Глава 7 «Что с ним делать?»

В то время, когда Эдуард достиг Испании, в Британии атмосфера была накалена до предела. Франция пала; всем было очевидно, что следующей целью нацистов будет Лондон. Прямой угрозы еще не прозвучало, но все уже были готовы к самому худшему. В период временного затишья, главной задачей как британского, так и немецкого правительства, стали Виндзоры. Это могло быть переломным этапом в войне, если бы Гитлеру удалось их заполучить. Благодаря недремлющей британской разведке, базирующейся в Лиссабоне, Черчиллю удалось раскрыть нацистский заговор и избежать вероятных печальных последствий.

В Британии предполагали, что нацистский план состоит в следующем: «…в свете близящейся атаки на Туманный Альбион, королевская семья вместе с правительством Черчилля наверняка переберутся в Канаду; оставив трон вакантным. Кроме британской королевской семьи, в Лондоне находилась королева Нидерландов и король Норвегии. Они бежали в Британию, после того как их страны подверглись нацистской агрессии. И им, так же как и британской династии, пришлось бы эвакуироваться в Канаду. Это позволило бы Гитлеру беспрепятственно вернуть Эдуарда на престол, а Уоллис сделать королевой. Таким образом, Британия стала бы нацистской марионеточной монархией, а Гитлер, без лишних потерь, направил бы всю свою ненависть на Восток».[314] Не исключено, что это как раз и является одной из причин, почему Георг VI не покинул свою страну, опасаясь реставрации старшего брата – британский трон пустым оставлять было нельзя. Если бы это стало реальностью, то почти вся Европа, за исключением Швеции, Швейцарии и про-нацистски настроенных Испании и Португалии, стала бы частью Третьего Рейха. Известно, что Британия стала отправной точкой для материкового движения Сопротивления. Если бы Британия пала, уже ничто Европе помочь бы не смогло, даже советская армия.

Итак, 23 июня 1940 года Виндзоры в Мадриде и 46-й День Рождения Эдуарда. Несмотря на то, что Испания считалась нейтральной страной в новой войне, она находилась под управлением фашистской военной хунты, возглавляемой генералиссимусом Франциско Франко. Он не поддерживал Гитлера и Муссолини, которые помогли ему во время Гражданской войны в Испании (1936–1939), но отдавал им должное. Поэтому противостоять как нацистским, так и итальянским территориальным притязаниям, он не собирался. Гитлер надеялся, что Франко, наконец, присоединится к фашистскому фронту и вступит в войну, но Испания и этого не сделала. Однако на протяжении всей войны Испания являлась одним из главных поставщиков сырья (угля, железа, ртути, нефти) для Германии, которые переправлялись из США через Канарские острова, Испанию, оккупированную Францию и, наконец, достигали Третьего Рейха.

Эдуард был лично знаком со многими представителями испанской королевской семьи и аристократией. Кроме того, еще во время одного из своих официальных визитов в Испанию (в 1927 году) он успел завести там много друзей, которые были рады вновь встретиться с ним. Эдуард владел многими языками, в том числе и испанским, поэтому проблем с коммуникацией у него не было.[315] Пожалуй, лишь один человек был не рад прибытию Виндзоров – сэр Самюэль Хор. На протяжении многих лет он был близким другом Эдуарда, но сейчас он понимал, что присутствие Виндзоров в Испании может закончиться для Британии плачевно. Эдуард требовал, чтобы правительство определило их с супругой официальный статус, чтобы не было повторения поездки 1939 года. В противном случае, он никуда не поедет.

Хор организовал для них апартаменты в отеле Ritz и занялся решением проблем, связанных с Герцогом. Он связался с министерством иностранных дел и Черчиллем, чтобы те в самом скором времени помогли Эдуарду покинуть Испанию. Для Черчилля эта задача оказалась довольно двусмысленной – ну как он может позволить Эдуарду вернуться после всего того, что он продемонстрировал в 1939 году? Кроме того, была еще одна неприятность, произошедшая накануне: испанские дипломаты в своих официальных отчетах о прибытии Виндзоров в их страну указали их титул как Ее и Его Королевское Высочество. Эти отчеты были предоставлены Георгу VI, отчего он пришел в ярость и потребовал, чтобы впредь этот псевдотитул в документах, каким-либо образом связанных с Эдуардом, больше нигде не фигурировал. Король не желал их видеть и даже знать, что они находятся в его Королевстве. Но и это было не все: король и королева опасались, что появление Эдуарда может спровоцировать национальные волнения, которые были никак не нужны в преддверии нацистской атаки.

Как только Уоллис и Эдуард прибыли в столицу Испании, Иоахим фон Риббентроп получил телеграмму от немецкого посла в Мадриде Эберхарда фон Шторера:

Министр иностранных дел Испании просит совет в связи с сегодняшним (23 июня) прибытием Герцога и Герцогини Виндзорских в Мадрид, по маршруту их возвращения в Британию через Лиссабон. Министр иностранных дел предполагает, что задержание их в Испании на более длительный срок может показаться интересным. При этом можно будет использовать возможность для налаживания с ними прямого контакта. Пожалуйста, пришлите инструкции[316].

Реакция Риббентропа была предсказуемой. Прочтя телеграмму, он прокричал: «Мы должны заполучить его! Франко должен его задержать!»[317] На следующий день Риббентроп спросил Шторера, не мог ли он задержать Виндзоров в Испании на пару недель, под предлогом затягивания выдачи им выездных виз, после чего добавил, что ни в коем случае не должно быть раскрыто, что директивы поступают из Германии.[318] Следует обратить внимание на то, что правительство нейтральной страны было в курсе контакта Эдуарда с нацистами, и при первом удобном случае добровольно вызвались «подсобить» нацистам. И вновь по своим секретным каналам Черчилль узнает, что вокруг Эдуарда плетутся интриги, корни которых вновь уходят в нацистскую Германию. Одним из наиболее активных проводников оказался испанский министр иностранных дел Хуан Бегбедер-и-Атиенца, который сообщил Эдуарду, что, если он захочет, может оставаться в Испании сколько душе угодно; а для большего удобства Герцога он предоставил им в безвозмездное пользование замок неподалеку от Гранады, либо во дворце рядом с городом Ронда – на выбор.

Уинстон Черчилль, славящийся лояльным и даже дружеским отношением в Эдуарду, пожалуй, впервые за все это время, открыто критиковал его безапелляционное поведение. «Его Высочеству снисходительно был присужден высокий военный чин, а это означает, что он обязан выполнять приказы вышестоящих организаций, неподчинение же может породить весьма серьезные проблемы»[319] – так должна была выглядеть телеграмма, адресованная Герцогу Виндзорскому. Перед отправкой, Черчилль решил сначала показать ее Георгу VI, на что тот уверенно заявил, что «она должна произвести благотворный эффект»[320]

И она его произвела: спустя два дня после телеграммы, Виндзоры отправились в Португалию, где их уже ждал военный корабль. Тот факт, что старый друг и сторонник Эдуарда Уинстон Черчилль впервые за все это время пошел против него, было для Герцога сродни ледяному душу. Страх и обиду можно прочесть в письме, которое Эдуард отправил Черчиллю:

«Ты поддерживал меня до тех пор; пока не получил власть премьер-министра. Теперь же ты поддерживаешь политику правительства, направленную против меня. По причине дипломатической и военной халатности французских властей я потерялся в хитросплетениях войны и был предоставлен самому себе по спасению от захвата врагом. Как только я прибыл в нейтральную страну, я сразу же сообщил тебе об этом, после чего ты вызвал меня обратно в Британию. Я же, со своей стороны, попросил лишь о том, чтобы мне был дан положительный ответ на мою просьбу [о королевском статусе. – Прим.], в чем брат мне отказал. Теперь же ты мне угрожаешь тем, что сродни аресту, прибегая к методам используемым диктаторами, и делаешь это по отношению к своему старому другу и бывшему королю».[321]

Поездка Виндзоров в Лиссабон отозвалась в Самюэле Хоре большим облегчением. Пока Эдуард был в Мадриде, он встречался со всеми подряд. Хор был в постоянном напряжении, особенно в такое острое и неспокойное время, из-за того, что Герцог может вновь быть втянутым во вражеские сети, которые в очередной раз нанесут по репутации британской монархии сильный удар. Это было временем, когда вся британская королевская семья, образно выражаясь, «сидела на пороховой бочке»: один неверный шаг, одна ошибка, и все могло взорваться, вылившись в революцию.

2 июля 1940 года Виндзоры покинули Мадрид, направившись в Лиссабон. И вновь они ехали со своими друзьями Вудсами, Мейджером Грей Филиппе и служанкой Уоллис. Передвигались они, как и в прошлый раз, на двух машинах с большими прицепами. Утомительная поездка заняла у друзей двое суток. В Лиссабоне их встретил британский посол сэр Вальфорд Селби, с которым Эдуард познакомился еще будучи в Австрии накануне своей свадьбы с Уоллис.[322] Там им предоставили свою виллу в морском городе Кашкайш состоятельный португальский банкир Рикардо де Эспириту Санто-и-Сильва.[323] У Эспириту Санто были устойчивые взгляды на нацистов – он их поддерживал. Кроме того, у него была постоянная связь с Шторером, который дальше передавал все новости в Берлин.

Черчилль понимал, что возвращение Герцога на родину не решит главной проблемы «что с ним все-таки делать?». Черчилль попросил у короля Георга VI отдельную аудиенцию для решения злободневной проблемы, где и появилось разумное решение сделать Эдуарда губернатором Багамских островов. На тот момент вопрос колоний был наименее важным, поэтому допустить туда Эдуарда было меньшим злом, чем, если бы он, не дай Бог, вернулся бы на родину. Период губернаторства Эдуарда на Багамах будет подробно рассмотрен в третьей части книги.