Оптимизация

Сказать, что я никак не потрудился на благо библиотечного дела, было бы несправедливо. Когда меня совсем уже достали вопросами: «Такая книга есть?» — я решил разобраться, какое чтиво есть в хозяйстве. В планах у меня была полноценная производственная оптимизация, с формированием электронного каталога, по которому з/к могли бы искать литературу. Я пошел к начальнику воспитателей Василевскому — огромному, вечно хохочущему мужику — и хотел взять у него ноутбук, чтобы сделать файл с описанием наличествующих книг. Тот испугался и предложил вести тетрадочку. Идею с тетрадочкой отверг уже я. Это какой-то архаизм и каменный век, а не лучезарная оптимизация.

Короче, в результате я решил тупо перебрать всю библиотеку. Делать это вручную было бы слишком, поэтому я прибег к помощи Хохла и Спайса, двух дневальных из моего отряда. Как можно догадаться, оба сидели по «народной» 228-й статье (Спайс — за спайсы, Хохол — за траву). Хохол, кстати, до того, как попасться с рюкзачком конопли, был военным беженцем — слился из Донецкой области, поскольку не хотел воевать ни за ДНР, ни за украинскую армию.

Сложнее всего оказалось обучить двух торчков определять, что за книжка у них в руках, не читая ее полностью. Казалось бы, обычному человеку достаточно прочесть аннотацию, чтобы установить:

— жанр книги;

— происхождение автора;

— современная это литература или классическая.

Именно по этим простейшим критериям я решил зашарашить сортировку.

Хохол оказался безнадежным: он мог только виновато улыбаться и переносить предметы. А вот Спайс худо-бедно соответствовал требованиям ликвидатора библиотечного хаоса, хотя мне все равно приходилось отвечать на его внезапные вопросы:

— А Монголия — это Америка?

— А Пушкин — это классика?

— А стихи — это роман?

Оказалось, что на 60 % библиотека состоит из книг про ВОВ, поднятие целины и покорение Крайнего Севера советскими студентами, а временами и геологами. Судя по всему, когда районная библиотека делилась фондами с лагерной, она отдала самый нечитаемый трэш, разбавив его писателями Орловщины. А край в смысле писателей очень плодородный. Куда ни плюнь — Лесков, Фет, Тургенев, Тютчев.

Больше всего меня удивили самоучители, которых в книжной массе оказалось огромное количество — набрался целый стеллаж. Были пособия по собиранию грибов, выращиванию цветов, разведению кроликов, художественной ковке, мастерству сантехника, основам укладки черепицы, работе с силовыми агрегатами и многое другое. По-моему, самые годные книги во всей библиотеке. Но, черт возьми, зачем в тюрьме руководство по разведению кроликов? Уже потом я узнал, что кроликов раньше разводили на хозяйственном дворе — видимо, какой-то работник и обзавелся.

С помощью Хохла я переставил стеллажи поудобнее, чтобы можно было подойти с обеих сторон. Но так как раньше стеллажи у стен выполняли роль своего рода отстойника, где все было свалено «чтобы забыть», разместить все книги на стеллажах, сделанных по принципу «чтобы читать», не получилось. От части нужно было избавиться.

Собрав два мешка дублирующихся экземпляров, я отправил Спайса и Хохла в кочегарку, чтобы их сжечь. Да, сжечь. Нельзя сжигать книги, если не согласен с ними, но можно сжигать книги, если они полный отстой. Впрочем, я все-таки попросил Капо перед аннигиляцией просматривать книги — на случай судебной ошибки. Капо вернул только одну книгу Цвейга. Стефан Цвейг попал в компанию книг, прославляющих достижения пятилеток, по ошибке. Если читатель вдруг не уснул во время полной приключений библиотечной части, то мог заметить алогизм: зачем я хотел сделать электронный каталог книг? Как бы его потом использовали зэки? Как говорится, doc-файл силенкой не запустишь. Все дело в «столбике».

Одной из задач уголовно-исполнительной системы является ресоциализация, которая в свою очередь включает помощь в трудоустройстве лицам, отбывшим наказание в виде лишения свободы. Эту работу делал «столбик». Такой же, как терминал по приему платежей — антивандальная железная фиговина с тачскрином и системным блоком внутри. Единственный смысл «столбика» (который почему-то стоял в библиотеке) был в том, что на нем стояла программа для поиска работы на воле. По идее, там можно было найти вакансии, разбитые по специальностям, возрасту, уровню образования и т. д. Но когда зэк, твердо вставший на путь исправления, хотел узнать чуть больше деталей (например, уровень зарплаты), на монитор неизменно выводилось сообщение, что всю интересующую информацию можно получить в службе занятости по такому-то телефону. Очень, блин, полезная штука. Кроме того, я ни разу не видел, чтобы данные там обновлялись.

Библиотечный каталог я хотел загрузить именно на этот компьютер, прозябающий в недрах «столбика», — чтобы хоть как-то оправдать его существование. Впрочем, потом я придумал, как еще можно использовать «столбик». После быстрого ресерча выяснилось, что он в состоянии проигрывать музыку. Оставалось только вскрыть сейфовый замок на «столбике» и закачать через флешку музла. Я уже предвкушал, как атмосферу спокойствия библиотеки ИК-5 будут поддерживать Slipknot и «Гражданская оборона».

Как открыть замок? Очень просто. Я же в лагере, а здесь очень много людей, которые сидят именно за то, что открывали замки. И я отправился на поиски медвежатника. Первый кандидат оказался псевдомедвежатником: после исследования замка он предложил его просто выпилить. Это не соответствовало целям операции «тонкая музыкальная пенетрация», поэтому пришлось искать другого медвежатника.

Но музыкальной мечте не суждено было сбыться. В день взлома меня отправили в СУС, и больше я «столбика» уже не видел. Что с ним теперь сталось? Ничего. Все так же бесполезно стоит, воплощая суть воспитательного процесса уголовно-исправительной системы Российской Федерации.