Конрад III Гогенштауфен на троне германских королей

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Конрад III Гогенштауфен на троне германских королей

Правление Конрада III, длившееся четырнадцать лет, отмечено противостоянием Штауфенов и Вельфов. Несмотря на свой отказ от трона, Генрих Гордый не смирился. Он был обязан, но не захотел отказаться от одного из своих герцогств, Саксонии или Баварии, из-за чего его объявили вне закона. Саксонское герцогство получил Альбрехт Медведь из Аскании (около 1100— 1170 гг.), маркграф Северной марки, а Баварию — Леопольд IV Бабенберг (1136—1141 гг.), маркграф Австрийский. Дело дошло до открытой борьбы. После смерти Генриха Гордого, последовавшей 20 октября 1139 года, вдова императора Рихенца представляла интересы Вельфов и своего десятилетнего внука, Генриха Льва (1142— 1180 гг.). Вслед за тем как Альбрехта Медведя в 1142 году утвердили в звании маркграфа Северной марки, он отказался от герцогства Саксонского, правителем которого признали Генриха Льва. После смерти маркграфа Леопольда IV его брат, Генрих Язомирготт (1143— 1177 гг.), получил Баварию, а позднее и Австрию. Вельфы пытались добиться компенсации, и вдова Генриха Гордого, дочь императора Гертруда, заключила брак с Бабенбергом Генрихом Язомирготтом.

Участие короля Конрада во втором крестовом походе (1145—1149 гг.) послужило причиной возникновения его дружеских отношений с Византией и конфликта с норманнской Сицилией, из-за чего он не смог поехать в Рим для получения императорского титула.

От его второго брака с Гертрудой фон Зульцбах (1113/16—1146 гг.) было два сына: Генрих Беренгар, умерший раньше своего отца весной 1150 года, и его младший брат Фридрих, который в момент смерти отца, 15 февраля 1152 года, был шестилетним мальчиком, неспособным к правлению. Конрад опасался привести к власти несовершеннолетнего наследника. Радея о государстве, он ставил королевские обязанности превыше отеческих чувств и, зная о своей скорой смерти, по решению совета князей передал корону и империю своему племяннику Фридриху III, герцогу Швабскому, занявшему место в истории как император Фридрих Барбаросса.

Последний, в чьих жилах текла кровь и Штауфенов, и Вельфов, был способен выполнить задачу их примирения, сформулированную его дядей, епископом Оттоном Фрейзингским, таким образом: «…чтобы он, принадлежащий обеим семьям, будучи в какой-то степени их краеугольным камнем, смог преодолеть враждебность обоих домов; он окажется чрезвычайно полезным для империи и с Божьей помощью устранит наконец тяжкую и длительную борьбу между высокопоставленными мужами империи за личные интересы».

Фридрих с большой серьезностью воспринял эту задачу. Несмотря на суровость и жестокость его политики, примирительная миссия всегда была ее основным элементом.

Это проявлялось не только в том, что он всегда, на протяжении десятилетий, стоял горой за своего рвущегося к власти и зачастую вероломного зятя Генриха Льва, защищая его от гнева князей. Стремление к примирению определяло также и его государственную политику, особенно после смерти его демона, канцлера и кёльнского архиепископа Рейнальда фон Дасселя.

Наряду с соблюдением всех имперских интересов примирительная позиция Фридриха отчетливо проявилась при заключении Венецианского мира между папой и императором в 1177 году.

Мир в Констанце тоже стал возможным только благодаря его стремлению ко всеобщему миру: он предоставил городам Ломбардии свободы и право выбирать собственного консула. Его внук Фридрих II никогда не достигнет такой способности к согласию.

Именно Фридрих Барбаросса, готовый к приемлемым компромиссам, стал великой и яркой путеводной личностью для всего христианского Запада. Его дипломатии удалось создать такие связи с враждебными доселе норманнами, что его сын, Генрих VI, смог жениться на наследнице сицилийского трона Констанции, благодаря чему получил, кроме германской короны и короны империи, еще и корону Сицилии.

Норманнам требовался мир или как минимум доброжелательные отношения с Фридрихом Барбароссой для усиления своего натиска на Византию.

Женитьба сына императора на сицилийке Констанции показала неизменность взаимного недоверия между императором и папой и задела уязвимый нерв папы, а именно вполне оправданный страх церковного государства быть зажатым в тиски союзом государств Северной и Южной Италии.

Такой же страх в свое время погнал папу Стефана III (752—757 гг.) через зимние Альпы, чтобы призвать франков в Италию и воспрепятствовать лангобардской блокаде с севера и с юга. И теперь, три столетия спустя, вместо государства лангобардов империя Штауфенов вместе с Миланом, с которым император заключил союз об обороне и ненападении, грозила папскому государству по меньшей мере изолированностью с севера и юга. Всегдашние союзники папы против императорской власти, города Ломбардии во главе с Миланом и норманнской Сицилией, благодаря брачному союзу перешли на сторону императора.

Настоящим политическим наследием императора Фридриха I сыну Генриху VI стал мир с Миланом и Ломбардией. Свободы, предоставленные городам Ломбардии, явились ценой, сделавшей мечту Штауфенов возможной политической реальностью. Германское владычество в Южной Италии и Сицилии, германское господство в Ломбардии и Центральной Италии — подобная перспектива не могла не испугать даже такого миролюбивого папу, как Луций III.

Мир с Миланом и Ломбардией — ключ, открывавший ворота в Южную Италию и Сицилию. Платой за него стала свобода городов, закрепленная мирным договором, заключенным в 1185 году в Констанце, и договором о защите и ненападении с Миланом. В дальнейшем несоблюдение основного принципа германской политики в Италии в конце концов привело к поражению внука Барбароссы, Фридриха II, к закату и империи, и династии Гогенштауфенов.

При изучении основополагающих политических и геополитических условий того времени остроумные размышления выдающегося церковного историка И. Галлера, рассматривавшего брачный союз Штауфенов и норманнов как жертвоприношение папы Луция III, не кажутся убедительными. Даже поэтический панегирик Петра из Эболи, преподнесенный им в 1196 году императору Генриху VI, где он приветствует завоевание Генрихом Сицилийского королевства и представляет папу организатором женитьбы императора, не может никого убедить по причине своего явного противоречия политическим обстоятельствам.

Брак стал возможным не благодаря папе, а благодаря миру с Миланом и городами Ломбардии. Он смог осуществиться, потому что Фридрих I развязал руки королю норманнов Вильгельму II в реализации его византийских планов. В тот момент и в той политической ситуации власть папы была слабой, как никогда более в своей истории.

Именно мощь императорской власти и тот блеск, который смерть крестоносца Фридриха Барбароссы придала роду Штауфенов, впоследствии побудили папу короновать Генриха VI и его супругу Констанцию.