Отец Штирлица. Юлиан Семенов (1931–1993)

Юлиан Семенов – преинтереснейшая личность. «Он был Фальстаф и ребенок», – сказал о нем Лев Дуров, «Юлик жил взахлеб», – отметил Андрей Кончаловский. «Он очень беспокоился, чтобы его читали как можно больше, и научился писать так, что хочешь не хочешь, а читают» (Лев Аннинский). В его жизни были миллиарды «семнадцати мгновений». Главное – он создал образ, который затмил самого автора. Мифологический Штирлиц действует в кино, живет в рассказах и анекдотах. Стать «отцом» Штирлица – это уже литературный подвиг.

Судьба Юлиана Семенова – судьба страны в ее парадоксальных коллизиях, конфликтах и противоречиях. Даже сама встреча родителей будущего писателя – комсомольца, журналиста, еврейского парня («Такой красавчик») Семена Ляндреса с неприкаянной девушкой Галиной Ноздриной – неординарный случай. А 8 октября 1931 года у них родился сын. Роды были тяжелые: родовая желтуха, да к тому же младенца тянули щипцами. А как назвать? Отец хотел Степаном, мать была против: ведь дразнить будут Степка-растрепка. И настояла на имени Юлиан – был такой в Древнем Риме Юлиан… А потом у Юлиана появилась нормальная фамилия Семенов вместо подозрительно звучащего Ляндреса. Отец писателя работал в «Известиях» вместе с Бухариным, и это стоило ему клейма «враг народа». А Юлиан Семенов – это вроде бы и никакой не родственник того самого Ляндреса. Времена большого страха и формирования конформистов.

Мать все боялась, что Юлик вырастет мямлей, а он оказался бесстрашным, даже, когда в 1952 году повторно пришли за отцом, обозвал пришедших чекистов «сволочами». Но мы не знаем своей судьбы. Позднее чекисты стали лучшими друзьями Юлиана Семенова, а уж какими светлыми красками нарисовал он портрет Дзержинского… «Картина маслом», – как любил говорить герой телеэпопеи «Ликвидация».

Дочь Юлиана Семенова Ольга Семенова в ЖЗЛ-овской книге об отце с умилением описывает историческую сцену его соприкосновения с вождем: «Узнав, что маленький папа сидел один возле машины, Сталин велел его привести. Отец не смог поднять глаз на вождя, потому что торжественное, цепеняще-робкое смущение обуяло его, но он увидел его небольшие руки, ощутил их тепло. Сталин легко поднял отца, посадил его на колени, погладил по голове…»

Державин благословил Пушкина, а Сталин «погладил по голове» Юлиана Семенова. Вот это путевка в жизнь!.. Однако не все было лучезарным. Семенов в 1954 году окончил институт Востоковедения по специальности «Афганистика, язык пушту». Диплома не получил из-за арестованного отца. Немного попреподавал в МГУ и занялся журналистикой. Спецкор «Огонька», затем «Правды», «Литературной газеты», «Комсомолки». Писал репортажи, психологические новеллы (подражая Паустовскому, Ремарку и любимому Хемингуэю). Одна из первых книг вышла в 1959 году – «Дипломатический агент», где молодой писатель, используя свои знания в афганистике, интригующе изложил похождения востоковеда Виткевича, ученого, дипломата и притом – тайного агента. За дебютом последовало удачное продолжение: книга за книгой. Популярная серия о милиции, «политические хроники» и, наконец, вершина успеха – сценарий кинофильма «Семнадцать мгновений весны» (1969). Звездный час Юлиана Семенова и его героя штандартенфюрера СС Макса фон Штирлица.

Написал Юлиан Семенов немало, он отличался редкой плодовитостью, работал упорно и яростно. Если использовать заголовки его романов, повестей, рассказов, очерков и пьес, то можно составить некое повествование:

Итак, «Майор Вихрь» (естественно, «Псевдоним»). У него была «Альтернатива»: «Бомба для председателя» или «Тайная карта». Чтобы выведать «Тайну Кутузовского проспекта», надо было занять «Позицию» и начать, но что? «Экспансию», «Схватку», «Провокацию» или «Тайную войну». Действовал он как «Дипломатический агент», «Без единого выстрела»: «Маршрут СП-15 – Борнео», «49 часов 25 минут», «На «козле» за волком». Это были удивительные «Версии», «Горение» и даже «Дождь в водосточных трубах». Короче, «Испанский вариант», «Ощущение в полдень», «Сто двадцать километров по железной дороге». Адреса: «Петровка, 38» и «Огарева, 5». «Пароль не нужен». Нужны «Бриллианты для диктатуры», при этом «Приказано выжить». «Иди и не бойся». Начались «Ненаписанные романы», «Семнадцать мгновений весны», «Каприччиозо по-сицилийски». И, конечно, «Пересечения», «Какой-то странный аукцион», «Лицом к лицу», «Прощание с любимой женщиной». В итоге: «ТАСС уполномочен заявить…», что «Репортер» из «Пресс-центра», разгадав «Шифровку для Блюхера», испытал ужасное «Отчаяние»…

Бросается в глаза энергия и экспрессия названий романов и фильмов. Сплошной «экшн». Энергетика самого Юлиана Семенова. Он и друзьям давал совет: «Действовать, действовать! Лучше пилить дрова, чем мечтать, по крайней мере, кровь не застоится в жилах». Что касается сбора материала, то и тут Юлиан Семенов был неутомим. «Я научился внимательно читать, вычитывать между строк, извлекать нужные мне сведения почти из вакуума. Любая книга по истории – кладезь полезной информации», – утверждал он. Когда писал эпопею про Штирлица, узнавал телефоны рейхканцелярии Гитлера, номера прямых телефонов Геббельса, Гиммлера, все их семейные истории, конфликты, начиная с 1923 года. Вел поиски в архивах. Не писал от руки – только на машинке. И говорил: «У писателя должна быть чугунная задница».

Талант, амбиции и задница – вот три слагаемых успеха Юлиана Семенова. И еще неугомонность и прыткость: Вьетнам, Лаос, Чили, Никарагуа, Куба, Гренада, Испания, Афганистан, Северный полюс…

Личная жизнь? 8 сентября 1954 года на даче у Михалковых на Николиной Горе он познакомился с Катей, сестрой Андрона и Никиты, и она сразу поняла, что Юлиан не такой, как все представители «никологорского аквариума», а особый молодой человек. Была любовь. Был брак. Росли две дочки. А потом, Екатерина и Юлиан «разбежались», стали жить на две квартиры. Дочь Ольга вспоминает про отца: «Он любил жизнь, а женщины – одна из граней этого мира. Папа никогда не был бабником. Обычно мужчины, которые коллекционируют женщин, слабы и закомплексованы. Отец был самодостаточным человеком, он настолько любил свою работу, что у него на женщин не было времени. Эпизоды не заслуживают внимания… После окончания каждого романа была гульба в течение недели. Но потом бутылки выбрасывались, окурки сметались в помойное ведро, и он садился за работу. Кофе был для папы допингом, он выпивал по двадцать чашек в день и выкуривал по три пачки сигарет…»

Успешный, молодой, трудолюбивый, Юлиан Семенов относительно рано сорвался. Что-то надорвалось у него внутри. Сначала прихватил туберкулез (работал в Мухалатке, под Ялтой), потом что-то пострашнее. Жил «на полную катушку», и вот катушка кончилась. Жена Юлиана Семенова говорила, что, когда она жила с ним, то у нее было ощущение, будто она хочет угнаться за ракетой на телеге. Но когда он слег и долгие месяцы после инсульта находился без движения и речи, она вернулась к нему и ухаживала за ним. 5 сентября 1993 года Юлиан Семенов умер, не дотянув месяца с небольшим до своего 62-летия.

Популярность многих произведений Юлиана Семенова ушла после его смерти, а вот Штирлиц остался, очевидно, на долгие времена. «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться…» – помните эту фразу Мюллера. Он и остался.

И тут следует сказать, что «Семнадцать мгновений весны» – это проект и заказ самого Юрия Андропова, могущественного главы КГБ. Связь Семенова с Андроповым дочь Ольга в молодогвардейской книге преподносит так: «Они сидели и говорили о самом больном и постыдном в истории страны: шеф Комитета госбезопасности и известный писатель. Могущественные рабы системы, по-мальчишески робко мечтавшие об изменениях…»

Дочь можно понять: она хочет реабилитировать отца как певца КГБ. «Отрицать связь отца с КГБ было бы нелепо – он был с ним тесно связан и на самом высоком уровне. Дело в том, что… творчеством отца заинтересовался либерал и интеллектуал Юрий Владимирович Андропов и начал его поддерживать. Причин на то было несколько, во-первых, искренне любил то, что отец писал; во-вторых, симпатизировал по-человечески; в-третьих, человеку образованному, сочинявшему стихи, Андропову было далеко не безразлично отношение к нему творческой интеллигенции, и при любой возможности он творческим людям помогал… Это был скорее интеллектуальный флирт просвещенного монарха с творцом…»

Итак, Юлиан Семенов стал классиком «милицейской прозы» и певцом КГБ. Заказ: образом Штирлица обелить Лубянку, ее прошлое и настоящее, оставить за занавесом все злодейство и вытолкнуть на первый план обаятельнейшего Штирлица. Тут сработало все: и текст Юлиана Семенова, и режиссерское умение Лиозновой, и музыка Таривердиева, и актерская фактура Вячеслава Тихонова, – супершпион Штирлиц, – и «не думай о минутах свысока». «Мгновенья, мгновенья, мгновенья…»

Всем как-то понравилась, сознательно или подсознательно, двойная игра Штирлица – за своих и чужих: в двоедушии жили многие. Как написал в «Известиях» Юрий Богомолов: «Это киносочинение в немалой степени способствовало романтизации и даже героизации комплекса советского двоедушия, конформизма. Юлиан Семенов не просто выполнил заказ шефа КГБ Юрия Андропова – очеловечить образ довольно жутковатого ведомства. Он еще воспел близкое ему номенклатурное шестидесятничество». То есть в «Семнадцати мгновениях» наличествует элемент автобиографии?..

Юлиан Семенов отлично ориентировался в раскладах и повадках власти. А когда власть дрогнула и начала рассыпаться, то он быстро нашел другие возможности применения своих сил: учредил Международную ассоциацию детективного и политического романа и заложил фундамент ежемесячника «Совершенно секретно» – опять же в своем юлианосеменовском стиле, с щекочущей интригой. Привлек в свои помощники молодого и перспективного Артема Боровика. И потекла со страниц еженедельника «информация к размышлению» – горькие и печальные факты советской действительности.

В период горбачевской гласности Семенов успел опубликовать несколько публицистических статей. В одной из них он вспомнил слова Ленина: «… наш аппарат очень часто работает не для нас, а против нас, – эту правду нечего бояться сказать…» И приводил свои выводы: «Бюрократы из аппарата чаще всего жонглируют понятиями «народ», «традиция», «нация». Полно, хватит уже. В народе есть Королевы, Плисецкие, Абуладзе, но сколько живет и здравствует алкашей, дураков, лентяев, волокитчиков, демагогов. Что их перевоспитывать, лекции им читать, совестить? Хватит. Им надо противопоставлять реальные авторитеты, коим объявлено наибольшее благоприятствование, а не завистливый подсчет их заработков…» («Советская культура», 19 ноября 1988).

«Обретение свободы – самого дорогого, что есть у человека, – сопровождается таким противодействием сути и движению перестройки, что остается только диву даваться… Такое ощущение, что назревает желание снова получить «сильную руку»… Единовластие, возвеличивание «великих, гениальных, выдающихся» ведет к катастрофе. Это мы почувствовали на собственном опыте…» («Московская правда», 22 ноября 1989).

Сегодня мы можем оценить высказанные опасения Юлиана Семенова в пору новых больших надежд.

У этих «великих и гениальных» всегда слетает крыша от славословия. Они теряют рассудок и адекватность. Когда Брежневу показали «Семнадцать мгновений», он тут же потребовал присвоить Штирлицу Героя Советского Союза. Ему осторожно объяснили, что такого человека на самом деле не было, это всего лишь собирательный образ (Николай Кузнецов, Рудольф Абель, Рихард Зорге, Шандор Радо, Лев Маневич и т. д.). Брежнев пожевал губами и сказал: «Хорошо играет… Тогда дайте артисту Героя Социалистического Труда. А другим – ордена».

Награды получили все, кроме Юлиана Семенова. Он жаловался актеру Дурову: «Лева, это же я их всех выдумал… родил… и Штирлица, и всех, ну как же так?..»

А вот так, причуды глупости Системы.

Юлиан Семенов ушел из жизни в период грандиозной ломки, мучительного и драматического перехода от социализма к капитализму, от одних нечеловеческих ценностей к другим. Но писатель уже не был в состоянии среагировать на все эти перемены и отразить их в слове.

Юлиан Семенов любил строки Омара Хайяма:

То, что Б-г нам однажды

Отмерил, друзья,

Увеличить нельзя

И уменьшить нельзя.

Писатель выполнил то, что ему было отмерено судьбой.