Глава шестнадцатая Зрелость таланта

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава шестнадцатая

Зрелость таланта

Начало 90-х годов ознаменовалось у Алена Делона рядом несомненных успехов. Он словно решил «отряхнуть прах со своих ног» и обрести новые крылья для полета. Так появляются три совершенно не похожих фильма: «Новая волна», «Танцевальная машина» и «Возвращение Казановы».

Выше я писал, что Делона обижало отсутствие какого-либо интереса к себе со стороны режиссеров «Новой волны». В каком-то смысле он даже завидовал Жан-Полю Бельмондо, который когда-то прославился в картинах Жан-Люка Годара «На последнем дыхании» и «Безумец Пьеро». Он уж и не рассчитывал, что тот же Годар пригласит его когда-нибудь в одну из своих картин, хотя отношение к нему у него всегда было двойственное: он понимал чутьем своеобразие его стилистики и отторгал ее, как нечто ему, Делону, совершенно чуждое. Делон часто говорил, что его собственный стиль тяготеет к «перфекционизму», то есть отделанности, а годаровский – к беспорядку и импровизации. Казалось бы, речь шла о несовместимости этих стилей. Но он твердо решил испытать все, лишь бы имя Годара оказалось в его фильмографии.

И вот (явно по наводке старого приятеля продюсера Алена Сарда, решившего «сделать Годара»), раздался телефонный звонок мэтра, который предложил ему главную роль в своей очередной картине с символическим и многозначительным названием «Новая волна». «Вам будет интересно», – произнес тот со своим швейцарским акцентом. Делон не мог, наверное, не усмехнуться, услышав эти слова Годара, о котором ему много рассказывали те, кто с ним работал, в том числе Жан-Поль и Натали Бай.

Первая встреча с Годаром не была лишена пикантности. По своему обыкновению режиссер принес ему краткое изложение содержания будущего фильма. Ознакомившись с этим синопсисом, Делон решительно настоял, чтобы Годар представил ему нормальный сценарий. Впервые тот натолкнулся на сопротивление своим привычкам. Но поняв, что Делон не отступится, и очень желая снять именно его в «Новой волне», он, наверное впервые, засел за написание нормального сценария. «Годар раздражает, я возмущаю, это будет неплохой брак», – заметил тогда Делон, не ожидавший, впрочем, что фильм с его, Делона, участием, в постановке Годара провалится в прокате.

…Деловая женщина, красивая и богатая итальянская графиня (Домициана Джиордано) берет к себе на работу бродягу, встреченного на дороге, которого едва не сбила ее машина. Она привозит его к себе на виллу на Женевском озере и делает своим возлюбленным. Но этот молчаливый и послушный человек по имени Роже Ленокс – полная противоположность ее деятельной натуре. Только раз он взорвется тирадой: «Вы никогда не поймете, что на свете есть другие люди, которые думают, страдают. Вы озабочены только своими делами!» Ленокс ей быстро надоест, и тогда, зная, что он не умеет плавать, она сбрасывает его со своей моторной лодки во время прогулки по озеру. Ленокс тщетно будет тянуть к ней руку, прося о помощи… Через некоторое время в жизни графини появится Ришар Ленокс, полная противоположность Роже – вылощенный и столь же энергичный, сколь вялым и апатичным был его двойник. Он быстро заменит графиню во всех ее делах. Теперь она пассивна и бездеятельна и говорит Ришару, что он «украл у нее жизнь». А так как они словно поменялись ролями, то и плавать она не умеет, и будет сброшена Ришаром Леноксом с обычной лодки в озеро. Однако в последнюю минуту он все же протянет ей руку…

Идея картины лежит на поверхности: после каждой «смерти», коей является конец любви, разрыв, конфликт, рождается новый человек, который, оставаясь прежним лишь внешне, представляет собой нечто новое. Причем он может быть добрее и милосерднее.

Чтобы как-то связать нити сюжета и не сбить окончательно с толку зрителя, Годар позволяет графине увидеть на шее Ришара крестик, который та когда-то видела на Роже. Что и дает повод женщине задать себе и зрителям риторический вопрос: «Значит, это вы?»

Годар в обычной своей эпатажной манере утверждал, что дал Алену Делону роли «героев Ветхого и Нового Заветов». Что же заинтересовало актера в этом типичном фильме бывшего «нововолновца», полном недоговоренностей и намеренного желания смешать карты? Возможно, перспектива создать два разных характера, возможно, желание показать себя «достойным Годара». Не исключено, что после ролей полицейских и бандитов ему было интересно воплотить на экране «годаровского героя». И он наверняка рассчитывал, что критика не станет его кусать за это в фильме своего любимца.

Об Алене Делоне Годар говорил: «В течение тридцати лет мы шли параллельными курсами, но тут я подумал, что нашел для него подходящую роль, в которой увидел его одного. Ибо Делон значителен одним тем, что собой представляет: кем сам себя считает, своими отношениями с людьми и с самим собой. Это одновременно кто-то, кто есть и кто был. Он несет в себе свою трагедию, так что я просто не мог причинить ему зла. Я мог только раздражать его, нервировать, может быть, убить – и все! Есть вещи, за которые я всегда уважал Делона, а именно за то, что он сделал 5–6 великих фильмов, а это очень много… Среди них „Господин Клейн“, „Рокко“ и „Наша история“… Сначала у меня было только название сценария, весь сюжет можно было рассказать за две минуты. Фильм же должен идти полтора часа. Кстати, о названии: раз нас когда-то так называли, почему бы и фильму не повторить названия, рассказывая историю, происходящую на краю моря или озера? С первой волной вы тонете, со второй – возрождаетесь. Все это может выглядеть страшно банально. Но следует понять, что, если ничего не скажешь, не будет и банальности, останется одна тайна… Обычная жизнь – есть сумма различных преступлений. По словам Маркса, преступление – продуктивно».

Так в своей обычной манере высказался режиссер, привлекая на помощь даже Карла Маркса… Он лишь не хотел замечать, как в реальной жизни преступность и коррупция становятся сегодня контрпродуктивны.

Что касается Алена Делона, то ему было очень интересно сниматься у Годара, хотя его взаимоотношения с первым ассистентом и подругой жизни Годара – Анн-Мари Миевиль не сложились сразу. Пояснения, которые давал ему режиссер, не всегда доходили до него, а его нерешительность в выборе кадра, оптики – просто нервировали. Очень скоро стычки с Миевиль стали мешать работе, и той пришлось спрятать когти, которые она часто выпускала в защиту Годара. На сей раз, оставаясь Делоном, он стремился показать, каким он может быть разным. Но был, мягко говоря, удивлен, увидев картину в смонтированном виде.

Как писал по поводу «Новой волны» Годара журнал «Синема», «Это – самый повествовательный фильм Годара, с хорошо проработанными любовной интригой, преступлением, спасением, браком, который позволял располагать каждый этот „ингредиент“ по своему усмотрению в пределах заданного сюжета… Но это также самый пессимистический и мрачный фильм Годара, определенная констатация нашей деградации». Другие критики писали, что Годар и Делон «утопили» фильм. Что по меньшей мере несправедливо.

Премьера фильма состоялась на Каннском фестивале 1990 года, на котором Годар представлял Швейцарскую конфедерацию. Спецкор «Известий» Н. Исмаилова написала тогда так: «Сложный, непонятный фильм Жан-Люка Годара публика смотрит чинно, сосредоточенно, и, надо признать, она вознаграждена. Приехал Ален Делон, играющий главную роль – сенсация, шум, фейерверк. На пресс-конференции Делона спрашивают: знает ли он, что снялся в своем худшем фильме? Годар улыбается. „Я снимаюсь тридцать лет и никогда не знаю, снялся ли я в хорошем фильме или в плохом“. Так когда-то писались в советской прессе репортажи с фестиваля.

На фотографиях того года я вижу Алена Делона, окруженного толпой, перед зданием Дворца фестивалей, со своим знаменитым белым шарфом поверх смокинга, с наигранной улыбкой на губах и со значком «Star» в петлице, вызывающего насмешки недоброжелателей и одобрительный смех поклонников. Но это перед просмотром. В зале уже через пятнадцать минут Годар «слинял», оставив Делона одного слышать свист рассерженных зрителей. Это так отличалось от приема в тот год картины Дэвида Линча «Дикий сердцем» и Жан-Поля Раппно «Сирано де Бержерак», за роль в котором Жерар Депардье получил премию. Вряд ли Делон рассчитывал на нее. У него после «Нашей истории» так и не наладились отношения с Каннским фестивалем. В связи со статьями, написанными тогда о фильме Годара, он процитировал писателя Жюля Ромена, который сказал, что «критик – это солдат, который стреляет по собственному полку». Он приехал в Канн по контракту с Аленом Сардом, не имел права не приехать, но никакого счастья при этом не испытал и, огорченный, вернулся в Париж.

Следует отдать должное Алену Делону – он никогда потом не отрекался от картины Годара, неизменно повторяя, что ему было интересно «выпутываться», играя две роли и имея дело с режиссером, который ставил его в тупик своими указаниями. Может быть, поэтому на лицах обоих Леноксов так часто мелькает нескрываемое удивление?..

Вернувшись в Париж из Канна, он поступает в распоряжение режиссера Жиля Беа, который ждет его, чтобы начать снимать фильм «Танцевальная машина».

Ален Делон не был с ним знаком, но, возможно, видел картины Жиля Беа – такие, как «Варварская улица», «Скорая помощь», в которых не мог не оценить современный стиль этого режиссера, его верность своей теме в кино – показывая романтических героев, переживающих внутреннюю драму.

«Танцевальная машина» именно такой фильм, в написании режиссерского сценария которого Ален Делон принимал непосредственное участие. Но не был на сей раз продюсером картины.

…В прошлом известный танцовщик, Алан Вольф (Ален Делон) попал однажды в автокатастрофу, но бросить балет не сумел, стал балетмейстером, человеком, одержимым своим делом, настоящей танцевальной машиной, как его называют недруги. Днем он обучает танцевать вальсы и полонезы, а вечером – степы, твист, то есть молодежные танцы. Вольф – сквозной персонаж картины, в которой рассказывается судьба трех его партнерш, погибших – кто от истощения, кто по его вине, кто в той самой автокатастрофе. Настырный инспектор полиции Эпарвье (Клод Брассер) копается в его прошлом, стремясь найти улики против Вольфа. Но ему это не удастся. Он так и не сумеет понять этого потрепанного жизнью, вечно небритого и опирающегося на палку, но не сломленного духом человека, всего себя отдавшего искусству танца.

Критик журнала «Позитиф» очень точно заметил, что в этой роли «Делон стремился найти синтез двух основных и антагонистических аспектов своей былой мифологии – неукротимого человека и побитой собаки», «столкнувшись с неведомым ему, прежде миром „танц-джаза“ и психопатологией». В работе над ролью ему помогал балетмейстер оперы на площади Бастилии Патрик Дюпон. Всегда превосходно двигавшийся, Ален Делон и в этой роли пластичен и даже изящен, несмотря на свое «увечье». И как бы ни относиться к Алану Вольфу – Делону, не могло не вызывать уважения очевидное стремление актера к самообновлению. Его желание после «Новой волны» сделать что-то новое было самоочевидно.

Обстановка на съемочной площадке картины сложилась неспокойная. Ален Делон и Жиль Беа часто откровенно враждовали. Актер был не согласен с выбором одной из актрис и, бунтуя, вообще исчез на три дня. Потом рассерженный Жиль Беа не явился на съемку. Делон запретил появляться на студии композитору Марку Серроне. Свое неудовольствие постановщиком современных танцев он вообще выразил… кулаками.

Однако и эта картина не была принята зрителями. Огорченный, Ален Делон произнес тогда слова, которые свидетельствовали о том, что он достиг возраста мудрости. «Клевета и зависть – непременные спутники известности», – заметил он, констатируя разгромные рецензии и отсутствие зрителей в залах, где картина демонстрировалась. После неуспеха фильма Годара, который, как обычно, философически взирал на шумиху, поднятую в печати вокруг своей картины, Делон в силу своего темперамента переживал и злился на прессу, ему очень хотелось, чтобы «Танцевальная машина» пришлась по вкусу «его» зрителям. Но те явно дулись на своего идола и никак не хотели понимать, что тот меняется с возрастом. Все это, впрочем, отошло на второй план в связи с его неожиданным для многих отцовством.

Розали ван Бремен появилась в его жизни после двухлетнего романа с бывшей женой автогонщика Перони – Катрин Блейни. О том, что Делон был сильно увлечен последней, говорит тот факт, что он посвятил ей картину «Слово полицейского», написав в конце титров «Посвящаю Кики» – так он звал эту молодую женщину, с которой тоже расстался, когда познакомился с Розали ван Бремен.

Розали был тогда 21 год (заметим: Алену Делону пошел 56-й). Молодая голландка была профессиональной манекенщицей, «Мисс Панорама-1985». Но она закончила также факультет политических наук, что делало ее еще и интересной собеседницей. Несмотря на свою молодость, она быстро поняла, что заарканить этого жеребца можно только осчастливив его «продолжением рода», которое мужчина на шестом десятке воспринимает как подарок судьбы.

Относительно их знакомства существует несколько версий. Согласно одной из них, кстати, рассказанной им самим, Делон должен был записать в 1987 году пластинку «Как в кино». Как-то, когда он занимался ее выпуском и рекламой, он решил сделать клип для германского ТВ и исполнить в нем некоторые песни с этой пластинки в сопровождении небольшой женской вокально-танцевальной группы. В последний момент одна из певиц «сошла с дистанции» и попросила подругу подменить ее. Подругой оказалась Розали ван Бремен, которая, по словам Алена Делона, не была ни певицей, ни танцовщицей, но чтобы подработать, согласилась сымпровизировать. Они познакомились во время репетиции, а потом, уже не расставаясь, вместе разъезжали по Германии.

Согласно другой версии, рассказанной автором книги о Делоне Эмманюэлем Эйманном, их знакомство произошло в январе 1990 года в Китае. Делон приехал по делам своей парфюмерной фирмы. Он был тогда очень популярен в КНР после показа в широком прокате своей итальянской картины «Зорро» и попутно занимался «промоушн» картины «Слово полицейского». Розали демонстрировала образцы новой одежды. В Париж они якобы вернулись вместе. Так или иначе, их теперь часто встречают повсюду вместе, а 25 ноября 1990 года он сообщит всему свету, что у него родилась дочь, названная Аннушкой. Эта неожиданная новость неприятно поразила близких друзей, которые увидели в отцовстве Делона маневр со стороны молодой голландки и позволили себе высказаться на сей счет публично.

Алена Делона это обидело. Он даже сочинил и хотел разослать всем очень резкое письмо (его текст вы прочтете в «Приложении»). Однако, подумав, не разослал, и правильно поступил, ибо с момента рождения Аннушки он на многое начал смотреть другими глазами, стал гораздо мягче и добрее.

Еще через четыре года Розали родила ему сына, названного Аленом-Фабьеном, символично сочетавшем его собственное имя и имя недавно скончавшегося родного отца, с которым он под конец его жизни помирился. Роль немолодого отца явно пришлась Делону по вкусу.

Это было видно во время открытия ретроспективы его фильмов в Синематеке в марте 1996 года, когда он вышел на сцену с обоими детьми и разыграл настоящий спектакль. Это была его вторая ретроспектива в Синематеке. Первая состоялась в 1964 году. Ален Делон до сих пор любит цитировать текст выступления тогдашнего директора Синематеки, знаменитого Анри Ланглуа, который отмечал общее качество молодых актеров: не устраивать вокруг себя шумихи. Они, мол, добиваются признания незаметно, скромно, но всем становится ясно, какую роль сыграли в создании фильма и как вдохновляли его автора. «Таким образом, сегодня, приобщая к ним новое лицо, мы выбрали человека, сыгравшего Рокко у Висконти, ярко проявившего себя в „На ярком солнце“ и без которого „Затмение“ получилось бы совсем иным», – заключил Анри Ланглуа, прекрасно понимая место Алена Делона в когорте молодых звезд своего времени. В списке показанных в 1964 году фильмов было 10 очень разных, но уже позволявших пророчить молодому актеру большую карьеру. Теперь их было свыше пятидесяти, что подтверждало прогноз Ланглуа. Делоновская ретроспектива стала заметным событием в культурной жизни Парижа 1996 года. Это был счастливый год для Делона. О нем тогда много писали, говорили, судачили. В этом вы убедитесь, прочитав его интервью в «Приложении».

Но с наслаждением играя в жизни роль отца, он не мог совсем забросить дела и кино. Спокойствие на душе, счастье, которое тогда принесла в его дом Розали, их дети, – все это подвигнет его на новые и неожиданные для многих шаги. Так, он снимется в фильме Эдуара Нирманса «Возвращение Казановы» по новелле Артура Шницлера «Casanovas Heimfahrt» – пронзительный рассказ о старении, которое Делон начинает ощущать теперь с каждым днем все больше. Особенно рядом с молодой Розали.

Новелла Шницлера рассказывала о стареющем Казанове, которому Венецианская республика не дает разрешения на возвращение. Знаменитый сердцеед и «гигант большого секса», Казанова тяжело переносит свое старение. Вместе со слугой Камилем (Фабрис Луккини) он скитается по городам Северной Италии и Европы. У него нет денег. Он задолжал даже Камилю. Однажды Казанова встречает Оливо (Жиль Арбона). Когда-то он ему помог, теперь тот хочет отплатить ему тем же. В имении Оливо он знакомится со свояченицей хозяина Марколиной (актриса Эльза) – (именно так! – А.Б.), которая увлекается философией и астрономией. Казанова влюбляется в нее. Но она знает его репутацию и всячески унижает старого ловеласа. Когда же он добьется ее согласия на свидание, то пошлет вместо себя под покровом ночи другого, а потом сменит его в постели Марколины. В тот же день ему сообщат, что правитель Венеции дал согласие на его возвращение.

Ален Делон в седом парике, с отечным лицом, с выступающими на руках жилами, специально для этой роли набравший лишние пять килограммов веса, не похож ни на одного своего прежнего героя. Это серьезная «композиционная» роль, в которой его подчас трудно узнать. Казанова – Делон подводит итог бурно прожитой жизни. Ему надо сломить гордыню Марколины любой ценой, даже с помощью подставного любовника. Но когда он этого добьется, вдруг ощутит полную пустоту. Его поспешный отъезд в Венецию скорее всего похож на бегство.

Критики сравнивали Делона с другими исполнителями ролей Казановы – в фильме Луиджи Коменчини, где были показаны первые любовные опыты юного красавца, у Феллини, который высмеивал его, в фильме Этторе Сколы, где Мастроянни играл его стареющим фатом, по духу близким к делоновскому Казанове. Они называли его «смертельно раненным петушком», демонстрирующим драму бывшего соблазнителя и тем неожиданно обретающим человечность. При этом, экстраполируя образ одной из самых ярких личностей XVIII века на самого Делона, приближающегося к своему шестидесятилетию и тоже стареющего и теряющего свой былой кураж, они не могли не оценить проявленное при этом актерское мужество. Впрочем, после многих лет карьеры ему не требовалось ничего доказывать. Его диалоги с молодой актрисой Эльзой, тогда дебютанткой в кино и известной певицей, написанные одним из самых ярких кинодраматургов Франции Жан-Клодом Каррьером, были разыграны и с блеском и темпераментом. Не менее интересны и разговоры Казановы со слугой Камилем, которого играл острохарактерный актер Фабрис Луккини.

Когда его попросили самого определить суть фильма и «зерно» роли, он сказал в интервью корреспонденту журнала «Премьер»: «Я рассматриваю сюжет картины, как историю конца века, конца Мифа, человека. Я играл Казанову именно таким. Малышка Эльза-Марколина прямо бросает мне в лицо: „Вы гримируетесь по старинке, ваше мясо протухло, у вас плохо пахнет изо рта. Вы все, что я больше всего ненавижу в мужчине“.

И тем не менее Казанова ее завораживает. Критик Лора Вожель не случайно написала в бюллетене «Юнифрансфильм», что «эта блестящая комедия нравов наносит серьезный удар недоброжелателям Алена Делона, доказавшего, что он ничего не утратил в своем мастерстве, рискнув если не разоблачиться совсем, то по крайней мере сбросить часть своей одежды». «Делон в роли стареющего Казановы, – заметил другой критик, – обращается сам с собой без всякого лукавства. С волнующим мужеством и талантом к своему отработанному временем имиджу… Стало признаком хорошего тона насмехаться над Делоном, представляя его яростным человеконенавистником, актером, не способным проникнуть в суть роли. Это несправедливо, как говорят дети, для которых это выражение – и они правы – самое важное».

Что касается поклонников, то они снова, как уже было в «Нашей истории», явно не захотели это увидеть. Когда картина вышла в прокат в 39 кинозалах, она собрала за первую неделю всего 38 тысяч зрителей. А когда через два года фильм был выпущен на телеэкран второго канала (А-2), вложившего, кстати, свои средства в постановку наряду с Аленом Сардом, он опять не привлек внимание. Телезрители отдали в тот вечер предпочтение «Спуску в ад» Франсиса Жиру с Клодом Брассером и Софи Марсо в главных ролях на Первом канале. Лишь спустя некоторое время и зрители, и критики оценили откровенность, с которой Ален Делон – Казанова говорит о том, что тогда начало серьезно волновать его: что такое для него конец мифа, как относиться к преследованиям недругов, что такое поиск достоинства перед лицом неоспоримого факта – утраты былой популярности?

«Возвращение Казановы» был показан на Каннском фестивале 1992 года в день открытия. Стоя на ступенях Дворца фестивалей, окруженный толпой восторженных поклонников, Делон был счастлив и не играл в счастье. Он только не догадывался, какой провал ожидает этот фильм.

Еще до того как «Возвращение Казановы» выйдет на экран, он снимется у старого друга Жака Дерея в фильме «Преступление», сценарий которого был написан по роману Жиля Перро «Занос». В нем рассказана история крупного адвоката, добивающегося оправдания своего подзащитного. Тот обвиняется в убийстве родителей. Мэтра Дюнана (Ален Делон) не покидают сомнения относительно вины своего клиента – миллионера Фредерика Шаплен-Трувеля (Манюэль Блан). В течение одной ночи, разговаривая друг с другом, они то приближаются к разгадке тайны смерти стариков-родителей, то удаляются. Постепенно вырисовывается то фигура аморального и циничного насильника, то наоборот – нежного и замкнувшегося в своем внутреннем мире сына. Да и сам мэтр Дюнан – движим ли он только жаждой добиться истины и справедливости? И почему он постепенно начинает испытывать к Фредерику, который на двадцать лет его моложе, отеческие чувства? Словом, из адвоката он превращается в следователя. И к концу ночи узнает правду, которая навсегда свяжет его с человеком, которого он должен защищать на суде.

У того же Жака Дерея он снимется в 1993 году в фильме «Плюшевый мишка» по роману Жоржа Сименона. Фильм рассказывал историю профессора гинеколога, хозяина женевской клиники Жана Шапо (Ален Делон), который переживает душевный кризис. Когда его дети были еще маленькие, он очень старался быть для них примером, много времени отдавал им. С годами же стал все более отдаляться от них, жены, стал выглядеть другим в глазах своей молодой возлюбленной – секретарши, коллег и студентов. Более того, Шапо приходит к сознанию, что больше не способен выполнять и свою миссию акушера: по его недосмотру едва не погибает женщина. Однако ему очень трудно принять решение об уходе в отставку. Став свидетелем измены со стороны молодой возлюбленной, он убивает соперника, а затем добровольно отдает себя в руки полиции. Такой вот выход нашел профессор Шапо, чтобы освободиться от своих обязанностей – в клинике, семье, в жизни…

Как мы видим, приближаясь к шестидесятилетию, Ален Делон все чаще задумывается над своим возрастом, над взаимоотношениями в семье, с возлюбленными, с друзьями.

Пройдет еще три года, прежде чем Делон снимется в роли стареющего, потерявшего «кураж» писателя, уединившегося где-то подальше от суетного мира в Мексике, в картине «День и ночь». Если подходить к этой роли с точки зрения очередного вторжения в проблему старости, творческого бессилия, то согласие Делона сняться в фильме еще как-то можно понять. Труднее понять это с точки зрения чисто производственной, имея в виду, что фильм снимал новичок в кино, известный философ Бернар-Анри Леви. Можно лишь предположить, что Ален Делон ухватился за предложение Леви, как за соломинку. Он скучал без кино, хотя и был поглощен бизнесом. А тут ему принесли сценарий, написанный Жан-Полем Энтховеном и режиссером, и он ему понравился.

…Герой картины Александр, в прошлом боксер, любитель женщин, монгольфьеров и индейских легенд, поселился в глуши Мексики, на берегу океана, чтобы попробовать написать новую книгу. Однажды утром в его спокойную жизнь вторгается молодая актриса Лора, которая хочет сыграть главную роль в экранизации его первого романа. Так было в начальном варианте сценария.

Несомненно, Алена Делона заинтересовало то, что фильм как бы принял эстафету у «Казановы», а затем у «Плюшевого мишки» – о старении мужчины, творческом кризисе. Но в первом варианте сценария Леви эта мысль не являлась сквозной. Не будучи сопродюсером этого фильма, который финансировали многие компании разных стран (помимо Франции – Канада, Бельгия, Испания), а также телевидение, он был его основным «манком», и когда высказал пожелание Леви, чтобы тот внес «коррективы» в сценарий, тот пошел ему навстречу. В результате была придумана мелодраматическая ситуация, когда Александр (Ален Делон) оказывается между тремя женщинами – одну из них Соню (Лорен Бэкал) он когда-то страстно любил, на другой Марианне (Марианна Деникур) – женился, но та почти открыто изменяет ему, в третью – Лору (Ариель Домбаль) – влюбился, не зная, что та давно влюблена в него, едва она переступила порог его дома. Сколько же такая ситуация должна была вызывать у него воспоминаний! Сколько в этой коллизии было переклички с его собственной жизнью! Сколько было страстного желания выглядеть сильным, не разочаровывать женщину! Лора возвращает ему эту веру. Не случайно Александр рассказывает Лоре индейскую легенду, согласно которой мужчина рождается два раза в одной жизни и его истинное рождение происходит во второй раз. Чтобы это произошло, у героя фильма были только день и ночь… Но Лора глупо погибает от пули местных революционеров, а Александр взрывается, поднявшись на монгольфьере.

«День и ночь» вышел на экраны в 1996 году, когда Делон был вездесущ – он участвовал на ТВ в передаче Бернара Пиво «Культурный бульон», в Синематеке, играл в кино, на сцене театра, не говоря о многочисленных интервью, которые давал разным изданиям, фотографируясь один или с детьми.

Несмотря на широкую рекламу фильма на первых страницах ведущих газет, в радио– и телепередачах накануне его выхода в прокат, прием оказался более чем прохладный. Критики отнеслись к фильму BHL, как кратко именуют Бернара-Анри Леви во Франции, скорее иронически. Они не столько даже нападали на Делона (удивляясь, зачем он ввязался в эту картину), сколько на режиссера, который до этого снял вместе с Аленом Феррари смелый полнометражный документальный фильм о горячей точке Европы – «Босния». Решив дебютировать в игровом кино, Леви окружил себя опытными актерами, доверившись им и не слишком утруждая себя руководством ими, – это явственно чувствуется в игре Делона. Естественно, критики находили в работе дебютанта одни промахи. Не оценили они и превосходную работу оператора Вилли Куранта. «Либерасьон», столь близкая Леви политически и эстетически, прямо написала, что тот касается важнейших проблем с «легкостью бульдозера», проецируя на Делона, как писал другой критик из «Журналь дю диманш», «собственные фантазмы творческого бессилия». Иные безжалостно считали, что BHL-философ так же отличается от BHL-режиссера, как день от ночи.

Отвечая тогда на вопросы известного критика Пьера Бийара относительно роли в картине таких звезд, как Делон и Бэкал, «с которыми в нее входят не только талант, но их легенда», BHL сказал:

«Это был смелый вызов. Возьмите Делона. Это не актер. Это глыба воспоминаний. В нем одном – вся история кино. Этот большой актер снимался у самых великих в самых великих фильмах. Вы не можете поэтому поместить его на ринге, не думая о „Рокко“, или в бассейне, не вспомнив сцену с Морисом Роне в „Бассейне“, а заставив танцевать, позабыть о сцене бала в „Гепарде“, или, снимая его с Марианной Деникур и Ариель Домбаль, не увидеть за ними лица всех женщин, которые были его партнершами у Висконти или Антониони. Короче, он входит в когорту тех священных чудовищ, которых по тем или другим причинам трудно снимать. Но поразительны те мгновения на съемке, когда он сам забывает, кем был, и помогает вам забыть это и, стало быть, придумывает себя другим»…

Большинство, однако, не оценило этот замысел режиссера. На Берлинском фестивале 1997 года он прошел незаметно. Как свидетельствовали очевидцы, зрители покидали зал до окончания сеанса, а критики на своем просмотре разразились в сцене смерти героя смехом…

Ко всем прочим неприятностям в тот год ни он, ни Бельмондо не были приглашены на Каннский фестиваль. Оба они расценили это как оскорбление. В своем открытом письме, опубликованном на страницах «Пари-Матч», они темпераментно выражали свое презрение дирекции фестиваля. Но это был юбилейный, 50-й фестиваль, и, конечно, оба имели полное основание присутствовать на его открытии. «Это отрицание того, что мы есть и что собой представляем! – восклицал 15 мая корреспонденту „Пари-Матч“ Ален Делон. – Что-то неладно в стране за последние сорок лет. Мне кажется, что в данном контексте Делона и Бельмондо нельзя было обойти стороной. Нам наплевать на фестиваль. Для нас куда большее значение имеет Франция!» И тут его трудно осуждать. Его гнев был так понятен опять же чисто по-человечески.

Не исключаю, что именно в те дни, когда они с Бельмондо бушевали по поводу Каннского фестиваля и когда стали чаще встречаться, и был задуман проект совместного фильма «Один шанс на двоих». По их обоюдному согласию продюсер Кристиан Фешнер поручил написать сценарий Патрику Девольфу, к которому потом присоединился режиссер Патрис Леконт. Сюжет был незамысловатый, казалось бы, на потребу всякому зрителю. Но Фешнер и оба актера несомненно рассчитывали, что присутствие на экране Делона и Бельмондо привлечет многих. И тех, кто всегда был их поклонником, и их детей – в силу самого курьеза увидеть на экране двух прославленных «стариков». Но была еще одна зацепка в этом фильме: в нем снималась популярная среди молодежи звезда эстрады, певица Ванесса Паради. Такой «треугольник» актеров должен был сработать безотказно, но… не сработал.

…Анис Томази (Ванесса Паради) по выходе из тюрьмы за угон машин получает от нотариуса письмо умершей в ее отсутствие матери, из которого узнает, что ее отец жив. Когда-то мать крутила роман сразу с двумя приятелями, и сама не знает, от кого родилась дочь. Анис отправляется на юг установить, кто из двух – настоящий. Так она знакомится с симпатягой и растяпой Лео Барсаком (Жан-Поль Бельмондо) и энергичным и жестким Жюльеном Ваньялем (Ален Делон). Оба живут бобылями, и известие, что приехавшая из Парижа прехорошенькая Анис – дочь одного из них, буквально перевертывает всю жизнь, и они начинают состязаться за право называться отцами. Анис же оба нравятся одинаково. Но тут они окажутся втянутыми в разборки с действующей на юге Франции российской мафией, у которой оба «папаши» стоят как кость поперек горла. Фильм изобиловал типичными для такого сюжета атрибутами: после похищения русскими мафиози Анис претенденты на отцовство проявляют себя бесстрашными рыцарями. Барсак-Бельмондо висит на лестнице, спущенной с вертолета (ну, совсем, как в «Страхе над городом»!), а Делон-Ваньяль обращается с оружием, как в «Неукротимом». Оба актера очень забавлялись, играя своих постаревших героев в новых обстоятельствах. Конечно, им уже было не так просто бегать, как раньше, но они охотно подмигивали зрителю, совершая поступки, которые украшали их прежние роли. Те, кто всегда любил этих актеров, с удовольствием слушали их диалоги. По ходу фильма они устраивают настоящий пиротехнический праздник, взрывая роскошную виллу главного русского мафиози, которого играл русский актер Александр Яковлев.

Режиссер говорил, что всячески старался не превращать русскую мафию в опереточную, и уж тем более не хотел ею пугать зрителя. В первом он не преуспел: русские выглядят в картине именно опереточными воляпюками (с российской, естественно, точки зрения), во втором – пожалуй, больше: подобным образом показанная «фауна» на Лазурном берегу вызывает скорее смех, чем страх.

Словом, расправившись со своими врагами, «претенденты» увозят свою дочь в Рио-де-Жанейро, где им, наконец, сделают тест ДНК. Последние кадры показывают, как Анис читает результат анализа и, улыбаясь, направляется к ожидающим с волнением «претендентам». Конец получился открытый. Зритель так и не узнает, кто из них отец Анис. Важно, что они оба вдруг обрели смысл в жизни, а она – двух надежных друзей.

Критик журнала «Премьер» писал, что фильм охотно смотрится теми, кто готов согласиться с предложенными правилами игры (с героями ничего не случится, и мы так и не узнаем, кто из двух отец) и с жанром картины («комедией действия, каких, увы, больше не снимают»). Но большинство критиков не были среди этих зрителей, они были настроены иронически, да и многим «бельмондистам» и «делонистам» фильм тоже не «показался», и они голосовали ногами.

Расстроенный средним коммерческим успехом фильма, Ален Делон снова заговорил в интервью о том, что бросает кино. На вопрос, заданный ему по телевидению, по поводу того, собирается ли Делон всерьез оставить кино, Патрис Леконт лишь насмешливо улыбнулся. Мол, многие уходили из кино, а потом все равно возвращались.

Патрис Леконт прав. Ален Делон просто ждет интересного предложения, а пока занимается бизнесом.

Человек более чем обеспеченный, Ален Делон не очень нуждается в сиюминутном заработке, актерских гонорарах. Его капиталы вложены во многие доходные предприятия игорного бизнеса, в чартерную компанию, ему принадлежит приличная скаковая конюшня, он продолжает наращивать свою коллекцию живописи. Словом, может жить безбедно и без кино. Но он слишком любит стоять перед камерой, чтобы совершенно отказаться от наслаждения, которое ему приносит каждая роль.

А пока, в 1996 году, он снова после большого перерыва вышел на сцену театра Мариньи в дуэтной пьесе Эрика-Эмманюэля Шмитта «Загадочные вариации» (кстати, шедшей и на московских сценах, в том числе в Театре им. Маяковского) вместе с превосходным актером театра и кино Франсисом Юстером. Режиссером был приглашен Бернар Мюра, который ранее поставил для Жан-Поля Бельмондо комедию Фейдо «Блоха в ухе».

Напомню, что в последний раз Делон играл в театре в мае 1968 года в пьесе своего друга Жана Ко «Выколотые глаза». Как я уже писал выше, спектакль был снят из-за майских событий в Париже, когда вся страна была охвачена забастовками. Это оставило у все эмоционально воспринимающего Делона самые печальные воспоминания. Теперь же, подталкиваемый примером Жан-Поля Бельмондо, который успешно сыграл на сцене театра Кина и Сирано де Бержерака, он решил вернуться на сцену. «Бебель» все время втолковывал старому другу, что актерский век на сцене театра – более долгий, что, когда всю жизнь в кино играл соблазнителей-донжуанов, полицейских или грабителей, переходить на новое амплуа «стариков» очень трудно. Тогда как в театре всегда можно найти роль «по возрасту». Делону как раз предложили играть Проктора в «Салемских ведьмах» Артура Миллера. Ставить собирался Роман Поланский в театре «Могадор». Он уже готов был дать согласие, когда прочитал пьесу Эрика-Эмманюэля Шмитта. Автор очень хотел, чтобы именно Делон сыграл роль Абеля Знорко. «Я родился в 1960 году, – говорил он в одном интервью, – и Делон всегда сопровождал меня по жизни во Франции, он был такой же составной частью ее пейзажа, как булочная около церкви, где я живу». Короче, залпом прочитав пьесу, Ален Делон позвонил Шмитту и сказал, что будет играть в ней.

Автору повезло, он сумел попасть на «генеральную репетицию», точнее на то, что у нас называют «для пап и мам». Конечно, в зале сидели родные и друзья, конечно, в первом ряду виднелась серебристая шевелюра Жан-Поля Бельмондо, конечно, он первый после того, как опустился занавес, встал и крикнул «браво!». Ален Делон действительно составил неплохой дуэт с более опытным театральным актером Франсисом Юстером. Даже перегруженная диалогами пьеса внимательно «слушалась» зрителями.

После фильма Бернара-Анри Леви «День и ночь» он опять играл писателя, уединившегося на острове в Северном море. Ему никто не нужен. С миром его связывают только письма бывшей возлюбленной Элен Меттернах. Свою последнюю книгу он как раз посвятил ей, опубликовав их переписку. В этот одинокий дом приезжает с его согласия журналист Эрик Ларсен, чтобы взять у него интервью. В ходе их непростого и долгого разговора выясняются совершенно неожиданные вещи: во-первых, что Элен Меттернах, оказывается, давно умерла, во-вторых, что она, расставшись с Знорко, вышла замуж за… Ларсена, в-третьих, что это он долгие годы писал ему письма от ее имени, подделывая почерк покойной. Сталкиваясь и расходясь по углам, как боксеры во время матча, Абель Знорко и Эрик Ларсен в конце концов придут к единственному решению: им суждено жить вместе. Воспоминания об Элен, единственной женщине, которая придала смысл их жизни, накрепко связывают их обоих. Постепенно они меняются оба, становятся человечнее, добрее. Особенно Знорко. И эту трансформацию Ален Делон доносил с большой убедительностью.

Я видел очереди в театр «Мариньи», находящийся на одной из центральных улиц Парижа. Я читал похвальные рецензии критиков, которые были по меньшей мере удивлены выразительной игрой матерого киноактера. Спектакль стал событием сезона 1996/97 года. Но после положенных по контракту представлений Делон отказался играть «на выезде», как это обычно практикуется во Франции, когда актеры становятся частью гастрольной антрепризы, разъезжая по всей стране. Иногда этим делом не ограничивается, и труппа перебирается за границу. Делон, по сути дела, подвел своих товарищей, в том числе Франсиса Юстера и Бернара Мюра.

Узнав в 1998 году, что Б. Мюр намерен возобновить «Загадочные вариации» с другими исполнителями, Ален Делон сначала очень оскорбился, что с ним не посоветовались (он совсем забыл о своей некорректности в отношении коллег, когда решался вопрос о гастролях), даже попытался вставить палки в колеса режиссеру. Но потом счел более благоразумным включиться в восстановление спектакля, «вторая премьера» которого состоялась октября 1998 года на сцене «Театр де Пари», того самого, где они когда то играли с Роми Шнайдер в пьесе Форда «Как жаль, что она шлюха». Впрочем, выпуск спектакля лег на плечи ассистентки Мюра – Анн Буржуа. Делон помешал почему-то приглашению Франсиса Юстера, и роль Ларсена сыграл Стефан Фрейсс, который потом очень огорчался, что намеченные гастроли в Бельгии и Японии так и не состоялись. Опять по вине Алена Делона.

В этой истории с попыткой помешать возобновлению спектакля, а потом с согласием играть в нем на «особых условиях», то есть без Мюра и Юстера, еще раз проявился своеобразный характер моего героя. Точно так же повел он себя, пытаясь запретить выход новой книги о нем «Загадки Делона» писателя Бернара Виоле. Прочитав ее, я не нашел в ней ничего скандального, никаких особых подробностей из личной жизни Делона, которые были бы неизвестны ранее (кроме разве излишне подробного рассказа о связях Делона с различными «мафиозными структурами», но это уже давно стало общим местом в рассказах о его жизни). Опасаясь, впрочем, придирок Делона, автор весьма остроумно подтверждает каждый факт ссылками на источник. Прочитав эту толстую книгу, Ален Делон решил не обращаться в суд, а просто ее проигнорировать.

Как мы могли убедиться, Ален Делон бесспорно интересен не только как актер, снявшийся в ряде шедевров, чье имя навсегда останется связано с историей кинематографа Франции второй половины XX века. Он не менее любопытен как личность. Очень интересную попытку разобраться в этом сложном характере сделал, на мой взгляд, хорошо его знавший, понимавший и любивший покойный Жан Ко, имя которого упоминалось не раз выше.

Итак, вот что писал Жан Ко в свойственной ему оригинальной манере в ноябре 1980 года:

«Не хотел бы я сейчас оказаться на своем, не очень удобном месте. В самом деле, легко ли говорить о человеке, с которым дружишь двадцать лет, да еще если его зовут Ален Делон и его имя блистает среди других звезд? Сколько было выслушано за это время признаний, маленьких тайн, доверено больших секретов („Только между нами“). Ведь так трудно при этом не выдать то, что он хотел бы уберечь от посторонних глаз. То, что имеет отношение только к нам двоим и „не подлежит продаже“!

Я не знаю более скрытного и закрытого человека, чем он. Тысячи самых ожесточенных штурмов отразили эти стены. Тысячи подкопов были вырыты, чтобы взять эту крепость. Сколько раз он рисковал, оборонялся и переходил в наступление! И всякий раз я повторял себе и продолжаю повторять: «Мой Бог, на этот раз он наверняка сдастся!» Однако сей игрок умудрялся из каждого сложного положения выходить победителем.

Я не знаю более нелюдимого и одинокого человека, чем он. Делон способен замкнуться в упорном молчании, забаррикадироваться от людей. Известны его внезапные приступы ярости, после чего он долго не может отойти. Как друг, он не самый удобный. Приручить его – тяжкий труд. Покорить – неразрешимая задача. В сиюминутном порыве он способен отдать самое дорогое, проявить нежность. Но выглядеть это будет, будто он лишь защищается. Гордыни и желания власти у него в избытке. А тщеславия ни на грош, ибо он ничего не требует от других и рассчитывает только на самого себя. Он сделал сам себя без всякой посторонней помощи, из духа противоречия, проявив при этом волю и ярость. На заднем плане можно увидеть фальшивые побрякушки, относящиеся к легенде о Делоне, на которые ему наплевать. О его личной жизни известна только вершина айсберга. Об остальном пытаются домыслить хроникеры СМИ. Они ныряют, добывают какие-то кусочки этого айсберга, склеивают их, подгоняют друг к другу и потом провозглашают: «Вот каков Делон!» Но приходит сам Делон, поддает ногой эту конструкцию, и она рассыпается. После чего они начинают все сначала.

Твое детство в Бур-ла-Рен, с трудом добытое свидетельство об окончании средней школы, ученичество в колбасной лавке, служба в морской пехоте в Индокитае, куча всяких любовных приключений, путешествия, женитьба, сын, сорок пять лет, шестьдесят фильмов, последний из которых демонстрируется на сотнях экранов Франции – что еще можно добавить? Ты ответишь: «Разве я звезда? Тогда объясни мне, что это такое». Ладно, будь по-твоему.

Главное в Делоне можно высветить с помощью нескольких вспышек «блица». Первая вспышка – и перед нами очень нервный человек. Это сразу бросается в глаза: ему не сидится на месте. Он напоминает дикого зверя, которого, похоже, хотят поймать, и поэтому ему все время приходится скрываться от преследователей. Вы видите, как он входит, выходит, садится, встает. Если ему удается расслабиться и прилечь, он тотчас засыпает. Сотни раз я был свидетелем, как посреди разговора он внезапно проваливался в глубокий сон. Тогда я брал книгу и приступал к чтению. Проснувшись в два часа ночи, он говорил: «Хорошо бы поспать». Делон не ляжет спать, не наведя порядок в доме, не приласкав собаку… У него мания наводить порядок. Без конца все расставляет по местам, раскладывает, перекладывает, наводит лоск. В его внешне такой хаотичной жизни, полной взлетов и падений, от которых замирает сердце, наведение порядка в доме становится всепоглощающей страстью. Возможно, для того, чтобы преградить дорогу другим страстям – душевным.

Вторая вспышка: он чертовски хорошо владеет своими руками и телом, обладает даром выразительного жеста и совершенно поразительной интуицией в распознании сути любых вещей. Например, присмотревшись к тому, как работает сложнейший прибор, он может объяснить, как это происходит. Делон способен показать номер профессионального фокусника. Он действует инстинктивно. И это завораживает. Если бы он не стал актером, то с его умелыми руками и ловким телом он мог бы стать кем угодно. Столяром-краснодеревщиком, летчиком, скульптором, наездником, боксером, первоклассным реставратором. Только у животных я встречал такое приспособленное к окружающей среде тело. Невольно возникает вопрос: а не заключается ли секрет его воздействия на зрителей в одном факте его присутствия на экране?

Третья вспышка: сверхчувствительный характер его натуры. Как все отшельники, отгораживающиеся от окружающего их мира только в целях самозащиты, он хранит в памяти мельчайшие подробности своей прошлой жизни, детали общения с людьми, с которыми его сталкивала судьба. Он помнит все. Каждый жест, каждую фразу, каждое слово и день, когда это было. Такая память заставляет его быть особенно требовательным в любви и дружбе. Общаясь с ним, надо быть все время настороже, отдавая себе отчет, что говоришь и делаешь. Он ничего не забывает. Он сам себе Национальная библиотека, на полках которой разложены обстоятельства его жизни. В образцовом порядке. Даже беспорядки тоже лежат на своих местах.