Когда ангел-хранитель сбивается с ног

Понимание того, что он попал в капкан саморазрушения, заставляет Феликса искать пути выхода из ситуации. Умные люди объясняют ему, что его болезненная страсть именуется «лудоманией» и помочь в этом случае может только опытный психотерапевт. Та самая Алла Ивановна после полуторачасового допроса заключает:

– Вы гениальный и, скажу прямо, опасный манипулятор. Вам надо лечиться.

– А как? И где? – интересуется экзотический пациент.

– В стационаре, – сообщает Алла Ивановна и тут же допускает промах. – Но можно и амбулаторно…

– Конечно, амбулаторно! – кричит Феликс, напуганный вероятным разлучением с рулеткой.

Феликс в роли «крестного отца» – умудренного жизненным опытом, но не потерявшего вкус к жизни мафиозо в гостях у своего друга Игоря Вертинского. Органично вписавшись в вечеринку в стиле «Чикаго 30-х», наш герой, по счастью, уже не вспоминает, что когда-то слово «мафия» не вызывало  у него улыбки

Амбулаторное лечение, естественно, не приносит результатов. Запасов знаний и умений Аллы Ивановны не хватает, чтобы дистанционно облегчить состояние «больного». К тому же тот не чувствует своей болезни и всюду почти с гордостью повторяет поставленный ему «благородный диагноз»: «Я в угаре роскошного порока».

И вот уже суммы принимают четкие семизначные очертания. Конечно, в долларах. Его долги, помноженные на сумасшедшие проценты, под которые, как правило, дают деньги «сердобольные» кредиторы, так велики, что даже не пугают его. То, что он все-таки успевает отдать, – мизер по сравнению с тем, что он успевает проиграть и что нащелкивает безжалостный калькулятор. В московской игровой и книжной тусовке проще найти тех, кому Феликс не должен. Подключая все свое природное обаяние, оттененное лихорадочной уверенностью игрока, он как-то умудряется уговорить кипящих от злости и бессилия заимодавцев подождать «то пару дней, то пару недель». А дни тем временем сливаются в годы, спаиваются в одну беспросветную цепь, когда-то имевшую начало, но не имеющую конца…

Мила, как жена декабриста, терпеливо сносит все удары судьбы. Но страх остаться на улице в огромном городе, страх за судьбу сына Кирилла заставляет ее принять труднейшее решение. Мила и Феликс вынуждены разъехаться. Их квартира на Покровке, гостеприимно распахивавшая двери художникам, артистам, писателям, потомкам царской фамилии, теперь – разоренное гнездо, бандитский блок-пост. Сутками здесь сидят крепкие парни со свинцовыми глазами бультерьеров. Они ждут Феликса. Ждут, чтобы «закрыть тему». После одного из таких «дежурств» пропадают видеокассеты с записями «Зеленой лампы» и та самая книга Елены Щаповой – де Карли «Это я, Елена». И то и другое драгоценно для владельца, но вряд ли имеет интеллектуальную ценность для «вахтеров» с весьма средним образованием. Выбор именно этих «сувениров» объясняется банально просто: в книге много «фоток голой бабы», а на кассетах поверх ненужных «фраеров» можно записать «днюху братана».

Ангел-хранитель Феликса в те годы просто сбился с ног. Опасность поджидала опекаемого со всех сторон. Смерть – наверное, самое малое, что могло случиться с Феликсом и его близкими. И все же ему сказочно везет – то он не едет туда, где его «ожидают», то соседка по лестничной клетке вдруг выйдет покурить в ту минуту, когда киллер уже наступает на пятки, то в одночасье обрывается жизнь опаснейшего из всех кредиторов… Феликс скрывается у знакомых и друзей, на съемных квартирах, тайными тропами пробираясь в убежище – такой совет ему дал один авторитетный человек.

«Сумеешь спрятаться – будешь жить. Больше ничем помочь нельзя», – жестко подводит итог разговору солидный персонаж в милицейских погонах с Шаболовки.

Спасаясь от преследований, Феликс снимает квартиры, комнаты, углы в разных концах Москвы, нигде не задерживаясь надолго. «Косая» продолжает охоту, подбираясь с неожиданных сторон. Но и счастливая судьба не дремлет. В одной из «явочных» квартир, в задрипанной однокомнатной неподалеку от Рижской эстакады, его навещает старинный друг Генрих Рабинович.

– Генрих, дорогой, заходи! – шепчет Феликс, впуская гостя и запирая дверь. – А я тут на стол накрываю…

– Привет, Феликс, – конспиративным шепотом вторит Генрих. – Ну да, не до ресторанов сейчас…

Оглядев невзрачное, немного дымное убежище, Генрих качает головой.

– Ну, рассказывай, как живешь…

– Ох… не знаю, с чего начать, – отвечает встрепанный Феликс. – Давай вот перекусим, я мясо приготовил.

Они взялись за пару жестких, как подошва, антрекотов, уныло лежащих на тарелках.

– Феликс, повар из тебя сегодня, прямо скажем…

– Да, жестковатые, – согласился Феликс. – Что-то мысли не о том… В общем, слушай…

Феликс начал сбивчивый, торопливый рассказ о своих опасных приключениях, загнавших его в угол. О долгах, астрономический размер которых восхищает его самого, о кредиторах, угрожающих расправой… Он все больше волновался, размахивал руками и повышал голос, как вдруг поперхнулся. Кусок злополучного антрекота застрял в горле и перекрыл доступ кислороду. Феликс пытался прокашляться, потом, бледнея, вскочил со стула и стал потихоньку заваливаться на бок. Генрих, подхватив друга, лихорадочно соображал, что делать: приемам оказания первой медицинской помощи никто никогда не учил, а «скорая» просто не успеет доехать!.. Феликс уже синел и терял сознание… «Без паники. Надо его опустить головой вниз и пережать диафрагму», – промелькнуло в голове. Он резко перегнул Феликса через колено, лицом вниз – и от толчка под грудь застрявший кусок выскочил наружу. Первый судорожный вздох – и стало понятно: все обошлось!

– Спасибо, Генрих, – срывающимся голосом пробормотал Феликс, как только смог говорить. – Ты спас мне жизнь!

– На моем месте так поступил бы каждый, – попытался отшутиться Генрих, только начинавший осознавать серьезность произошедшего.

Когда об этом услышал Феликс-младший, приехавший из Америки повидать отца, он подтвердил, что Генрих принял единственно верное решение. Еще он рассказал, что этим стандартным правилам первой помощи американцев учат в начальной школе.

– Но мы-то не в Америке, – резонно заметил Феликс, благодарно глядя на друга.

Позже Генрих снова выступит в роли ангела-хранителя Феликса, приняв на себя один из опасных долгов Феликса, грозивший тяжкими последствиями не только попавшему в переплет журналисту, но и его семье.

Феликс становился свидетелем и участником жутких ситуаций. Еще несколько лет назад невозможно было представить, что он, интеллигентный, богемный, всемирно известный журналист пойдет к одним «браткам», чтобы найти защиту от других, выучит бандитский сленг, будет присутствовать при криминальных сходках и разборках, что ему, онемевшему от ужаса, продемонстрируют багажник машины, в котором якобы лежит человек, накрытый покрывалом с пятнами крови, что он будет смотреть в пустые глаза «отморозков», для которых человеческая жизнь не дороже цветного фантика дешевой карамели… Страшная реальность азартного игрока.

Три Медведевых: Кирилл Феликсович, Феликс Николаевич, Феликс Феликсович… и Маус Феликсович. Москва, 1995 г.

С квартирой в центре старой Москвы пришлось расстаться, отдав ее за бесценок одному опасно-вежливому кредитору, привычкой которого было легонько поигрывать пистолетом на кухне непонятливого должника. В ненасытное жерло азарта отправилась и вторая квартира. Коллекцию раритетов постигла та же участь. Но такова была дань Судьбе за нечеловеческое везение в ситуации, когда тысячи других гибли под тяжелой пятой криминальных долгов и наркотической зависимости от собственных слабостей, оказавшихся сильнее жажды жизни.