13. 1962-68 г. Писатель.

13. 1962-68 г. Писатель.

История с писательством началась в 1962 году, когда были написаны "Мысли и сердце". Воспоминания по поводу начала такие. Был действительно ужасный день - вскрытие девочки с бантами, умершей по моей вине. Потом экстренная операция по поводу аневризмы аорты с кровотечениями, развившейся после ушивания Боталлова протока, самого простого порока сердца. Аневризма порвалась и больная умерла на столе от кровотечения.

Такая тоска, что нужно было напиться или выговориться. Пить тогда ещё не умел, а на другой день сел писать. Так родился "Первый день" будущей книги. Помню, что было чувство стыда, когда перечитывал и правил: "Зачем ты это сделал? ", "Так раздеться на людях"... "Не поймут и осудят. Спрячь!".

Но спрятать не мог. Нравилось. Читал и перечитывал, даже вслух. В конце концов, решился представить друзьям.

Решающее слово сказал Дольд.

Это здорово! Ты - настоящий писатель.

Не очень-то поверил, но было приятно. Сказали люди понимающие, не то, что друзья, хирурги.

Вдохновился. Не рассчитывал выйти в литераторы, решил использовать для объявления своих научных идей (проповедник ! ).

Главы в книге, после первой, были уже бледнее, но ещё приличные. Мнение Кирки, кажется, приводил, но повторю:

- Если бы ты умер, после первой главы, то сказали бы: "Какого писателя потеряли!" Всё остальное творчество только испортило впечатление.

Во всяком случае, я придумал фабулу и к концу 63-го года написал всю книгу. Дольды прочитали, одобрили, и Юра устроил знакомство в издательстве. Получилось очень удачно, редакторы заменили всего несколько фраз.

Славу книге дал журнал "Наука и жизнь". Тираж - миллион. Сосватала туда Джана Манучарова, журналистка из "Известий. С этого началась дружба с ней на двадцать лет. Джана отлично писала о науке.

В 1995-м, на семидесятом году жизни, она отравилась. Ещё раньше говорила: "Буду не нужна - отравлюсь". Я не верил. Сильная женщина.

Потом "Мысли и сердце" переиздавали, наверное, раз сорок, почти во всех республиках и в основных странах мира. Это не преувеличение. Во всяком случае, английский французский, немецкий, итальянский, испанский языки присутствуют. А так же шведский, финский, португальский, греческий, хинди. Не говоря о социалистах, поляках, болгарах, чехах.

С Дольдом всё кончилось плохо. Четыре года на снимках лёгких не было видно патологии. Даже думал, что пронесло. Но чудеса в нашем деле бывают так редко. Летом 1965 года появились признаки рецидива, потом была трудная осень и смерть с тяжелой агонией. Навещать его было - мука. Понял (эгоист?), - нельзя дружить с пациентами.

... ... ...

Тут следует сказать ещё об одном крёстном моей писательской карьеры, тоже друге, и тоже Юрии, но Григорьевиче, Ю.Г. - иностранце.

Его фамилия писалась как Сент-Джордж. (русскую я забыл). Жену звали Зинаидой Николаевной, из дворян. Отец Ю.Г. по профессии был китаист. После революции жили в Харбине. Потом был "киношником", писателем, журналистом: новеллы, сценарии, очерки, науч-поп. Обосновались в Штатах. Знал лучшие времена. Теперь бедноват, но ещё не очень. Живут в Париже, здесь дочь художница. Двое внуков. Дома говорят только по-русски.

Меня обнаружила их родственница, прочитала "Мысли и сердце", переслала. Ю.Г. написал мне письмо - издать на английском. Возражений нет, передаю права. Это было в 1966-м. Отсюда всё и пошло. С английского переводили на другие европейские языки. СССР не подписывал авторскую конвенцию, но Ю.Г. платил, не очень много, но всё же появились сертификаты для "Березки". Это к слову. В последующем Ю.П. перевёл и издал и другие мои книги: "ППГ 2266", "Записки из будущего". Большого успеха они не имели.

В Союз Ю.Г. приезжал на кинофестивали и по другим делам. Встречались обязательно. Я дважды был у них в Париже. В Лондоне в 1968 г водил меня в дорогой ресторан - два официанта стояли за стульями. И дал 100 фунтов, огромные деньги. Накупил массу книг.

Был Сент-Джордж свободомыслящим и очень "информированным", как теперь говорят. Коммунистов не одобрял, но Россию любил. За мой счёт Сент-Джордж не разбогател. Дела семьи шли к упадку. Из центра Парижа переселились на окраину. Потом Зина умерла от рака. Под занавес Ю.Г. заключил договор с АПН и год жил в Москве, один - учил журналистов, как писать для Запада. Я посещал его при каждом приезде.

Одно из увлечений - парапсихология. Очень обострилось в старости. За свою жизнь он встречался со многими экстрасенсами, верил во всё, даже журнал из Америки в Москву выписывал. Надеялся на общение душ.

Но болел всё равно тяжело: рак лёгкого - курильщик, как и Дольд. Умирать уехал к дочери, в Париж. Это было уже около 1980 года.

Больно было смотреть на близких стариков, обоих Юриев, как страдания съедали интеллект, менялась личность. Думал, неужели и мне такое ? Умом знал, но чувством не верилось. И до сих пор.

Теперь мне 87. "Отрабатываю программу". Пока себя держу.

... ... ...

В те годы у меня была-таки слава: отрывки из "Мыслей и сердца" печатали еженедельники в Париже, Берлине, Мюнхене, Риме. Это кроме книжных изданий.

Ладно, Амосов, хватит хвастать: всё равно не писатель.