Свет рампы и Зеленой лампы
– Лампа?.. – вопрос застал его врасплох. В красиво поседевшей и беспокойной голове Феликса промелькнул смутный образ светильника, столько лет служившего не только верой и правдой, но и ставшего символом ярких встреч, искрометных диалогов и великолепных интервью. – Нет, – сдвинул он густые брови и безнадежно махнул рукой, – ее давно уже нет…
– Как же так? – загрустил его молодой друг Игорь. – Такую, можно сказать, культовую вещь не уберегли… – В его красивой, но пока не поседевшей голове незнакомый интересный предмет стал приобретать загадочные очертания. Ему виделась и лампа Алладина, и светильник с рабочего стола Владимира Ильича, и что-то совершенно неописуемое в стиле Сальвадора Дали. Тем же жестом, что и Феликс, отмахнувшись от видений, друг спросил:
– А, может, ее еще можно найти? – в его глазах светилась решимость.
– Да где там!
Друг озабоченно почесал затылок. Внезапно возникшая мысль найти и спасти Зеленую Лампу не давала ему покоя.
Прошло время. Они снова встретились, но на этот раз их было четверо. Компанию мужчинам составили их спутницы жизни. Разговор вернулся к теме утраченной лампы. Мужчины опять вздохнули и привычно загрустили. Очаровательная женщина, совмещающая обязанности личного секретаря, помощника, редактора, любимой жены и ангела-хранителя Феликса Медведева, поставила чайник на стол и подняла на грустящего супруга удивленные глаза:
– По какой лампе траур?
– Да все по той же, – вздохнул гость. – По Зеленой Лампе. Феликс сказал, что ее больше нет…
– Как же это нет? – еще сильнее удивилась Мила. – Она же стоит на подоконнике в моей комнате!
– Как? – разом спросили три голоса, причем громче всех звучал голос самого Феликса.
– Так, – пожала плечами Мила. – Сейчас принесу.
Выходя с кухни, она с улыбкой оглянулась на мужа:
– Ты забыл, что сам ее спрятал с глаз долой и не хотел больше видеть после того, как закрылась твоя «Зеленая лампа». Вот она и стоит у меня в комнате за занавеской…
Феликс помолчал, чуть смущенный, но тут же расцвел, вдохновленный новой идеей:
– Что ж, если лампа не пропала, можно выставить ее на аукцион. Как-никак перестроечная реликвия!
Старинная бронзовая лампа под зеленым абажуром, которая досталась Миле от ее петербургской бабушки и потом стала символом передачи «Зеленая лампа», действительно достойна стать редчайшим лотом аукциона, а дом 43а на Покровке, где снимались передачи, вполне мог бы быть украшен мемориальной доской. Чья еще квартира в тогдашней Москве видела столько именитых гостей?
Идея телепередачи, как и многие яркие идеи нашего героя, родилась неожиданно, что называется, с лета. Свое творческое амплуа журналист видел во встречах с уникальными людьми, которые, отвечая на его вопросы, могли поведать о чем-то неожиданном в их жизни. Но однажды ему пришло в голову, почему бы не использовать свидетельства очевидцев событий ХХ века вживую, то есть на телеэкране, а снимать гостей прямо в его квартире на Покровке. Феликс обзванивает друзей из телевизионного мира и рассказывает о своем замысле. В дискуссиях о будущей телепередаче принимают участие Валериан Каландадзе, заместитель главного редактора литературно-драматического вещания Гостелерадио, поэт-сатирик Александр Иванов, автор и ведущий уже завоевавшей популярность телепередачи «Вокруг смеха». Друзья соглашаются с Феликсом, что его идея для нашего телевидения уникальна, «почти бомба»! Обещают содействие.
…В конце 1987 года московский канал заинтересовался идеей Феликса и «выделил» режиссера Елизавету Парамонову для подготовки цикла передач, автором и ведущим которых, конечно же, стал Феликс Медведев. Как только Феликс познакомился с этой дамой, сразу понял – работать будет непросто: взгляды журналиста и режиссера на суть передачи и выбор героев явно расходились. Феликс видел в режиссере «уходящую натуру» – человека банального, без внутренней искорки. Но неисчерпаемый оптимизм и способность отключаться от любых неудобств часто выручали нашего героя в сложных ситуациях и помогали добиваться поставленной творческой цели. Ценная черта характера помогла и здесь.
Ирина Одоевцева – поэтесса, писательница, мемуаристка, жена поэта Георгия Иванова, оказавшаяся во Франции в начале 20-х годов, до преклонных лет прожила в эмиграции и приехала на родину только в 1988 году. Познакомившись с Ириной Владимировной в Ленинграде, Феликс организовал в ЦДЛ ее творческий вечер, который лег в основу одного из выпусков телепередачи «Зеленая лампа»
Татьяна Лещенко-Сухомлина вспоминала о съемке, в которой участвовали она и Кира Шереметева, приехавшая из США наследница известного русского рода. «Это был сумбур вместо передачи! Режиссерша Парамонова – беспорядочность сплошная…» Феликс сильно раздражался постоянными окриками и неорганизованностью нервозной телевизионщицы. В день съемки ему нужно было успеть на поезд в Киев, там его очень ждали, но режиссера это не волновало. Когда съемка была закончена, Феликс, утомленный и злой, понял, что на поезд он безнадежно опоздал… Похожих ситуаций было множество, и они страшно нервировали Феликса. Но он, закончив очередную программу, просто отбрасывал в сторону все мысли об этом – не хотел разбрасываться временем. Его телефон работал почти как радиостанция, связывая его круглосуточно c самыми яркими персонами горячих 80-х.
Первая «Зеленая лампа» вышла в январе 1988 года и сразу привлекла внимание телезрителей необычной подачей материала, новыми для советского телевидения лицами и сюжетами. Анна Бухарина-Ларина рассказывала о Николае Бухарине-живописце, о судьбе его картин, Артем Боровик – о своей поездке в Афганистан, где еще вовсю шли военные действия, Анатолий Рыбаков – о написанном еще в 1960-х и опубликованном только в 1987 году романе «Дети Арбата», в котором писатель попытался раскрыть механизм тоталитарной власти, понять «феномен» Сталина и сталинизма, певица Валентина Пономарева исполнила романсы на стихи Марины Цветаевой, Беллы Ахмадуллиной, джазовые композиции.
Известный журналист-огоньковец вел передачу легко, раскованно и непринужденно, разговаривая с именитыми гостями на равных. Феликс делал ставку не на тех, чьи имена уже набили оскомину читателю и зрителю, к себе домой на съемку он приглашал «нестандартных», неизвестных или несправедливо забытых персонажей.
Героями второго выпуска «Зеленой лампы» в феврале 1988 года стали новые друзья Феликса русские американцы Пущины-Небольсины-Хлебниковы, ставшие мгновенно популярными после выхода передачи в эфир. Они рассказали, как их, родившихся в семье эмигрантов первого поколения, воспитывали в любви к русской культуре и русскому языку… Зрителей тронуло, как Михаил Хлебников, начав по просьбе ведущего читать наизусть стихи Пушкина «Мой первый друг, бой друг бесценный…», посвященные своему предку Ивану Пущину, вскочил со стула, потому что «так бабушка учила»…
Герои других выпусков – поэты Булат Окуджава, Евгений Винокуров, первая жена Александра Солженицына Наталья Решетовская, приехавшие из дальнего далека после долгой разлуки с Россией Нина Берберова, Ирина Одоевцева, Саша Соколов, Наталья Михоэлс…
Когда знаменитый актер Михаил Козаков впервые в истории советского телевидения читал стихи Иосифа Бродского – у экранов замерла вся читающая страна…
С митрополитом Крутицким и Коломенским отцом Ювеналием, не слишком похожим на священника пожилым крепышом с живыми зоркими глазами, Феликс беседовал в Новодевичьем монастыре, где с 1964 года находилась резиденция митрополитов Крутицких и Коломенских и куда ведущий привез съемочную группу. Войдя в церковь, Феликс уловил запах горячего воска и чего-то особенного, что пробудило в памяти эпизод детства…
…Бабушка «Филюса», устав от причуд беспокойного внука, пожаловалась как-то старшей дочери Катерине.
– Никакого с ним сладу! Ведь же моченьки нет!
– Да что ты, мам, – покачала головой Катерина. – Креста на нем нет.
– Так чего ж, покрестить разве? – задумалась Мария Ивановна.
– И то дело, – кивнула дочь. – Святой водицей окропишь, глядишь, толк будет.
Бабушка не стала крестить мальца тайно, как поступали многие, сопротивляясь таким образом «безбожному» государству. В один из приездов дочери она поговорила с ней напрямую. Мама Феликса, на удивление, не стала возражать против приобщения сына к христианскому братству.
Совершить обряд крещения было не так-то легко, церквей и священников становилось все меньше. Правда, в период Великой Отечественной войны гонения на религию поутихли. Сталин, в панике от угрозы потери власти, вдруг обратился к народу на православный манер: «Братья и сестры», припомнив к месту имена великих русских полководцев, причисленных церковью к лику святых.
Деревенского батюшку пригласили на дом. Когда привели востроглазого сорванца, батюшка насупил бровь и спросил:
– Как звать-то его?
– Филюс, – ответила Мария Ивановна.
– В святках нет такого имени, – отрезал батюшка и припечатал: – Будет Федором.
Пионерская зорька. А в уголке рубашки зашит крестильный крест…
Рая, двоюродная сестра кандидата, дернула бабушку за рукав:
– Бабуль, его же Феликсом зовут. Скажи им.
– Ну, я и говорю, Филюс! – отмахнулась Мария Ивановна.
– Батюшка, – не выдержала Рая. – Его звать Феликсом…
Батюшка строго взглянул на вертлявого инородца и задумался.
– Феликс… имя-то какое! Назовут же! – пробурчал он. – Нет такого имени в святцах. Будет Федором.
– А вот и есть! – пискнула Рая и подумала: «Неграмотный какой-то батюшка!»
Подкрепить свои позиции стороны не могли: батюшка, как на грех, забыл взять с собой святцы, а в доме их не оказалось. Крестить же Феликса как Федора бабушка отказалась – не глянулось ей это имя. Рассерженно тряхнув бородой, батюшка погасил лампаду и удалился.
– Не переживай, бабуль, – успокаивала Марию Ивановну Рая. – Батюшка, наверное, читать не умеет…
«Второй заход» состоялся спустя несколько лет. Видимо, история с неудачным крещением глубоко впечаталась в память мальчишки. Однажды утром, едва проснувшись, одиннадцатилетний Феликс заявил:
– Мне приснился сон, будто все вокруг крещенные, а я один – нет. Меня надо покрестить.
Домашним не оставалось делать ничего иного, как выполнить желание Феликса. Он был крещен в Покровской церкви, в красивом белом храме с синими куполами. Батюшка попался «грамотный», и обряд прошел без сучка и задоринки. Довольный юный христианин долго крутил в руках новенький блестящий крестильный крест. «Ничего, вреда не будет», – думала потом Мария Ивановна, снаряжая внука в пионерский лагерь и зашивая крестик в уголок его рубашки.
В перестроечные времена многие люди стали возвращаться к церкви, открыто носить кресты, посещать церковные службы и отмечать главные христианские праздники, кто-то искренне, кто-то согласно модным веяниям. Увлекся этим и Феликс, жизнерадостно обмениваясь c друзьями пасхальными куличами и скорбя на панихидах в Новодевичьем монастыре. Пройдет время, и Феликс нечасто будет ходить дорогой, ведущей к храму, но при этом, как сам говорит, он никогда не забывает про тот священный ритуал в Покровской церкви, благодаря которому, может (кто знает?), позже выходил из разного рода сложных ситуаций и почти смертельных пике.
Передача «Зеленая лампа», собиравшая разноплановых и ярких героев, пользовалась огромной популярностью, Феликса узнавали в лицо на московских улицах, просили автографы, как у заправской кинозвезды. Но съемки программы проходили все тяжелее.
И однажды долготерпению Феликса пришел конец. Отношения с Парамоновой разладились окончательно. Феликс устал от постоянного давления с ее стороны, от навязывания ею собственного графика и ею же выбранных персонажей, к которым у ведущего порой не лежала душа, от нервных усилий, которых стоил каждый выпуск передачи. 1990 год стал последним для «Зеленой лампы» с Феликсом Медведевым.
Правда, Парамонова тут же принялась снимать собственную «Зеленую лампу», узурпировав название, придуманное Феликсом. Журналист поначалу не обратил внимания на этот «пиратский» ход. Он полностью отдался новой идее – к этому времени у него накопился «Воз поминаний» о поездках в Париж, об изумительных людях, с которыми довелось встретиться, и в эфир вышел новый цикл телепередач – «Парижские диалоги», часть которых Феликс снимал прямо во Франции.
К немалому удивлению Феликса «обновленная» «Зеленая лампа», от которой осталось только название, продолжала выходить в эфир, предваряясь прежней заставкой, – легендарная зеленая лампа в квартире Медведевых на Покровке. Только героев теперь выбирали на свой вкус режиссер Парамонова и приглашенный ею в качестве ведущего журналист Горелов.
После очередной их «Зеленой лампы» Феликс не выдержал и отправил на имя руководителя канала телеграмму: «Прошу прекратить использование интерьера моей квартиры в качестве заставки к чуждой мне по духу передаче. Феликс Медведев».
Интерьер квартиры на Покровке и родная зеленая лампа исчезли, а другая «Зеленая лампа» еще какое-то время выходила с другим ведущим и, конечно, уже для другого зрителя. Это была уже не та «Зеленая лампа» Феликса Медведева с его «открытиями» закрытых ранее тем и героев.