Глава сорок третья Любовь последняя
«Галина стала его самой сильной в жизни любовью, хотя и поздней…»
Когда они встретили друг друга, ему было 54, а ей 24 года.
Жуков заболел и угодил в окружной госпиталь. Для постоянного надзора лечащий врач приставил к больному коллегу Семёнову.
Младший лейтенант медицинской службы Галина Александровна Семёнова прибыла в Уральский военный округ после окончания Казанского медицинского института по специальности терапевт-инфекционист. Она была красива той русской красотой, которой невозможно было не залюбоваться.
Какое-то время он метался между любовью и семьёй. Но чувство оказалось сильнее.
Спустя некоторое время, когда командующий округом выздоровел и формировал штабную группу для предстоящих полевых учений, на должность военного врача была назначена зеленоглазый доктор Семёнова. В Еланские лагеря они поехали вместе.
Позже, когда они уже жили одной семьёй, Жуков однажды спросил её:
— За что ты меня полюбила?
— Да очень уж мне понравились твои блестящие сапоги! — ответила она.
Что и говорить, в одежде он всегда был опрятен и аккуратен. Вещи имел штучные. Даже ружья заказывал под своё плечо. Одежда подгонялась строго по фигуре. Женщины в мужчине обычно отмечают это сразу. Так что в шутке Галины Александровны доля шутки, по всей вероятности, была небольшой.
Таким же аккуратным он был и в служебных делах. Полковник в отставке Трофим Андроникович Гладков, исполнявший обязанности начальника оперативного отдела в штабе Одесского военного округа, вспоминал, как перед учениями командующий просматривал топографические карты с нанесённым на них планом развёртывания войск и, обнаружив несуразность, громко, чтобы слышали все, сказал: «Полковник, переделайте после генерала». «При этом демонстративно перечёркивал красным карандашом неверно нанесённый на карту план». Не любил безграмотных выдвиженцев и проныр, делавших карьеру не умом и ревностным служением, а иными способами.
Александра Диевна в это время подолгу жила в Москве. Эра родила дочь, и бабушка всё своё женское тепло перенесла на внучку Танечку. Когда же приехала в Свердловск, сразу почувствовала, что сердце Георгия Константиновича занято другой.
Начался мучительный период, когда надо было выбирать.
Кроткая Лида Захарова тоже была рядом.
В Свердловске между тем произошло нечто, что впоследствии многие толковали как знак. В цепи непонятных обстоятельств эта короткая история имела долгое продолжение.
После войны установилась традиция: 1 Мая и 7 Ноября перед демонстрацией трудящихся торжественным маршем проходили войска местных гарнизонов. Командующий парадом и принимающий парад выезжали на красивых лошадях. Каждый военный округ и даже каждый крупный гарнизон проводил свой местный парад Победы. В 1950 году из Москвы из министерских конюшен в Свердловск специально для парадов были доставлены чистокровные скакуны. Одного из них на первомайский парад оседлали для командующего войсками округа. Парад начался. Жуков рысью объезжал построения войск, приветствовал части. Когда остановился возле шеренг суворовцев, конь под ним заволновался и неожиданно встал на дыбы. Всадник, опытный наездник, сдержал его. Но конь снова сделал почти вертикальную «свечу» и начал заваливаться на левый бок вместе с седоком. К счастью, маршал высвободил ноги из стремян, и при падении конь его не придавил. Но всё же Жуков упал на брусчатку. Тут же встал и, не подавая виду, проследовал на трибуну. Выступление его было выдержано в сдержанно-строгих тонах. Голос не дрогнул. Стоявшие в отдалении и вовсе ничего не заметили.
Жуков был одет в парадный мундир при всех орденах, с шашкой в серебряных ножнах. После парада порученец осмотрел одежду и награды и обнаружил, что в одном из орденов «Победа» не хватает нескольких бриллиантов. Когда праздничная церемония закончилась, взвод солдат ползал по брусчатке на четвереньках, пока выпавшие камушки не были найдены.
Но этим история не закончилась. О произошедшем доложили Сталину. Тот отреагировал совершенно неожиданно:
«Хватит скакать на площадях! Так и без головы можно остаться!» И приказал запретить впредь военачальникам выезжать на парады и смотры на лошадях. С той поры, именно с падения Жукова перед строем свердловских суворовцев, командующие парадами начали выезжать к войскам в автомобилях с открытым верхом. После 1948 года День Победы как праздник и выходной день был упразднён. И только в 1965 году его возобновили.
Реакция Сталина на падение маршала (год или два назад он на это наверняка отреагировал бы иначе) и их загадочный разговор в новогоднюю ночь наводят на размышления. Сталин, уже чувствуя, что его дни на земле подходят к концу, наверняка задумывался о преемнике. В разное время он склонен был видеть в этой роли то Николая Вознесенского, то Андрея Жданова, то Георгия Маленкова. Но Жданов скоропостижно скончался в 1948 году. Вознесенского расстреляют в 1950-м по «ленинградскому делу». Маленков, хоть и приближённый, вызывал сомнения.
Но вернёмся же к начатой теме.
Дочь Жукова и Галины Александровны Мария Георгиевна вспоминала: «Отец писал в своём дневнике, что при первой встрече не обратил на маму никакого внимания (он болел, и мама лечила его на дому). Когда ему стало лучше, он заинтересовался её жизнью, семьёй, увлечениями. Ему понравилась её скромность, но особенно, как он сам признавался, красивые, тёплые, зелёные глаза. В них всегда таилась какая-то неповторимая грусть…
Мама была хороша собой, в ней всё было гармонично: богатый внутренний мир, необыкновенная доброта, красивое лицо, стройная фигура, лёгкая походка, особая манера говорить. Отец всегда выглядел моложаво, лицо свежее, живое, блестящие глаза, статность.
Поначалу маму смутило его внимание. Она, как могла, избегала встреч, но отец был настойчив. Галина стала его самой сильной в жизни любовью, хотя и поздней».
В 1952 году из Гурзуфа, где находился на отдыхе, Жуков писал своей любимой в Свердловск: «До сих пор нахожусь под очарованием последней встречи с тобой, моя Галюсенька!.. Родная моя, как жаль, что нет здесь тебя. Мне не хватает тебя, без тебя я скучаю… Пусть тебя хранит моя любовь, моя мечта о тебе…»
Нам, наблюдающим эту любовь с расстояния лет, вряд ли стоит комментировать её, имея в виду обстоятельства семейного положения Жукова, его несвободы и прочего.