ГЛАВА II, в которой показано, что политикой государства должен руководить разум

ГЛАВА II,

в которой показано, что политикой государства должен руководить разум

Природная просвещённость учит каждого, что человек, будучи сотворён разумным, должен всегда поступать лишь согласно велениям разума, иначе он пойдёт наперекор своей природе и, следовательно, наперекор тому, кто её создал.

Ещё она учит, что, чем знатнее человек и чем выше он стоит, тем больше внимания он должен обращать на этот принцип и тем реже превратно употреблять свой рассудок, который составляет его суть, потому что превосходство над другими людьми принуждает его сохранять данное ему от природы сообразно замыслу, который имел в виду тот, кто его возвысил.

Из этих двух принципов явственно вытекает, что человек должен давать разуму властвовать безраздельно, а сие требует не только ничего не предпринимать без его совета, но и, более того, обязывает человека сделать так, чтобы все находящиеся под его властью чтили разум и неукоснительно ему следовали.

Этот вывод является посылкой для другого, который учит нас, что как не следует желать ничего неразумного и несправедливого, так не следует желать и ничего такого, чего нельзя будет добиться и при осуществлении чего повеления не сопровождаются повиновением; в противном случае разум не будет царствовать безраздельно.

Применить этот принцип на практике тем легче, если учесть, что любовь – сильнейшая побудительная причина, заставляющая покоряться, а подданные не могут не любить государя, ежели знают, что всеми его действиями руководит разум.

Власть принуждает к повиновению силой, разум же склоняет к нему убеждением, и гораздо целесообразнее руководить людьми при помощи способов, позволяющих незаметно подчинить себе их волю, нежели таких, которые чаще всего заставляют их действовать лишь покуда их к этому вынуждают.

Если правда, что разум должен быть факелом, освещающим путь государям в их собственном поведении и управлении государствами, то также истинно и то, что нет на свете ничего менее совместимого с разумом, чем страсть, которая так ослепляет, что иногда заставляет принимать тень за отбрасывающий её предмет, а посему государь должен всячески избегать следования подобной напасти, из-за которой он может вызвать к себе ненависть, – ибо это прямо противоречит тому, как надо вести себя человеку, чтобы отличаться от скотов.

На досуге к людям нередко приходит сожаление по поводу поступков, совершённых второпях под воздействием страсти, но у них никогда не возникает желания каяться в том, что было продиктовано соображениями разума.

По указанным причинам надобно сильно хотеть исполнения того, что было решено, поскольку это единственный способ добиться повиновения; и как смирение есть первооснова для совершенствования христианина, так и повиновение есть наиболее крепкое основание совершенного подчинения, столь необходимого для существования государств, что ежели оно недостаточно, то они не могут процветать.

Есть множество дел такого рода, в отношении которых между желанием и его воплощением не существует никакой разницы в силу той лёгкости, с какой их можно исполнить, однако желание должно быть действенным, то есть настолько неколебимым, чтобы оно оставалось неизменным и чтобы после отдачи распоряжения о его выполнении те, кто не повиновался, подлежали суровому наказанию.

Дела, которые кажутся наитруднейшими, видятся такими лишь из-за безразличия, с коим, судя по всему, их желают и повелевают осуществлять; бесспорно, подданные станут всегда неукоснительно повиноваться, когда государи тверды и настойчивы в своих указаниях, из чего вытекает неопровержимая истина: если в государствах отсутствует порядок, то правители сами в том виноваты, ибо, без сомнения, причиной тому является их собственное безразличие и слабоволие.

Медаль (серебро, чеканка) Ж. Варен (1604 – 1672) 1631

Аверс: профиль кардинала Ришельё

Реверс: крылатый гений (аллегория Ума) управляет движением звёзд вокруг земного шара

Надпись: «MENS SIDERA VOLVIT» (Разум вращает светила).

Одним словом, если сильно желать и добиваться желаемого – это одно и то же для правителя, самовластно распоряжающегося в своём государстве, то слабое желание и отсутствие желания от этого столь сильно отличаются, что приводят к одному исходу.

Управление государством требует мужественности и непоколебимой твёрдости, которая противоположна мягкотелости, подставляющей тех, в ком она проявляется, под удары врагов.

Во всех делах надлежит действовать решительно, в особенности учитывая тот факт, что даже если успеха в предпринятом деле добиться и не удастся, то по меньшей мере можно будет получить возможность, не упустив ничего для достижения цели, избежать позора, пусть даже не избежав неблагоприятного развития событий.

И пусть человек упадёт от изнеможения при исполнении своего долга, невзгоды принесут ему счастье, тогда как, напротив, любой успех, который он может снискать, отступив от того, что обязан сделать по чести и совести, должен считаться провалом, ибо никакая выгода не сможет сравниться с потерями, случающимися из-за выбора средства, с помощью которых эта выгода получена.

В прошлом большинство великих замыслов во Франции рассыпались во прах, так как первое же затруднение, возникавшее при их осуществлении, сразу останавливало тех, кто по велению разума должен был бы, наоборот, двигаться дальше; и если в царствование Вашего Величества было иначе, то причиной тому лишь настойчивость, с которой неизменно действовали.

Если один раз не удаётся исполнить благого намерения, то следует подождать другого раза, а когда принимаются за дело и сталкиваются с трудностями, принуждающими к некоторой отсрочке, то разум требует вернуться на прежний путь, как только время и случай окажутся подходящими.

Одним словом, ничто не должно отвращать от хорошего замысла, разве что какая-нибудь неожиданность сделает его совершенно неосуществимым; и не следует упускать из виду ничего из того, что может ускорить выполнение разумно принятых решений.

Сие обязывает меня остановиться в этом месте на вопросе о соблюдении тайны и дисциплины, которые как ничто другое необходимы для успеха в делах. Помимо того, что опыт доказывает это, причина сего очевидна, поскольку внезапные действия обыкновенно вызывают такое смятение, что часто лишают всякой возможности им противиться; кроме того, медленно приводить намерения в исполнение и разглашать их – это то же самое, что говорить о деле, не делая его.

Отсюда следует, что женщины, будучи ленивыми и болтливыми по природе, весьма мало пригодны для участия в руководстве государством[535], а если учесть ещё, что они находятся под сильным влиянием своих страстей и, стало быть, почти не следуют доводам рассудка и справедливости, то одного этого достаточно, чтобы исключить любое их участие в государственном управлении.

Это не означает, что среди них не может найтись одна, которая будет настолько свободна от названных недостатков, что её можно будет допустить к подобной деятельности.

Немного найдётся правил, совершенно не имеющих исключения, и даже в нашем веке была женщина, достойная всяческих восхвалений[536]. Однако несомненно, что обычно отсутствие характера делает женщин неспособными к проявлению мужества, необходимого в управлении, и почти невозможно, чтобы их правление не было отмечено проявлением низости или малодушия, причиной коих стала бы присущая этому полу слабость, или же несправедливости или жестокости[537], подлинным источником каковых явилась бы неуправляемость страстей, заменяющих женщинам разум.