Из Баллирони в Америку

Из Баллирони в Америку

Казалось бы, полученное высшее образование открывало широкие перспективы. В теории, Майн Рид мог бы реализовать себя на государственной службе, в международной торговле, в сфере юриспруденции и т. д. Но на самом деле перспективы были отнюдь не блестящи. Чтобы сделать карьеру в одной из упомянутых областей — особенно в Северной Ирландии, — нужны были связи или деньги. А лучше — все сразу. Но у семьи не было ни того ни другого. Понимал ли Томас-младший, что, когда отец с матерью всеми силами «подталкивали» его к духовной карьере, ими двигали не только искренняя любовь к Богу и убежденность в том, что быть священнослужителем — лучшая судьба? Был и банальный расчет: только в таком случае они могли реально помочь сыну и не опасаться за его будущее. Возможно, но молодости свойствен максимализм. А Майн Рид, безусловно, был максималистом и не допускал возможности для компромисса. Таким образом, перспектив у вновь испеченного выпускника Королевского колледжа было совсем немного. Одна из наиболее реальных — попробовать свои силы в педагогике. Здесь ни деньги, ни связи не имели какого-либо значения — важнее были рекомендации. Рекомендаций у молодого человека, понятное дело, не было, как не было и никакого опыта преподавания. Но что за беда? Лучшей рекомендацией являлся сам факт наличия у него высшего образования. Подобным преимуществом на заре Викторианской эпохи могли похвастаться лишь очень немногие британские педагоги.

Обосновавшись в Баллирони, Майн Рид занялся поисками места. Наиболее выигрышной для него могла бы стать должность домашнего учителя в каком-нибудь благородном или просто в богатом семействе. В Великобритании XVIII — первой половины XIX века подобная практика — приглашать домашних учителей — была широко распространена не только в аристократических домах, но и в семьях буржуазных, обладавших большим достатком. Учителей приглашали не только к мальчикам, чтобы подготовить их к школе, но и к девочкам и девушкам, которые получали главным образом именно домашнее образование. История Уолтера Хартрайта из романа У. Коллинза «Женщина в белом», приглашенного в качестве учителя рисования к дочери аристократа, вовсе не является чем-то исключительным. Подобных историй в английской литературе и в повседневной жизни Великобритании — великое множество. Молодой выпускник колледжа в Белфасте не мог учить рисованию, но он мог преподавать классические языки и французский, обучать правилам английской грамматики, учить истории, арифметике и началам биологии. Вероятно, его знания имели бы спрос в богатой Англии, но в Северной Ирландии, где люди жили в основном очень небогато, а аристократических (да и просто состоятельных) семейств в округе насчитывалось совсем немного, шансов найти достойное место у него почти не было.

Тем не менее почти сразу же ему удалось получить работу домашнего учителя в одной местной семье. Вполне возможно, что какую-то помощь в поиске оказал и отец — Томас Майн Рид-старший. Но, к сожалению, работа была временной и продлилась очень недолго. Есть сведения, что будущий писатель предпринимал также попытки добиться должности учителя в одной из окрестных школ. Но поиски эти не увенчались успехом — местные «классические» школы были невелики, в них вполне управлялись их владельцы, не нуждаясь в ассистентах. Тогда, при поддержке отца, Майн Рид-младший попытался открыть свою собственную дневную (то есть без пансиона) «классическую» школу и даже снял для этой цели дом на окраине Баллирони. Школа просуществовала всего лишь один год — с осени 1838-го по июнь 1839 года. С экономической точки зрения ее деятельность была совершенно не оправдана. Владельцу не удалось набрать достаточного числа учеников. Видимо, слишком велика была конкуренция при малом спросе. Расходы на ее содержание превышали доходы от преподавания, и, в конце концов, он вынужден был отказаться от этой затеи.

Среди биографов писателя бытует мнение, что Майн Рид, движимый «врожденным свободолюбием», чуть ли не со школьных лет мечтал уехать в Америку и даже требовал от отца, чтобы тот разрешил ему прервать обучение в Белфасте и отправил его в США. Действительно, в «Квартеронке» — одном из наиболее «автобиографических» романов писателя — можно найти такие слова: «Хоть я и вышел из стен классического колледжа, я не чувствовал никакой склонности к классическим знаниям. За десять лет, проведенных над напыщенными гиперболами Гомера, однообразными стихами Вергилия и скучными нескромностями Горация Флакка, я не проникся тем восхищением перед классической литературой, какое испытывают — или притворяются, что испытывают, — почтенные ученые с очками на носу. Я не создан, чтобы жить в мире отвлеченных идей и мечтаний о прошлом. Я люблю окружающую меня жизнь… Жажда романтических приключений заставила меня покинуть родной дом. Меня увлекало все яркое и необыкновенное, ибо я был в том возрасте, когда человек больше всего влюблен в романтику». Можно (и, вероятно, нужно) верить в романтический настрой двадцатилетнего Майн Рида. Но, как мы видим, факты все-таки утверждают иное. Он не только преуспевал в колледже по всему спектру дисциплин, за исключением теологических, и ему нравилось учиться, но он явно не собирался уезжать в Америку, не завершив образования. Да и решение эмигрировать, скорее всего, стало во многом результатом бесплодных усилий устроиться на родине. В ином случае Майн Рид зарезервировал бы себе место на корабле, отплывающем в Новый Свет, сразу после окончания колледжа. Но он почти полтора года потратил на поиски работы и, лишь осознав тщетность попыток найти для себя дело на родине, решил уехать из Ирландии.

Косвенным подтверждением этому могут служить слова, произнесенные много лет спустя уже состоявшимся литератором. Он писал: «Одним из первых серьезных потрясений в моей жизни — случилось оно незадолго до начала моего трансатлантического существования — стало открытие моей собственной полной никчемности. Я мог указать на свой стол и сказать: «Вот лежат доказательства моих знаний — мои награды за успехи в колледже». Но какой от них толк? Сухие теории, которым меня учили, — оказалось, их нельзя применить в реальной жизни. Моя логика была болтовней попугая, познания в классической филологии неподъемными бревнами лежали в моем сознании. И я был так же хорошо подготовлен к борьбе с жизнью — как и мои товарищи по колледжу, — словно окончил курс китайской мнемоники. О, вы, убеленные сединами профессора, что обучали меня синтаксису и комментированию, вы верно сочтете меня неблагодарным, но я вынужден выразить то презрение и негодование, которое я к вам тогда испытывал, — когда смотрел на десять бесполезных лет, проведенных под вашим наставничеством. Я считал себя образованным человеком, а затем иллюзия рассеялась — я пришел в себя и понял, что ничего не знаю». Горечь, звучащая в этих словах, конечно, питалась не разочарованием в полученном образовании, но осознанием того, что знания эти не могли дать ему средства к существованию на родине. Судя по всему, это печальное открытие и заставило его решиться на эмиграцию.

Наверняка решение покинуть родину далось Майн Риду нелегко. Существует расхожее представление, согласно которому в Новое время Ирландия — это страна, каждый житель которой стремился ее покинуть. На самом деле эмиграция в те годы была совсем невелика. До начала 1820-х годов ее практически не было, потому что сельское хозяйство, составлявшее основу экономики острова, процветало. В 1820-е Ирландию ежегодно покидало примерно пять тысяч человек. И хотя цифра эта постепенно росла — к концу 1830-х она достигла 25 тысяч человек в год, — для острова с восьмимиллионным населением это было совсем немного. Массовый же исход ирландцев начался в 1846 году и был связан с тотальным голодом 1845–1849 годов. Вот тогда (с 1846 по 1851 год) остров покинули более полутора миллионов человек. Но происходило это на фоне голодных смертей и эпидемий (количество умерших точно не известно, но оно вполне сопоставимо с цифрами уехавших). Ирландцы уезжали потому, что остаться чаще всего означало умереть. Да и британское правительство активно поощряло эмиграцию. Но если после 1845 года из Ирландии уезжали прежде всего крестьяне — не только неграмотные, но нередко даже и не владевшие английским языком, то, по сведениям Общественного архива Северной Ирландии (PRONI), в благополучные годы остров покидали, в основном, люди образованные. В Ирландии не было работы, соответствующей уровню полученного образования, и поэтому большинство из них вынуждены были отправляться за океан в поисках лучшей доли. Молодые образованные ирландцы уезжали в США и Канаду, в Индию и Южную Африку, кое-кто даже отваживался на путешествие в Австралию или Новую Зеландию. В 1838–1839 годах Майн Рид на собственном опыте осознал невозможность самореализации у себя на родине и, по сути, был вынужден ее покинуть, как, кстати, и многие из тех, с кем он учился в колледже.

Путешествие через океан было серьезным предприятием. В те годы еще не существовало океанских пароходов — на морских просторах безраздельно господствовали парусные суда. Путешествия длились долго и были сопряжены с риском. Многое зависело от погоды, важным было состояние судна, играли роль мастерство капитана и слаженность команды. Люди небогатые вынуждены были полагаться на удачу и выбирать транспорт подешевле. Те, у кого водились деньги, подходили к делу серьезнее и учитывали указанные факторы. Очевидно, что семейство Майн Ридов принадлежало к последним.

Проще и дешевле было отправиться непосредственно из какого-нибудь порта Северной Ирландии. Корабли ходили в Америку из Белфаста, Лондондерри, Дублина, многих других ирландских портов. Но в основном они возили грузы, а среди тех, что специализировались на перевозке эмигрантов, было совсем немного судов недавней постройки и с приемлемым уровнем комфорта. К тому же большинство кораблей из Ирландии направлялись в Канаду, а не в США. При удачном стечении обстоятельств путешествие к побережью Канады занимало около сорока дней и потому было наиболее дешевым. Путь в Нью-Йорк или Филадельфию был дольше и дороже. Но будущий писатель решил отправиться еще дальше и плыть в Новый Орлеан.

Почему Майн Рид выбрал именно этот город на юге США? Сам писатель никогда не комментировал свой выбор. Не дают ответа ни мемуары Элизабет Рид, ни публикации биографов. Совершенно очевидно, однако, что этот выбор определил его судьбу, тот набор впечатлений и опыта, который обусловил тематику будущих произведений и вообще жизнь писателя. Трудно представить, какой была бы литературная судьба Майн Рида, если бы он отправился не в Новый Орлеан, а, как большинство его соотечественников, в Канаду или в Нью-Йорк.

Выбрав Луизиану, Майн Рид мог отплыть туда из Белфаста. Как показывает проведенное автором настоящих строк небольшое расследование, в 1839 году (и раньше, и позднее) корабли оттуда в Новый Орлеан ходили. Но отец будущего писателя купил сыну билет на судно, отплывавшее из Ливерпуля. Данное обстоятельство дает основание утверждать, что решение было не спонтанным, а взвешенным и продуманным. Между Ливерпулем и Новым Орлеаном существовало регулярное пассажирское сообщение. Суда, обеспечивавшие эти перевозки, были новыми, а капитаны опытными. Билет из Ливерпуля стоил значительно дороже билета из Белфаста (три фунта стерлингов против полутора). К тому же необходимо было пересечь пролив, добраться до Ливерпуля и быть готовым еще какое-то время ждать отплытия (парусные суда зависели от ветра и иных капризов погоды!). Тем не менее Риды выбрали именно этот — как наиболее надежный — вариант.

Томас Майн Рид-младший отплыл из Ливерпуля на корабле «Дамфрисшир» 17 ноября 1839 года. Судно было новым. Согласно регистру Ллойда, его построили в Нью-Браунсвике (Канада) в 1837 году, и управлял им опытный капитан Джон Гоуан. Корабль был спроектирован специально для перевозки пассажиров. Большой трехмачтовый парусник водоизмещением в 827 тонн, он мог перевозить до шестисот человек, но в тот рейс отправился с меньшим числом пассажиров на борту. Впрочем, последнее обстоятельство лишь облегчало путешествие — давая возможность разместиться более свободно и несколько лучше питаться.

Через много лет Майн Рид писал: «Подобно другим выпускникам колледжа, я не смог обрести счастья дома. Меня охватила страсть к путешествиям; я мечтал увидеть мир, знакомый мне пока только по книгам. Вскоре мне удалось осуществить мою мечту. Без всякого сожаления смотрел я, как холмы моей родины скрываются за черными волнами. Мне было все равно, увижу ли я их когда-нибудь снова». Насколько он был искренен, произнося эти слова? Едва ли это возможно установить. Но поскольку они были написаны много лет спустя, — состоявшимся взрослым человеком и писателем, уже добившимся успеха и признания, — едва ли стоит относиться к ним с доверием. Наверняка были и волнения, и запоздалые сожаления, но выбор был сделан, и действительно «черные волны» холодного и сумрачного — ноябрьского — Атлантического океана поглотили «холмы родины».