Четвертый

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Четвертый

Прошел еще год, и опять они не приехали, да и вообще любые мастер-классы у нас стали редкостью. И не могу объяснить почему, но как-то в декабре, может, случайная рождественская песня навеяла, может, еще что, но я вдруг вспомнила о них, пожалела, что не приехали, и дернуло меня зайти на сайт колледжа, посмотреть расписание – ну а вдруг? Может, они теперь весной приезжают? Открываю, нахожу «декабрь» и обмираю: они здесь. Завтра – единственный мастер-класс. А меня никто не звал…

Ну ладно, театр не пригласил – педагоги сменились, меня не знают, но свои?! До сего дня мастер-классы играла только я…

Вспомнила неприятную ситуацию на факультете.

Посидела.

Продышалась.

Ну нет, дорогие мои… я обязательно схожу завтра на мастер-класс. Как зритель. В конце концов, я хочу видеть нового педагога. У меня коллекция.

К назначенному часу прихожу в зал – немного людей у станка, у стены стулья для желающих, на которых сидит один-единственный зритель – мой экс-босс. Не думаю, что его интересовал мастер-класс, скорее он пришел, чтобы изобразить присутствующую аудиторию, все-таки он – принимающая сторона. Я была вторым зрителем, можно сказать – аншлаг. За роялем сидел немолодой мужчина и пил кофе. Судя по тому, что свободных стульев было навалом, и сидел он лицом, а не боком к клавиатуре, – это был пианист. Судя по тому, что пюпитр опущен, – это был борзый пианист.

Педагог начал урок, представился сам и представил музыканта. Да, они стали возить в турне своего концертмейстера. Они не занимаются под диск.

Педагог – с легким флером утомленности, худой и бледный, сначала помаялся немного, рисуясь, в центре зала, а потом навсегда перебрался поближе к стульям и, устало покачивая бедрами, беседовал с боссом. Мне стало неловко, что он во время занятия стоит к студентам спиной и треплется, а потом и вовсе сел, такое даже в самой затрапезной студии на самом обычном уроке трудно представить, а уж во время открытого? Я бы встала и ушла, но мне хотелось посмотреть диагональ, а это в конце.

Сам урок был не то что плох, он был банален, все предсказуемо. У меня даже закралось подозрение, что, может, это наши попросили попроще? Чтобы студентам полегче было? Но я тут же отмела эту гипотезу – зачем просить вести «под нас», если колледж платит немалые деньги за то, чтобы постоять и позаниматься вместе с ними? Без них мы и сами можем, бесплатно.

Концертмейстер был под стать педагогу. Со стороны могло даже показаться, что он весь урок играет одну и ту же песню, делая остановки, чтобы отхлебнуть кофе. Он играл… я не могу употребить слово «плохо», потому что в техническом плане он играл хорошо, иначе он просто бы там не работал, но «пианист» и «концертмейстер балета» – это не одно и то же. И вот как концертмейстер он был откровенно плох, он «гасил» класс. Конечно, он был лучше многих, но должен быть крутым! Рушились мифы.

Я сидела и через айфон строчила записки подруге-концертмейстеру: «Юля! Он играет „По улице ходила большая крокодила“!» «Большая крокодила», спору нет, удобна, пожалуй это даже было самое удобное, что он играл, но есть же еще стиль?! Одно дело играть каждодневную рутину, но другое – показательное занятие, на котором концентрированно демонстрируется лучшее, как педагогом, так и музыкантом. Впрочем, если бы он шикарно играл все остальное, то я приняла бы на ура и «Крокодилу», но «Крокодилу» в качестве блестящей вершины душа не принимала.

Самое поразительное было в том, что педагог пианиста не останавливал. Он не просил поменять музыку, не рвал на себе волосы и не ругался. Он вообще не реагировал на музыку. Танцующие тоже. Видимо, они отключались от музыки из чувства самосохранения и двигались сообразно внутренней организации. В итоге – немузыкальный класс.

Диагональ просто поразила: даже в те редкие моменты, когда музыка была кстати, танцующие ее не слушали. Есть две формы «музыкальности» – когда танцор следит за музыкой, зная, что прыгать мимо – ошибка, и другая – естественное состояние, когда человек просто физически не может делать наперекор, как бы ни было неудобно – мучается, но делает в музыку. Эти же не мучились и прыгали себе, как блохи в банке. Я недоумевала: а как они же выглядят на сцене? В техническом плане они выполняли упражнения неаккуратно, с эпизодическими проблесками, в целом – на среднее «хорошо», но эта компания не из разряда «хорошо», они из разряда «высший класс»! Смотреть на все это было тяжело, у них же такие блестящие данные! Просто руки чесались, так хотелось поднять эту махину в воздух. Я уже почти решилась, прикинувшись доверчивой пастушкой, зацепить педагога и напроситься «разочек поиграть большие прыжки настоящим солистам», но перед боссом стало неловко: он-то точно знает – я прекрасно понимаю, что последует за этим «разочек». Напроситься, чтобы намеренно поставить в неприятное положение приезжего концертмейстера, рука не поднялась.

Насилу досидела до конца. Монументальный дворец осыпа?лся, как песочный замок. Тихо и быстро ушла. Было горько и обидно, как будто сломали что-то мое очень личное и дорогое.

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК