W_ -._ _ О

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

W_ -._ _ О

Слова за последнее время стали очень дешевы. И хорошие и дурные слова произносятся теперь с удивительной легкостью и лживостью. Но, кажется, чаще всего так говорят об умерших. Очень много легкости, лжи, неточностей, а порой - просто скудоумия можно встретить и в воспоминаниях о Чехове. Пишут, например, что Чехов поехал на Сахалин за тем, чтобы поддержать репутацию «серьезного» человека, и в дороге так простудился, что нажил чахотку… Пишут, что смерть Чехова была ускорена постановкой «Вишневого сада»; накануне спектакля Чехов будто бы так волновался, так боялся, что его пьеса

51

не понравится, что всю ночь бредил… Все это сущий вздор. На Сахалин, Чехов поехал потому, что его интересовал Сахалин, и еще потому, что в путешествии

*

он хотел встряхнуться после смерти брата Николая, талантливого художника. И чахотку он нажил не в Сибири, - а уже в 1884 году у него было кровохар канье в декабре после «Скопинского дела» - хотя, несомненно, что ездить ему не следовало: взять бы о _ _ _ __u этот страшно тяжелый двухмесячный путь на перекладных, ранней весной, в дождь и в холод, почти без сна и положительно на пище св. Антония, из-за дии и кости сибирских трактов! А что до волнений о «Вишневом саде»… Пишущие, конечно, очень чувствительны к тому, что говорят о них, и много, много в пишущих чувствительности жалкой, мелкой, неврастенической. Но как все это далеко от такого большого и сильного человека, как Чехов! Ибо кто с таким мужеством следовал велениям своего сердца, а не велениям толпы, как он? Кто умел так, как он, скрывать ту острую боль, которую причиняет человеческому уму человеческая глупость? Известен только один вечер, когда Чехов был явно потрясен неуспехом, - вечер постановки «Чайки» в Петербурге. Но с тех пор много воды утекло… Да и кто мог знать, волнуется он или нет? Того, что совершалось в глубине его души, никогда не знали во всей полноте даже самые близкие ему люди. А что же сказать о посторонних и особенно о тех не чутких и не умных, к откровенности с которыми Чехов был органически не способен?