«Я СЛУШАЛ ЕГО, ЗАЧАРОВАННЫЙ,
«Я СЛУШАЛ ЕГО, ЗАЧАРОВАННЫЙ,
и не только потому, что меня ошеломила его необычайная память, но и потому, что я никогда не видал такого мастерства исторической живописи».
Согласитесь, такая похвала, да еще из уст Корнея Ивановича Чуковского, говорит о многом.
Адресована она историку Евгению Викторовичу Тарле (1874-1955), с которым Чуковский познакомился в один из июльских дней 1910 года на даче у писателя Владимира Галактионовича Короленко.
«...не прошло получаса, — вспоминает Чуковский, — как я был окончательно пленен и им самим, и его разговором, и его прямо-таки сверхъестественной памятью. Когда Владимир Галактионович, который с давнего времени интересовался пугачевским восстанием, задал ему какой-то вопрос, относившийся к тем временам, Тарле, отвечая ему, воспроизвел наизусть и письма, и указы Екатерины Второй, и отрывки из мемуаров Державина, и какие-то еще неизвестные архивные данные о Михельсоне, о Хлопуше, о яицких казаках.
...Заговорили о Наполеоне Третьем, и Тарле без всякой натуги воспроизвел наизусть одну из антинаполеоновских речей Жюля Фавра, потом продекламировал длиннейшее стихотворение Виктора Гюго..., потом привел в дословном переводе большие отрывки из записок герцога де Персиньи...»
В 1930 году Тарле, к тому времени уже известного ученого, академика, арестовывает ОГПУ как члена «контрреволюционной группы историков», возглавляемой академиком С.Ф.Платоновым. По сфабрикованному делу выходило, что «платоновцы» ставили своей целью свержение власти и образование монархического правительства, в котором Тарле должен был стать министром иностранных дел.
После года, проведенного в тюрьме, и нескольких лет ссылки Тарле вернулся к научной работе. И вскоре его имя как автора монографии «Наполеон» становится весьма популярным.
Его восстанавливают в звании академика, он выпускает еще несколько фундаментальных трудов, которые отличает богатство фактического материала, глубина исследований, блестящий литературный стиль. Тремя Сталинскими премиями отмечена его научная деятельность.
Мало известным остается тот факт, что именно по предложению Тарле во время Парада Победы на Красной площади марш сводных полков фронтов завершала колонна солдат, которые несли 200 опущенных знамен разгромленных немецко-фашистских войск и бросали их к подножию Мавзолея.
(1-45-23)