НЕПРАВИЛЬНЫЕ УРОКИ ИЗ ПОБЕДЫ ОБАМЫ

Громкая победа Барака Обамы в 2008 году стала своеобразным культурным водоразделом, вдохновившим миллионы американцев.

Я присутствовал на его инаугурации в 2009 году и помню, как выглядела огромная толпа. Увидев уровень поддержки со стороны американцев, ищущих перемен, я сказал Каллисте после того, как мы покинули Капитолий, что у Обамы есть все возможности разбить республиканцев и в Палате представителей, и в Сенате, построив тем самым демократическое большинство на несколько десятилетий.

Будучи президентом, Обама предпочел управлять с центристских позиций. Вместо того чтобы приложить силы к решению главных политических вопросов и укрепить свою массовую поддержку, он начал заниматься тем, что я назвал в своей более ранней книге «светски-социалистической» повесткой, которая отчуждала ключевые сегменты электората, отдавшего за него голоса в 2008 году.

Но не просто Обама и левые политики оттолкнули американцев, дело заключалось в самой политической деятельности. Левые и аппарат Демократической партии, который является «транспортным средством», решили, что демократическое большинство должно быть построено на основе чернокожих, латиноамериканцев, женщин с высшим образованием, политиков, помешанных на вопросах сексуальной идентичности, и молодых либеральных избирателей, не учитывая остальную часть широкой коалиции, построенной Обамой в 2008 году.

Этот вывод кажется весьма правильным, все это было точно предсказано двумя либеральными писателями в книге 2002 года «Новое демократическое большинство». Авторы утверждали, что демографические тенденции гарантируют доминирование Демократической партии, поскольку со временем страна становится все менее белой. Выборы президента-афроамериканца коалицией молодых либералов и меньшинств, похоже, подтвердили этот тезис.

Но, как писал Нети Кон в New York Times в декабре 2016 года, «ядро коалиции Обамы» не было массовым избирательным блоком меньшинства. Это был «союз между чернокожими избирателями и северным белым электоратом». В частности, Кон указал на мало– и среднеобразованных белых избирателей из рабочего класса на Среднем Западе.

Левые проигнорировали этот факт и продолжили стратегию, явно ориентированную на политику идентичности.

Вместо того чтобы идти по пути объединения, который вызвал бы всеобъемлющую поддержку на основе взаимного личного интереса и общих ценностей, левые оставались одержимыми расовыми и гендерными проблемами. Демократы поставили вопросы Black Lives Matter[51], однополых браков и трансгендера в центр национальных проблем, а тех, кто с ними не был согласен, объявили человеконенавистниками.

Сосредоточив риторику на явных идентификационных призывах, левые забыли о фактической идее, которую Обама использовал для создания своей выигрышной коалиции.

Правда заключается в том, что в 2008 году, будучи кандидатом, Обама проявлял крайнюю осторожность во избежание явного проявления ориентации на политику идентичности. Его подход к вопросам расы обычно основывался на декларации универсальных американских ценностей и попытках избежать делимости.

Та-Нехиси Коутс[52] – крайне левый темнокожий активист и писатель. В январе 2017 года он написал статью, в которой размышлял, что значит для черного иметь афроамериканского президента. Подозреваю, что я не очень согласен с Коутсом, но его замечания относительно подхода Обамы к вопросам, связанным с расой, весьма разумны и не лишены проницательности.

В этой статье Коутс называет Обаму «самым подвижным междоузлием и штурманом цветной линии, которую когда-либо видел. У него была способность выражать глубокую и искреннюю связь с сердцами чернокожих людей, никогда не сомневаясь в сердцах белых». Для своей статьи Коутс получил возможность взять интервью у бывшего президента Обамы. Обсуждая свою раннюю работу по организации сообщества в Чикаго и ее влиянии как на политика, Обама сказал Коутсу:

«Когда я начал делать эту работу, моя история слилась с более крупной историей. Передо мной возник вопрос: каким образом сплотить столь разные напряженные сообщества – Кению, Гавайи, Канзас, белых, черных, азиатов. Как они могут подойти друг к другу? И только через действия, через работу я внезапно увидел себя частью более крупного процесса борьбы за справедливость, особенно для сообщества Юга [афроамериканского сообщества], людей с низким уровнем дохода. Эти идеи справедливости, равенства и сочувствия, которым меня учила мама, оказались универсальными для всех. Тем самым я обрел способность воспринимать себя не как отдельную часть каждого конкретного сообщества, а одновременно связанным с каждым из них. И я могу вписаться в борьбу афроамериканцев за свободу и справедливость в контексте всеобщего стремления к свободе и справедливости».

Стоит также отметить, что самым значительным препятствием, с которым Обама столкнулся на выборах 2008 года, стал ряд заявлений его пастора, извергающего антиамериканскую риторику. Обама ответил речью, произнесенной в лучших традициях универсализма[53] и проамериканских ценностей, убеждающих электорат в том, что он не разделяет раскольнические взгляды своего пастора.

Сравните этот универсалистский, проамерикански-ценностный подход с антагонистической риторикой, которую слышите от лидеров Демократической партии и левых сегодня.

В июле 2016 года самый высокопоставленный демократ в Палате представителей, лидер меньшинства Нэнси Пелоси утверждала, что «малообразованные белые мужчины»[54] голосуют за республиканцев «из-за их взглядов на оружие, однополые браки и право на аборты».

Демократический конгрессмен, представляющий Фергюсон, штат Миссури, повесил у себя в кабинете в Капитолии картину, изображающую полицейских в виде свиней[55].

Выступая перед афроамериканской аудиторией, вице-президент Джо Байден заявил, что республиканцы хотят «вернуть вам цепи».

Даже сам Обама, вступив в должность, начал отклоняться от собственного первоначального универсалистского подхода на выборах 2008 года в сторону явной либеральной идентичности.

Он начал оценивать широко освещаемые вопросы, касающиеся действий правоохранительных органов, совершенно неуместным образом. Например, в первые дни своего президентства Обама заметил, что полиция действовала «глупо» в случае с афроамериканским профессором Гарварда, арестованным за то, что тот взломал дверь в собственный дом, когда она оказалась перекошенной. Обама автоматически предположил, что офицер был расово мотивирован. Он совершил огромную ошибку, увеличив расовую риторику по случаю инцидента с Трейвоном Мартином[56] во Флориде, сказав: «Если бы у меня был сын, он был бы похож на Трейвона».

Демократы и администрация Обамы приняли решение поставить проблемы геев, лесбиянок и транссексуалов в ряд центральных вопросов Демократической партии. За последние несколько десятилетий общественное мнение об однополых браках радикально изменилось, и можно утверждать, что их признание имело для демократов определенный смысл. Идентичность либерализма требует полного спектра освещения проблем различных сообществ независимо от того, какой нише уделяется внимание.

Питер Тиль, гей-республиканец, высказался на этот счет, подводя итоги на Республиканском съезде:

«Я не претендую на согласие с каждым пунктом платформы нашей партии. Но поддельные культурные войны только отвлекают нас от экономического спада. Когда я был ребенком, все великие дебаты были направлены на то, как победить Советский Союз. И мы победили. Теперь нам говорят, что великие споры касаются того, кто какую ванную комнату может использовать. Это отвлечение от наших реальных проблем. Кому это нужно?»

Фокусирование левых на политике идентичности служит лишь тому, чтобы отвернуть работающих американцев, живущих от зарплаты до зарплаты, от насущных проблем и постановки вопроса, когда же эти проблемы начнут решаться. Такое положение дел частично помогло Трампу прорваться сквозь традиционную «синюю стену» «ржавого пояса»[57] во время выборов.

И, наконец, что наиболее деструктивно, демократы сознательно приняли стратегию делегитимизации интересов американцев, отвергших Obamacare и другие законодательные акты администрации Обамы, оценив это как проявление расизма против афроамериканского президента.

На слушании сенатского Комитета по торговле в мае 2014 года, будучи в то время его председателем, сенатор-демократ из Западной Виргинии Джей Рокфеллер сделал следующее коварное заявление:

«Очень важно взглянуть на то, что здесь происходит. Я смогу раскопать некоторые электронные письма, касающиеся Закона о доступной медицинской помощи. Эта переписка выглядит не очень хорошо, особенно если исходит от людей, которые решили этот закон саботировать. Возможно, им не нравится президент или, может быть, он не того цвета. Что-то в этом роде. Я много видел и знаю, что все это правда. Но это не то, о чем следует говорить публично. Но я говорю публично, потому что это все верно».

Ему почти вторил представитель демократов Стив Коэн из Теннесси, сказав Бриджит Джонсон в PJ Media в июне 2015 года, что «…нам нужно, чтобы люди забыли о том, что они против Закона о доступной помощи. Огромная причина, по которой они против, заключается в том, что президент Обама – афроамериканец и помогает многим людям, которые имеют более низкий доход».

Обратите внимание, это все тот же Коэн, который в интервью Politico в январе 2011 года сравнил республиканцев с нацистами за противодействие Obamacare в Палате представителей:

«Заявляя, что Obamacare представляет собой государственное поглощение здравоохранения, они лгут, как Геббельс, – сослался Коэн на главного фашистского пропагандиста. – Вы уже говорили об этом достаточно, но снова и снова повторяете ложь, и в конце концов люди этому верят. Это клевета, замешанная на крови».

В результатате подобная одержимость либеральной идентичностью привела к росту разногласий. Надежда на лучшую и более унифицированную Америку как бренд Обамы образца 2008 года ушла в какофонию расового и гендерного раскола, а также антагонизма, основанного на сексуальной ориентации.

Как написала New York Times в статье 2015 года «Год одержимости идентичностью», «у нас действительно никогда не было белого президента до тех пор, пока им не стал черный».