Глава 2. Взять ребенка с собой...

Глава 2. Взять ребенка с собой...

КОГДА НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ, в половине девятого утра, мы появились по указанному адресу на улице Чунг Хуа, то с удивлением обнаружили, что перед нами находится церковь. Побродив по каменному дворику, мы, наконец, отыскали открытую дверь черного хода, которая вела к деревянной винтовой лестнице.

Мы поднялись на второй этаж, и Барбара осторожно приоткрыла тяжелую, затейливо украшенную дверь. В ту же минуту мы услышали громкий детский плач и едва не задохнулись от тяжелого запаха нестираных пеленок.

Мы оказались в просторной комнате с высоким потолком, заставленной рядами старомодных металлических детских кроваток, в большинстве которых лежали орущие дети. Няни нигде не было видно.

Впрочем, вскоре в узком дверном проходе появилась усталого вида женщина.

Я тотчас обратился к ней:

«Доброе утро, — попытался я перекричать стоявший в комнате гам. — Мы хотели бы повидать девочку, которую вчера нашли на вокзале.»

«Ах, эту! Кажется, она лежит в четвертом ряду, возле стены, где-то посередине.»

Женщина неопределенно махнула рукой в указанном направлении и тут же отвернулась, занявшись своими делами.

Мы принялись тщательно исследовать все кроватки, пока не наткнулись на ту, в которой лежала новорожденная. Ее головка была покрыта блестящими черными волосиками, черты крохотного личика были нежными и тонкими.

Женщина, присматривавшая за детьми, подошла к нам.

«Да, это та самая. Ее принесли только вчера».

«Вы одна присматриваете за всеми этими детьми?» — спросила Барбара, несколько потрясенная увиденным.

«Увы. Иногда удается найти помощницу, но, как правило, я здесь одна.»

«Но как же вы управляетесь?»

«Что поделаешь, подхожу, когда успеваю. Рано или поздно до каждого доходит очередь.»

Барбара повернулась ко мне и возбужденно прошептала:

«Мы должны забрать этого ребенка отсюда!»

«Это я вчера нашел эту девочку, — сказал я няньке, снова не без труда перекрикивая детский гам. — Мы хотим забрать ее с собой.»

«Вам придется обратиться к достопочтенному господину Вэнь. Он внизу, в своем кабинете.»

Мы отыскали кабинет и постучали в дверь. За большим письменным столом сидел высокий, лысоватый, слегка сгорбленный человек с непроницаемым выражением лица. Его движения были замедленными, как у черепахи, потревоженной в ее дремоте.

«Могу я вам чем-нибудь помочь?»

«Надеюсь, что да. Разрешите представиться: профессор Алан Шварцбаум, моя жена Барбара. Я нашел на вокзале новорожденную девочку. Нам сказали, что ее отправили сюда, и мы только что отыскали ее наверху. Мы бы хотели забрать ее к себе.»

Какое-то время достопочтенный Вэнь внимательно разглядывал нас, потом произнес — так же тяжело и медленно, как все, что он делал:

«Это не исключено. Но обычно люди, которым мы отдаем ребенка, сначала жертвуют на нашу церковь. Я думаю, вы понимаете, как дорого стоит присмотр за таким количеством детей.»

«О да, конечно. Разрешите мне обсудить этот вопрос с моей женой, одну минуту…»

Я отвел Барбару в сторону и негромко сказал:

«Я совершенно уверен, что этот тип отдает детей тому, кто заплатит самую высокую цену. Он набирает в свой приют нежеланных детей, а потом пытается продать их любому, кто согласится заплатить. Как нам быть?»

«Давай сделаем ему предложение.»

«Какую сумму, ты полагаешь, я должен назвать?»

«Не знаю, но мы должны забрать ребенка отсюда немедленно.»

Я повернулся к столу.

«Достопочтенный Вэнь. У меня есть с собой 25 американских долларов, и я согласен добавить к ним еще двести долларов на следующей неделе.»

Достопочтенный испытующе посмотрел на меня. Его лицо было по-прежнему непроницаемым. Я не мог понять, была предложенная мною сумма слишком велика или слишком мала.

«Хорошо, — сказал он наконец. — Пожалуйста, напишите мне расписку с указанием суммы, которую вы обещаете пожертвовать на нашу церковь.»

Я повиновался. Он взял мою расписку, аккуратно сложил ее и положил в одну из папок, лежавших на столе.

«Теперь я передаю ребенка в ваши руки. Поскольку девочка была подброшена, мы не знаем ее фамилии. В таких случаях я обычно даю детям свою собственную фамилию — Вэнь. Заодно я выберу ей имя.»

Он глубокомысленно уставился в потолок, потом нацарапал несколько китайских иероглифов на лежавшем перед ним листке бумаги и провозгласил:

«Я нарекаю ее Ю-Бинг, что означает Нефритовый Лед. Ее полное имя будет отныне Ю-Бинг Вэнь.»

С этими словами он передал мне бумажку с именем, поднялся с кресла, и мы втроем направились к двери.

В детской достопочтенный Вэнь обратился к няньке:

«Профессор Шварцбаум и его жена намерены взять этого ребенка с собой.»

Нянька наклонилась над колыбелью, подняла ребенка и закутала его в тонкое одеяльце. Потом она, не говоря ни слова, передала девочку Барбаре. Было видно, что эта процедура была ей привычна. Я кивнул достопочтенному Вэню, и мы спустились по лестнице во двор — Барбара впереди, с крохотным свертком в руках, я за нею.

Выйдя во двор церкви, я с изумлением покачал головой.

«Мне просто не верится! Ты можешь себе представить, чтобы мы вошли в американский приют и через каких-нибудь несколько минут вышли из него с ребенком в руках?»

Барбара посмотрела на ребенка, мирно спавшего в ее объятиях.

«Что теперь?»

«Теперь побыстрее отвезем ее домой, пока кто-нибудь не передумал!»

Я помахал рукой проезжавшему такси, и мы уселись на заднем сиденье. Шофер заинтригованно посмотрел на нас, но спросил только:

«Дау нали чиу? — Куда ехать?»

«Тамсуй.»

Когда такси выбралось за городскую черту, Барбара тихо, словно про себя, пробормотала:

«Нефритовый лед — какое ужасное имя! Такое холодное, такое отчужденное. — Она посмотрела на спящего ребенка, покоившегося в ее руках. — Я никогда больше не буду ее так называть.»