Глава шестнадцатая Киевский Особый
«Обогнать отходящие колонны румынских войск и выйти к реке Прут».
В «Личном листке по учёту кадров» дату окончания службы в Монголии Жуков собственноручно пометил апрелем 1940 года.
И вот что примечательно. Дочь Эра Георгиевна вспоминает, как они всей семьёй летели в Москву на самолёте. А двоюродный брат Жукова М. М. Пилихин — что встречал брата и его семью на железнодорожном вокзале. Пример того, как неточны бывают свидетели. Причём без всякого умысла.
М. М. Пилихин: «В мае 1940 года Георгий телеграфировал нам в Москву: „Будем 15 в Москве. Встречайте. Жуков“ На автобазе[65], где я работал, стоял „опель-кадет“ Марины Расковой[66]. Я попросил у неё машину — встретить Г. К. Жукова с семьёй из Монголии. Разрешение получил, и мы с Клавдией Ильиничной и дочкой Ритой поехали встречать Георгия с семьёй на Ярославский вокзал. Пришла машина и из Наркомата обороны. Подошёл поезд, и мы пошли к вагону, в котором прибыл Жуков с семьёй. Но он уже шёл к нам навстречу, с первой Золотой Звездой Героя Советского Союза на груди и орденами Монгольской Народной Республики. Он с большой радостью обнял нас и сказал: „Вот мы опять все вместе!“».
Когда весной 1939 года Жуков уезжал из Брюсова переулка на аэродром, на вопрос брата, куда же всё-таки его направляют, уклончиво ответил: «Еду туда, где будет либо грудь в крестах, либо голова в кустах…» Вернулся со звёздами.
В начале июня вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об установлении воинских званий высшего командного состава Красной армии» — вводились генеральские звания. Жукову было присвоено воинское звание генерала армии. Командарм 2-го ранга Конев получил звание генерал-лейтенанта. Генералами армии стали К. А. Мерецков[67] и И. В. Тюленев[68].
Жуков перескочил через несколько ступеней и, не износив ромбов ни командарма 2-го ранга, ни 1-го, получил в петлицы сразу пять звёзд генерала армии. Так Сталин и Наркомат обороны оценили его победу на Халхин-Голе.
Назначение на Киевский Особый военный округ (КОВО) Жуков получил в Кремле из первых уст.
Из «Воспоминаний и размышлений»: «С И. В. Сталиным мне раньше не приходилось встречаться, и на приём к нему шёл сильно волнуясь.
Кроме И. В. Сталина, в кабинете были М. И. Калинин, В. М. Молотов и другие члены Политбюро.
Поздоровавшись, И. В. Сталин, закуривая трубку, сразу же спросил:
— Как вы оцениваете японскую армию?
— Японский солдат, который дрался с нами на Халхин-Голе, хорошо подготовлен, особенно для ближнего боя, — ответил я. — Дисциплинирован, исполнителен и упорен в бою, особенно в оборонительном. Младший командный состав подготовлен очень хорошо и дерётся с фанатическим упорством. Как правило, младшие командиры в плен не сдаются и не останавливаются перед „харакири“ Офицерский состав, особенно старший и высший, подготовлен слабо, малоинициативен и склонен действовать по шаблону».
Жуков также доложил о состоянии боевой техники и вооружения, привёл сравнительные характеристики наших и японских танков и самолётов. Отметил хорошую боевую работу лётчиков под командованием Смушкевича. Сталин спросил:
— Как действовали наши войска?
— Наши кадровые войска дрались хорошо. Особенно хорошо дрались 36-я мотодивизия под командованием Петрова[69] и 57-я дивизия под командованием Галанина[70], прибывшая из Забайкалья.
Жуков вынужден был доложить и о тех недостатках, которые обнаружились в ходе боёв. Сказал о нестойкости 82-й стрелковой дивизии, развёрнутой накануне монгольских событий и укомплектованной в основном приписным составом, необученным и несколоченным. Высоко оценил умелые действия танковых бригад, особенно 11-й комбрига Яковлева. И предупредил, что танки БТ-5 и БТ-7 слишком огнеопасны, что были случаи, когда машины загорались вне боя, на марше. Причина пожаров — несовершенство конструкции моторов и ходовой части. Одновременно отметил эффективность танковых атак, при умелом управлении — их мощь и манёвренность: «Считаю, что нам нужно резко увеличить в составе вооружённых сил бронетанковые и механизированные войска».
Сталин спросил об артиллерии. Жуков ответил, что «артиллерия наша во всех отношениях превосходила японскую, особенно в стрельбе».
«Я пристально наблюдал за И. В. Сталиным, — вспоминал впоследствии маршал, — и мне казалось, что он с интересом слушает меня».
Сталин слушал с интересом. Кто знает, что думал диктатор, глядя на своего будущего первого маршала? Расстреляв героев Гражданской войны и таким образом избавившись от опасности заговора и удара в спину, он был поставлен судьбой и обстоятельствами перед необходимостью замены мятежных маршалов новыми. Пока генералами. Но будущих маршалов он в них уже видел.
В конце марта того же 1940 года из ленинградской тюрьмы «Кресты» вышел Рокоссовский. За него хлопотал Тимошенко. Сталин уступил. Рокоссовского с семьёй сразу же отправили в Сочи — поправить здоровье, успокоиться и приготовиться к службе и новому назначению. В июне бывший командир Жукова получил звание генерал-майора и почти одновременно с ним был направлен в Киевский Особый военный округ. До сих пор история ареста и заключения Рокоссовского — два с половиной года в «Крестах» — полна тайн и легенд. В 1960-е годы по приказу Хрущёва архивно-следственное дело Рокоссовского будет уничтожено.
Сталин выслушал Жукова и сказал:
— Теперь у вас есть боевой опыт. Принимайте Киевский округ и свой опыт используйте в подготовке войск.
Жуков, выдержав паузу, спросил:
— Как понимать крайне пассивный характер войны на Западе? Как в дальнейшем там будут развиваться события?
Сталин усмехнулся. Вопрос генерала армии ему понравился. Он снова набил трубку и раскурил её.
— Французское правительство во главе с Деладье и английское во главе с Чемберленом не хотят серьёзно влезать в войну с Гитлером. — Сталин говорил неторопливо, словно рассуждая; к этой манере длинных монологов Жуков привыкнет, когда ему придётся часто общаться с хозяином кремлёвского кабинета. — Они всё ещё надеются подбить Гитлера на войну с Советским Союзом. Но из этого ничего не выйдет. Им придётся самим расплачиваться за свою недальновидную политику.
Сталин всё ещё верил в надёжность пакта, заключённого год назад с Германией[71].
Возвратившись в гостиницу «Москва», Жуков долго не мог уснуть, размышляя о беседе с вождём. Об этой первой их встрече маршал написал в мемуарах: «Внешность И. В. Сталина, его негромкий голос, конкретность и глубина суждений, осведомлённость в военных вопросах, внимание, с которым он слушал доклад, произвели на меня большое впечатление».
До отъезда в Киев Жуков с семьёй жил в одном из номеров гостиницы «Москва». Это была самая комфортабельная гостиница, построенная в 1930-е годы архитектором А. В. Щусевым в стиле «сталинского ампира».
Судя по записям в журнале посещений кремлёвского кабинета Сталина, на приёме у вождя в июне 1940 года по приезде из Монголии Жуков был дважды: 1 июня с 23.20 до 1.25 и 13 июня с 13.20 до 14.30. Докладывал, по всей вероятности, ночью с 1-го на 2-е, а назначение получил 13-го. Хотя в мемуарах эти две встречи смешаны в одну. Впрочем, для воспоминаний и размышлений вполне допустимо.
В те дни Жуков был оглушён. Почести, доверие, внимание, новое назначение… Его всё поражало и впечатляло. И золотая звезда героя на груди, и обилие звёзд в генеральских петлицах, и «негромкий голос» Сталина, когда тот обращался к нему, и величавая роскошь гостиницы как символ новой народной империи, и счастливые глаза жены и дочерей. Всё это окрыляло его, делало сильным, но он ещё не осознавал своей силы.
Вот откуда слёзы на щеках Жукова в минуты прощания с боевыми товарищами на Киевском вокзале, когда он уезжал к новому месту службы. Это были слёзы счастья. Он понял, что строптивого коня судьбы он наконец-то ухватил за гриву, потянул на себя, осадил, и конь ему повиновался…
В своих воспоминаниях Жуков ни словом не обмолвился о том, с какой целью Сталин посылал его в Киев. А между тем армии самого мощного военного округа должны были обеспечить реализацию одного из пунктов пакта Молотова — Риббентропа, касающегося возвращения Бессарабии и Северной Буковины.
Ночью 27 июня 1940 года нарком иностранных дел СССР Молотов пригласил к себе румынского посланника Давидеску и вручил ему ультиматум: в течение суток заявить о согласии на передачу Советскому Союзу районов Бессарабии и Северной Буковины.
История спорных территорий такова. В январе 1918 года, воспользовавшись Гражданской войной в России и ослаблением русской армии, Румыния послала свои войска за Дунай и Прут и захватила земли до Днестра. Румыны с боем заняли Кишинёв. Захват земель не был признан Советской Россией. По последней переписи, проведённой в 1897 году, в Бессарабии и Северной Буковине состав коренного населения был таким: молдаване — 47,6 процента; украинцы — 19,6; евреи — 11,8; русские — 8; болгары — 5,3; немцы — 3,1; гагаузы — 2,9 процента.
Сталин собирал растерянные в годы смуты земли бывшей Российской империи, строя свою — Советскую.
Правительству Румынии долгое время удавалось лавировать между интересами Англии, Франции, Германии, Италии и удерживать за собой оккупированные области. В 1939 году согласно подписанному пакту спорные территории отходили к СССР. 1 июня 1940 года немцы заявили о своём невмешательстве в случае нападения СССР на Румынию и в то же время усилили поставки в Румынию трофейного польского оружия. Румыны, чувствуя, что старый спор вот-вот может разрешиться не в их пользу, попросили помощи Германии. Но немцы «остались верны» германо-советским соглашениям. Говорят, Гитлер обронил: «Румынию лучше иметь противником, чем союзником». Видимо, имея в виду, что противник из Румынии слабый и румынская нефть в виде бензина и масел польётся в баки и моторы самолётов и танков вермахта сразу, когда этого потребуют обстоятельства большой войны. Союзник же всегда склонен выторговывать условия своего союза.
Двадцать восьмого июня 1940 года войска Жукова взяли под свой контроль мосты и переправы через реки Черемош, Прут и Днестр, переправились и колоннами двинулись дальше в Южном, Юго-Западном и Западном направлениях. Начался Прутский поход советских войск. Жуков провёл его стремительно, в несколько суток.
В прижизненных изданиях «Воспоминаний и размышлений», в которые автор вносил поправки и дополнения собственноручно, о Прутском походе нет ни строчки. Разве что вот это: «Всё лето мы с членом Военного совета округа Владимиром Николаевичем Борисовым, командирами отдела боевой подготовки и оперативного отдела провели в войсках. Главное внимание уделяли полевой выучке командного состава, штабов и войск всех родов оружия».
Хроника Прутского похода Красной армии летом 1940 года такова.
Двадцатого июня командующий войсками Киевского Особого военного округа генерал армии Жуков получил директиву наркома обороны СССР и начальника Генштаба о начале сосредоточения войск и полной боевой готовности к 22.00 24 июня. Цель наступления — разгром румынских войск в Бессарабии. Создаётся Управление Южного фронта. Командующим войсками фронта назначается Жуков. Штаб фронта располагается в городе Проскурове.
Двадцать третьего июня Молотов заявил послу Германии Шуленбургу о намерении СССР в самые ближайшие дни присоединить к себе Бессарабию и Северную Буковину. Он также изложил просьбу о том, что советская сторона ожидает всяческую поддержку Германии и «обязуется охранять её экономические интересы в Румынии». Шуленбург попросил паузу, так как это заявление «является для Германии полной неожиданностью, и попросил не предпринимать никаких решительных шагов до прояснения позиции немецкой стороны». Молотов ответил согласием ждать ответа Германии до 25 июня.
Двадцать пятого июня Шуленбург передал Молотову заявление Риббентропа, в котором говорилось, что «Германское правительство в полной мере признаёт права Советского Союза на Бессарабию и своевременность постановки этого вопроса перед Румынией…». В послании говорилось о неожиданности претензий Советского Союза на Буковину и выражалось беспокойство за судьбу проживавших на этих территориях этнических немцев. Тем не менее, говорилось в заявлении Риббентропа, Германия остаётся верной московским соглашениям, будучи, однако, «крайне заинтересованной» в том, чтобы территория Румынии не стала театром военных действий. Руководствуясь интересами мира, Германия, со своей стороны, выражала готовность оказать политическое влияние на Румынию с целью мирного решения «бессарабского вопроса» в пользу СССР.
Двадцать шестого июня Молотов вручил послу Румынии Давидеску заявление правительства Советского Союза: «В 1918 году Румыния, пользуясь военной слабостью России, насильственно отторгла от Советского Союза (Россия) часть его территории — Бессарабию — и тем нарушила вековое единство Бессарабии, населённой главным образом украинцами, с Украинской Советской Республикой. Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии…» Молотов также передал послу карту, на которой была отмечена линия претензий.
Двадцать седьмого июня Румыния объявила мобилизацию.
В этот же день Молотов сделал новое заявление: в случае невыполнения требований советской стороны — передачи Бессарабии и Северной Буковины СССР — советские войска готовы пересечь румынскую границу. Коронный совет Румынии принял решение о выполнении требований Советского Союза. Германская сторона приватно дала знать румынам, что «изменение границы будет носить временный характер и указанные территории вновь войдут в состав Румынии».
К исходу того же дня части 12-й армии Южного фронта заняли исходные позиции, развернувшись фронтом на юго-восток. Войска 5-й армии закончили развёртывание под Винницей. Южнее вдоль границы изготовилась 9-я армия.
Двадцать восьмого июня, получив указание из Москвы действовать по «мирному» варианту, войска Жукова начали операцию. Вперёд двинулась лишь часть группировки. Румынские пограничники и войска снимались с позиций и отходили в тыл, а части Южного фронта занимали оставленную территорию. Разминировались мосты. Советские войска вступили в Хотин, Кишинёв, Бельцы, Бендеры, Аккерман.
Двадцать девятого июня 204-я воздушно-десантная бригада в количестве 1372 человек десантировалась в районе города Болграда с приказом занять города Рени и Кагул. Вечером того же дня советские войска вышли к реке Прут, перехватили коммуникации и установили погранпосты с целью проверки румынских войск и изъятия у них награбленного имущества, которое принадлежало местному населению. В освобождённом советскими войсками Кишинёве состоялся митинг: перед стотысячным собранием горожан выступили Хрущёв и Тимошенко, а также председатель Бессарабского временного революционного комитета Бурлаченко. Советские газеты сообщали, что народ встречал Красную армию с ликованием.
Тридцатого июня десантники 204-й воздушно-десантной бригады вошли в город Рени, где завязалась короткая перестрелка с румынскими пограничниками. В этот же день 44 самолёта десантировали в районе Измаила части 201-й воздушно-десантной бригады. К исходу дня авангарды Южного фронта вышли к реке Прут на новую советско-румынскую границу.
Первого июля ночью с румынской территории был открыт огонь. Один красноармеец получил ранение. Войска Красной армии не отвечали. Утром с рассветом части 204-й воздушно-десантной бригады заняли Кагул и пресекли грабёж местного населения отходящими частями румынской армии. К исходу дня новая граница по рекам Прут и Дунай полностью контролировалась войсками Южного фронта.
Второго июля румыны потребовали от советской стороны возвращения оружия и боеприпасов, захваченных на территории Бессарабии и Северной Буковины. В 22.00 с румынской стороны было произведено шесть одиночных выстрелов из винтовки. Ответный огонь не последовал. Красноармейцы и пограничники строго исполняли приказ Жукова огня не открывать. На заявление советских пограничников о произошедшем инциденте делегаты румынской стороны ответили, что «румынские солдаты чистят оружие и от неосторожности происходят выстрелы».
Третьего июля — шестой и последний день похода — из Румынии депортированы 134 бывших солдата румынской армии, мобилизованных в районах, отошедших к СССР. Граница через реки Дунай и Прут окончательно закрыта. По нарушителям пограничники открывают огонь. В Кишинёве состоялись парад войск Южного фронта и демонстрация по поводу присоединения Бессарабии к СССР.
Четвёртого июля румынские войска числом до двух рот вышли на правый берег Прута и начали окапываться напротив погранпоста. В ответ на этот демонстративный манёвр Жуков приказал выкатить на прямую наводку несколько орудий под прикрытием бронемашин. Через несколько часов румынские солдаты покинули свои позиции и ушли вглубь своей территории. В этот же день в город Кагул вошли части 25-й стрелковой дивизии. 204-я воздушно-десантная бригада отведена в Болград, там погрузилась в вагоны и по железной дороге переброшена в Бендеры.
Пятого июля начальник штаба Южного фронта генерал Ватутин передал ответ румынскому генералу Красна, что оружие у румынских солдат насильственно не изымалось, а «брошенное разбежавшимися солдатами румынской армии» советские воины собирать не обязаны. Войска Южного фронта приказом Жукова переведены «в состояние обычной готовности мирного времени».
Седьмого июля расформировано полевое управление Южного фронта. Из Одессы в Аккерман прибыли первые грузовые суда с продовольствием для жителей Бессарабии.
Восьмого июля пограничные отряды НКВД — 120 погранзастав — заступили в наряды по новой линии демаркации между СССР и Румынией. Войска расформированного Южного фронта начали возвращаться к местам постоянной дислокации.
Девятого июля Гитлер объявил Румынию государством, находящимся под защитой Германии.
Второго августа VII сессия Верховного Совета СССР приняла Закон «Об образовании союзной Молдавской Советской Социалистической Республики» в составе СССР. В состав Молдавской ССР включены шесть из девяти уездов бывшей Бессарабской губернии, входившей в состав Российской империи, — Бельцкий, Бендерский, Кагульский, Кишинёвский с городом Кишинёв, Оргеевский, Сорокский, — а также Григориопольский, Дубоссарский, Каменский, Рыбницкий, Слободзейский, Тираспольский с городом Тирасполь, районы бывшей Молдавской АССР, в 1918 году оккупированной румынской армией. Аккерманский, Измаильский и Хотинский уезды Бессарабии отошли к Украинской ССР. Войска, дислоцированные в новых лагерях на присоединённых территориях, получили указание политуправления Красной армии разъяснить всему личному составу, что, «благодаря мудрой сталинской внешней политике, мы избавили от кровопролитной войны трудящихся Бессарабии и Северной Буковины и решили вопрос о возвращении Бессарабии в могучую семью Советского Союза мирным путём». Войскам приказывалось «сохранять бдительность и вести активную политработу среди местного населения».
Восьмого октября маршал Антонеску обратился к Гитлеру с просьбой о вводе германских войск в Румынию «для защиты нефтеносного района Плоешти и обучения румынских войск». Через четыре дня корпус вермахта взял под контроль все нефтяные месторождения Румынии. Риббентроп в своём письме Сталину объяснил действия Германии заботой о недопущении венгеро-румынского конфликта из-за спорных территорий и утверждал, что «германо-итальянские гарантии Румынии вовсе не направлены против СССР».
Шестнадцатого октября правительство маршала Антонеску дало согласие на присоединение Румынии к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии.
После того как немецкие солдаты вошли в Румынию, «еврейские беженцы массово хлынули в СССР, все они оседали в новообразованной Молдавской ССР и Аккерманской области УССР».
На второй день Прутского похода, когда 9-я армия генерала Болдина[72] замешкалась на переправах в нижнем течении Днестра, Жуков приказал направить вперёд воздушно-десантные бригады.
Тогда у Жукова, по всей вероятности, произошёл первый неприятный разговор с командармом Болдиным. Позже это перерастёт в неприязнь, которую маршал так и не сможет преодолеть.
В более поздних изданиях «Воспоминаний и размышлений» маршал рассказал об успешном Прутском походе. Однако эпизод с заминкой на днестровских бродах 9-й армии он представил в несколько иных тонах: «Двум танковым бригадам была поставлена задача: обогнать отходящие колонны румынских войск и выйти к реке Прут.
Совершив стремительный марш-бросок (около 200 километров), наши танковые части появились в районах высадки десантов одновременно с их приземлением. Среди румынских частей, местных властей, всех тех, кто стремился скорее удрать в Румынию, поднялась паника. Офицеры, оставив свои части и штабное имущество, также удирали через реку. Короче говоря, королевские войска предстали перед советскими войсками в крайне плачевном состоянии и продемонстрировали полное отсутствие боеспособности. На второй день этих событий я был вызван И. В. Сталиным по ВЧ. И. В. Сталин спросил:
— Что у вас происходит? Посол Румынии обратился с жалобой на то, что советское командование, нарушив заключённый договор, выбросило воздушный десант на реку Прут, отрезав все пути отхода. Будто бы вы высадили с самолётов танковые части и разогнали румынские войска.
— Разведкой было установлено грубое нарушение договора со стороны Румынии, — ответил я. — Вопреки договорённости из Бессарабии и Северной Буковины вывозится железнодорожный транспорт и заводское оборудование. Поэтому я приказал выбросить две воздушно-десантные бригады с целью перехвата всех железнодорожных путей через Прут, а им в помощь послал две танковые бригады, которые подошли в назначенные районы одновременно с приземлением десантников.
— А какие же танки вы высадили с самолётов на реке Прут? — спросил И. В. Сталин.
— Никаких танков по воздуху мы не перебрасывали, — ответил я. — Да и перебрасывать не могли, так как не имеем ещё таких самолётов. Очевидно, отходящим войскам с перепугу показалось, что танки появились с воздуха…
И. В. Сталин рассмеялся и сказал:
— Соберите брошенное оружие и приведите его в порядок. Что касается заводского оборудования и железнодорожного транспорта — берегите его. Я сейчас дам указание Наркомату иностранных дел о заявлении протеста румынскому правительству».
Из вышеприведённого диалога можно сделать вывод: Сталин был очень доволен своим генералом. Тем, что не ошибся в Жукове, доверив ему «блицкриг» в Бессарабии. Тем, что земли советской империи прирастают некогда утраченными областями. Тем, что Красная армия занимает более выгодные позиции и районы для возможных боевых действий в ближайшее время. Войска в Бессарабии теперь надёжно обеспечивали южный фланг — выстраивалась во всех отношениях удобная линия обороны по Карпатам и устью Дуная. К тому же теперь рядом находились нефтяные промыслы Плоешти. Больше половины горюче-смазочных материалов для танков, авиации и транспорта Германия получала именно отсюда. Несколько массированных налётов бомбардировочной авиации — и… Сталина согревало и это — возможность контролировать Гитлера, пусть косвенно, посредством возможного влияния на поставки румынской нефти.
Любопытный факт: многие будущие главные маршалы и генералы большой войны были уже здесь. Командующие фронтами, армиями, корпусами и дивизиями.
Рокоссовский командовал 5-м кавалерийским корпусом, который был срочно переброшен в КОВО и после Прутского похода был дислоцирован в Славуте и окрестностях.
Ватутин руководил штабом округа, а во время похода — штабом Южного фронта.
Катуков командовал танковой дивизией, дислоцированной в районе Шепетовки.
Черняховский — танковой бригадой в Белоруссии.
Конев ещё служил в Забайкалье, но в Наркомате обороны ему уже был заготовлен приказ о назначении в Северо-Кавказский военный округ, где совсем скоро он приступит к формированию 19-й армии. Летом и осенью 1941 года 19-й армии придётся стоять на самых опасных участках фронта, прикрывая смоленское, а потом и московское направления.
Баграмян служил в штабе 12-й армии КОВО. Вскоре он будет переведён в штаб округа и возглавит оперативный отдел.
Итоги шестидневного похода Жукова не радовали. А большая война, уже год сотрясавшая Европу, подступала к рубежам СССР. Войска надо было готовить к самой трудной войне. Она уже тогда, осенью 1940-го, многим казалась неминуемой.
Из директивы войскам КОВО, подписанной 17 июля 1940 года Жуковым: «При выполнении особого задания правительства СССР по освобождению трудящихся Бессарабии и северной части Буковины от гнёта румынских бояр во многих частях и соединениях округа обнаружено большое количество недочётов, влияющих на их боевую готовность и слаженность для ведения современного боя.
Основными недочётами являются:
а) Отсутствие боеготовности частей. Не хватало целого ряда предметов, необходимых для боя у бойца, командира, орудийного расчёта, танкового экипажа, подразделения и части…
<…>.
г) Наземные войска не подготовлены и ничем не обеспечены для связи с авиацией.
<…>.
е) Пехота недостаточно обучена. Плохая подгонка снаряжения и обуви. Нарушаются строи подразделений в походе. Комсостав не держит в руках свои подразделения, вследствие чего имеется большое количество отставших бойцов от своей части. Слабо отработаны наблюдение за воздухом, передача сигналов и команд по колоннам и расчленение при налёте авиации. Недостаточно отработана тактическая слаженность отделений и взвода…
<…>.
з) Артиллерийские части не подтянуты, неповоротливы, вяло принимают команды и медленно их выполняют. Артиллерийская разведка подготовлена слабо — штабы плохо ею руководят…
Нет знаний боеприпасов, взрывателей. Отсутствует рассортировка их. Таблицы стрельб начальствующий состав знает слабо.
Командиры поверхностно знают состояние своих частей и подразделений.
и) В танковых частях взаимозаменяемость экипажа полностью не достигнута, достаточной сколоченности взвода, роты не добились. Вопросы взаимодействия танков с пехотой, артиллерией, а также и внутри танковых подразделений и частей должным порядком не отработаны.
к) Понтонные и сапёрные батальоны округа слабо подготовлены по переправочному и мостовому делу, расчёты не были сколочены, номера плохо знали свои обязанности.
Командный состав инженерных частей не умел правильно организовать работу по сборке паромов и вводу их в линию моста.
л) Высокая аварийность в частях ВВС. Из-за недисциплинированности лётного состава произошло большое количество аварий и даже катастроф на учебных самолётах У-2.
Неумелое размещение материальной части на аэродромах не обеспечивало быстрый взлёт частей ВВС. Отсутствовали маскировка и должный порядок на аэродромах.
Низкая мобильность авиабаз снижала боеготовность лётных частей.
Не все авиабазы знали, какое имущество необходимо забирать с собой для обеспечения боевой работы частей».
А дальше идёт перечень всего того, что необходимо в срочном порядке сделать личному составу частей и подразделений округа «для полного устранения вышеуказанных недочётов». И первым пунктом в этом перечне значится: «К 25.7.40 г. проверить и спустить до части все необходимые запасы боеприпасов, горючего, продфуража и другого имущества и в частях разложить его по подразделениям».
Далее: «Тактическую подготовку подразделений и частей закончить: взвода — к 1 августа; роты, эскадрона — к 15 августа; батальона — к 1 сентября.
Сентябрь месяц отвести на дополнительную тренировку батальона, полковые и дивизионные учения и инспекторские смотры.
В тактической подготовке начсостава, штабов и войск до конца учебного года взять основной упор на отработку:
а) Наступательного боя с преодолением полосы заграждения и крупных водных преград.
б) Оборонительного боя с устройством полосы заграждения и
в) Разведку.
Подготовке начсостава уделить исключительное внимание, считая это одной из центральных задач».
Как видим, Жуков в своей повседневной рутинной работе постоянное внимание уделял именно всему тому, за что впоследствии его, да и всю Красную армию, будут упрекать стратеги-историки: мол, не уделяли внимания обучению командирских кадров среднего звена (рота — батальон), не учили бойцов и командиров действиям в обороне.
Судя по тону директивы и тем требованиям, которые выносились в первый ряд, к войне не просто готовились, а готовились торопливо, с ощущением, что последние мирные дни, отпущенные на обучение личного состава, обеспечение снаряжением и подвоз боеприпасов, истекают. Вот пункт из той же директивы, который касается подготовки новобранцев: «Боевую подготовку новобранцев призыва июня 1940 года вести на основе моей директивы… имея задачей подготовить одиночного бойца, способного действовать в составе отделения во всех видах боя, — закончить к 15.8, после чего новобранцев равномерно распределить по штатным подразделениям на пополнение некомплекта из расчёта, примерно, по 1–2 человека на отделение, и тактическое обучение их вести в штатных подразделениях. В целях успешного прохождения ими программы — освободить их от нарядов и работ». Одним словом — учёба, учёба, учёба. Поле, стрельбы, марш-броски, изучение матчасти, владение винтовкой, умение бросать гранату, быстро окапываться в любых обстоятельствах и на любой местности, маскироваться.
Жуков готовил войска КОВО к боевым действиям в обстоятельствах большой войны.