Княжна Романова

Тем же летом Феликс стал первым представителем советской прессы, кому повезло пообщаться c потомком царского рода. Аркадий Ростиславович Небольсин состоял в Американском обществе по охране русских памятников культуры. Однажды за беседой о знатных родах и фамилиях заговорили о Великой княжне Вере Романовой, дочери Великого князя Константина Константиновича Романова, известного любителям русского романса под поэтическим псевдонимом «К.Р.».

– Кстати, Феликс, – заметил Михаил Хлебников, – сам Бог тебе велит повстречаться – она живет неподалеку. У вас, в России, о ней, наверное, забыли, а между тем она самая близкая убиенному Императору родственница… К тому же, возможно, она последняя из оставшихся в живых людей, общавшихся с Николаем II… Только она не принимает незнакомых людей, мы сами отвезем тебя к ней.

Памятная встреча состоялась в знаменитом Толстовском фонде, в здании которого Ее Высочеству Великой княжне – из всех потомков Царской семьи только Вера Константиновна имела право носить этот титул – выделили две небольшие комнаты. С восторгом первооткрывателя Феликс слушал Веру Константиновну, с замиранием сердца прикасался к семейным реликвиям Дома Романовых и любовался коллекцией оловянных солдатиков, которую княжна начала собирать еще в детстве… Вспоминая ту давнюю жизнь в Петербурге, Вера Константиновна рассказала, что главной чертой Царской семьи была скромность: «Дети воспитывались в почитании, смирении, воздержании. Девочки вроде бы стеснялись своих титулов, и домашние их звали по именам. Платья со старших донашивали младшие, в быту у них не было ничего лишнего». Вера Константиновна с грустью поведала о трагической судьбе многих продолжателей царского рода, о леденящем душу убийстве родных в Алапаевске. «Много раз приходил ко мне сон: будто стою я спиной у какой-то ямы и меня сейчас расстреляют, – призналась она. – А когда просыпалась, всякий раз боялась открыть глаза».

– Скажите, вы верите, что сейчас готовятся похороны именно Царской семьи? Не возможна ли здесь фальсификация? – задал Феликс актуальный вопрос.

Один из пригласительных билетов на заседание столичных библиофилов, организованных неугомонным книголюбом. Темой этой встречи стала трагическая судьба русской библиотеки в Париже, которая до сих пор волнует многих причастных к книжному братству

– Скажу одно: все происходящее вокруг останков семьи Императора определенные силы используют во имя косвенных и темных целей.

– Политические интриги?

– Милый мой, я живу по Тютчеву: «Умом Россию не понять…» Но я верю в Россию. Потому что Россия всегда сама себя спасала…

Семейные реликвии дома Романовых Феликсу доведется увидеть еще раз. Как-то, уже на заре XXI века, Феликсу позвонил приятель и попросил взглянуть на архив, случайно попавший в руки некоего «нового русского». В небольшом офисе в центре Москвы Феликс снова увидел знакомые альбомы, книги и дагерротипы – те самые, что когда-то с трепетом рассматривал у Великой княжны. «Как все это могло попасть в частные руки?» – недоумевал журналист. Ему показалось, что нынешний обладатель реликвий – «холодный» покупатель и он же «холодный» продавец – задумал предложить журналисту сделку. Но торга не получилось – слишком велика оказалась запрошенная сумма. Феликс посоветовал хозяину офиса обратиться в представительство Дома Романовых в Москве, а сам купил на память о встрече в Толстовском фонде лишь милую открыточку, датированную 1901-м годом, с поздравительной надписью: «Cъ днемъ Ангела, милая Олечка. Твоя фрейлина». Поскольку фрейлины находились в свите только царственных особ, Феликс предположил, что ему в руки попала открытка, адресованная Великой княжне Ольге Николаевне, дочери Николая II.