуют денежные обязательства, столь необходимые в королевстве или оплаченные столь дорого, что их надо исключить из разряда тех, что будут выкуплены предложенным здесь способом.

Таковы жалованья членов парламентов и других верховных судов, членов президиальных и королевских судов, королевских секретарей, казначеев Франции и генеральных сборщиков.

Не то чтобы я полагал, что не следует вовсе проводить сокращений среди должностей такого рода – я весьма далёк от этой мысли, – однако, чтобы методично заняться уменьшением размеров государственных издержек, разумнее начинать с выкупа тех рент и должностей, которые дешевле всего и причиняют неудобства обществу.

Ввиду этого я предлагаю первым делом выкупить ренты по талье, а также многие низшие чиновничьи должности финансового ведомства, а не что-нибудь иное.

Такие ренты следует выкупить по причине их низкой цены, а должности мелких чиновников финансового ведомства – потому, что они являются истинным источником бедственного положения народа как из-за своего огромного количества, которое столь чрезмерно, что из-за него сумма льгот по талье достигает 4 млн ливров, так и из-за растрат и хищений, настолько распространённых, что едва ли найдётся хоть один чиновник, который бы не давал льготы своему приходу; многие дерут по три шкуры с тех селений, которые им безразличны, а есть среди них и настолько опустившиеся, что не гнушаются и совершением преступлений, увеличивая к своей выгоде налоги, обременяющие народ.

Это самое соображение – единственное, которое не позволяет мне говорить сейчас об упразднении многих судейских должностей, многочисленность коих делает их бесполезными, а цена настолько велика, насколько мало выплачиваемое по ним жалованье; из-за дороговизны было бы неправильно касаться их в нынешних стеснённых обстоятельствах. Когда же возникнет желание убавить количество оных, то добиться этой цели можно будет таким удачным изменением размеров полетты, чтобы должности упали до умеренной цены, после чего Король смог бы по мере высвобождения должностей возвращать их владельцам деньги за них, а сами должности упразднять.

Опять-таки я не включаю в число должностей, подлежащих упразднению, коллегии королевских секретарей, конторы казначеев Франции и генеральных сборщиков – не из-за скромности их жалованья, которое достаточно велико, но из-за дохода от их продажи, который значителен.

К подлежащим выкупу я не отношу и старые ренты, выпущенные во времена предшественников Вашего Величества Парижским муниципалитетом, ибо нынешняя цена, которую платят покупатели, выше, чем по остальным рентам; кроме того, неплохо, когда интересы граждан переплетаются некоторым образом с интересами их государя, и наконец, ренты эти перешли в различные монастыри, больницы и общины, для содержания коих они нужны, и, будучи неоднократно распределены в семьях, сделались, по-видимому, наследственными, а потому выкупить их невозможно, не потревожив их основ.

Однако, чтобы не упустить из виду ни одного мероприятия по экономии средств, которое можно разумно осуществить для пользы государства, я должен сделать в этом месте два замечания.

Во-первых, поскольку конторы казначеев Франции продолжат существовать, можно на треть уменьшить жалованье казначеев, ибо нет сомнений, что они окажутся довольны отношением к ним при общей реформе королевства, ежели, дав им уверение в том, что с них более не будут взиматься новые налоги, уменьшить их жалованье до двух третей от выплачивавшегося им прежде и установленного при создании оных.

Во-вторых, не выкупая рент, выпущенных при покойном короле парижским муниципалитетом со ставкой 8,33%, будет весьма справедливо – учитывая, что частные ренты не приносят более 5,55%, – сделать так, чтобы владельцы вышеназванных рент получили от щедрот Короля дополнительно 0,7% в виде дохода по ним[650].

Они найдут в этом свою выгоду, но и Король найдёт в том же свою, ибо ренты, которые государство возьмёт на себя, будут лучше расходиться, чем частные, при условии, что они будут аккуратно оплачиваться без понижения процентной ставки, как это должно делаться во имя общественных интересов.

Чтобы иметь возможность выплачивать как эти ренты, так и жалованье множеству чиновников, должности коих либо совершенно необходимы, либо по меньшей мере не могут быть упразднены в настоящее время, полагаю, что из 45 млн ливров, направляемых ныне королевством на платежи по этим обязательствам, следует удовольствоваться выкупом и упразднением оных на сумму 30 млн, а остаток направить на выполнение обязательств по выплатам, которые будут сохранены.

Из подлежащих выкупу обязательств на сумму 30 млн ливров около 7 млн придётся выкупать из расчёта ставки, составляющей 20%, и окончательное освобождение от них произойдёт через 7,5 лет, в течение которых капитал будет полностью погашен процентами[651].

Из оставшихся 23 млн найдутся также 7 млн, которые должны будут выкупаться лишь исходя из 16,67%, что является текущей ставкой таких обязательств, и могут быть выкуплены через 8,5 лет путём погашения капитала одними процентами.

Но поскольку, как я отметил выше, долгосрочные планы хуже всего выполняются во французском королевстве и поэтому целесообразно произвести все выкупы, которые будут предприняты, в течение немногих лет, чтобы не переполнить чашу нашего терпения, то для того, чтобы все выкупы, которые будут предприняты, завершились одновременно с тем, когда ренты, обращающиеся по 20%, будут упразднены посредством погашения капитала процентами, необходимо собрать чрезвычайный фонд в размере 1/6 от нынешней цены указанных рент, составляющей как раз 7 млн, а когда они будут выплачены, расходы уменьшатся на ту же сумму.

Для завершения предлагаемого выкупа обязательств на сумму 30 млн ливров остаётся ещё 16 млн, подлежащих выкупу, что надо сделать исходя из ставки 12,5%, так как это настоящая цена их продажи.

А поскольку выкуп этих обязательств состоится не ранее чем через 12 лет посредством погашения капитала процентами и целесообразно было бы сократить эти сроки, дабы уложиться с выкупом в 7 лет, завершив его одновременно с выкупом вышеупомянутых обязательств на сумму 14 млн, то для этой цели из 8 частей следует погасить 3 из средств чрезвычайного фонда, составляющего 48 млн ливров.

Величина этой суммы может поначалу удивить, однако тот, кто знает, насколько легко дела такого рода делаются в королевстве, не усомнится, что сумма эта будет найдена без труда, ибо собрать её нужно в течение 7 лет.

А как только установится мир и займы, к коим обычно прибегают в военное время для изыскания денег, прекратятся, тогда те, кто наживался на делах подобного рода, будучи не в состоянии в одночасье поступиться своими прежними привычками, добровольно обратят свою изворотливость на разрушение дела рук своих тем же способом, каким ранее воспользовались для его сотворения, то есть станут заключать новые договоры на откуп по погашению и упразднению рент, долговых обязательств и должностей, создателями коих они были в силу прежних договоров.

Таким образом, королевство сможет за семь лет освободиться от 30 млн ливров обыкновенных (текущих) расходов, отягощающих его в настоящее время.

А когда с народа будут действительно сняты 22 млн тальи, что составляет половину его нынешнего налогового бремени, то доходы королевства достигнут 57 млн ливров, как это подтверждается нижеследующими расчётами.

ПРИХОД

От тальи – 22 млн ливров

От косвенных налогов на вино и другие продовольственные товары – 4 млн ливров

От всех видов габели – 19 млн ливров

От всех прочих откупов – 12 млн ливров

Итого – 57 млн ливров

За вычетом 27 млн ливров, которые будут ежегодно помещаться в казну, оставшаяся сумма окажется весьма значительной, ибо в христианском мире нет ни одного государства, которое бы получало хотя бы половину её, предварительно выплатив по всем своим обязательствам.

Если, осуществив погашение всех долговых обязательств, которое принудит множество людей к уплате тальи, на что они не смогут жаловаться, упразднить ещё и все чиновничьи должности, данные адвокатам или исполнявшиеся по разовым поручениям, а также сократить число нотариусов, причём не только королевских, но и тех, что существуют на местах, это принесёт несказанное облегчение народу, ибо тем самым он будет избавлен от стольких пиявок, сколько уберут от него подобных людей. А кроме того, поскольку свыше 100 тыс. чиновничьих должностей такого рода подлежит упразднению, стало быть, те, кто лишится своего обычного места, будут вынуждены поступить на военную службу, заняться торговлей или земледелием.

Если затем оставить все налоговые льготы исключительно за дворянством и королевскими придворными, то нет сомнения в том, что города, привилегированные общины, верховные суды, конторы казначеев Франции, первичные податные округа, соляные амбары, служители управлений вод и лесов, сборщики доходов с королевского домена и королевского налога на бенефиции, интенданты и приходские сборщики, составляющие более 100 тыс. освобождённых от подушной подати[652], снимут с народа свыше половины тальи, поскольку ясно, что именно самые богатые, которым положено платить более высокие налоги, добывают себе льготы благодаря своему кошельку.

Я знаю, мне скажут, что легко сочинять такие проекты, похожие на платоновскую республику[653], прекрасную по идее, но на деле химеричную.

Смею уверить, что предлагаемый проект не только разумен, но и лёгок для выполнения, и если Бог вскоре дарует мир Вашему Величеству[654] и сохранит для королевства Вас и Ваших слуг, из коих считаю себя одним из наименее значительных, то я уповаю иметь возможность самому исполнить моё предложение, а не оставлять его в качестве завещания.