Старомодные комедии. Алексей Арбузов (1908–1986)

Старшее поколение театральных зрителей не забудет очарование и напряжение арбузовских пьес «Таня», «Иркутская история», «Мой бедный Марат», «Старомодная комедия» и других.

Алексею Николаевичу Арбузову не повезло с детством. Он родился 13 (26) мая 1908 года в Москве, на старом Арбате. И, можно сказать, сразу стал участником жизненной драмы: отец ушел из семьи, а мать заболела. Ни любви, ни заботы, ни нормального образования. Позднее Арбузов вспоминал: «Самое сильное впечатление – взятие Зимнего дворца в октябре 1917, которое я наблюдал, будучи мальчишкой. Это событие отразилось на моей судьбе и судьбе моей семьи. Началась новая жизнь. Я был предоставлен сам себе».

Сам себе – это бродяжничество, попытки что-то заработать, колония трудновоспитуемых. Уже в зрелые годы, однажды в вагоне поезда, Арбузов неожиданно разговорился со своим попутчиком Вениамином Кавериным, и тот записал рассказ: «Пока мы ехали, он рассказал мне свою молодость. Это была история брошенного матерью, несчастного, забитого, не получившего никакого образования мальчика, который, как звереныш, бродил из дома в дом и питался чем попало. Четырнадцати лет он пристал к какой-то бродячей труппе и ездил с ними, помогал кому-то одеваться-переодеваться. У него было детство, которое он проклинал. Он не знал отца и не понимал, что такое семья. Потом он попал в Москву, и здесь нашелся покровитель, который устроил его в театральную школу вольнослушателем. Это был Борис Михайлович Филиппов, в последующем многолетний директор Дома литераторов».

В дальнейшем Алексей Арбузов стал весьма преуспевающим и одним из самых, как говорят ныне, раскрученных советских драматургов, пьесы которого шли во многих странах мира, но свои молодые неприкаянные годы он не забыл, более того, они оказали на него определенное влияние. Он любил элегантно одеваться, носил немыслимые яркие пиджаки, с шейным шелковым платком (истинный мэтр богемы). Носил берет с помпоном или клетчатую, явно купленную за рубежом кепку, и своим нарядом он резко выделялся на серо-черном фоне остальных сограждан. Но это не все. Арбузов был гурманом и эстетом по жизни: любил вкусно попить и поесть и понимал в этом толк. Любил классическую музыку и не пропускал концертов в консерватории. А еще он любил футбол и «болел» на каждом интересном матче. «Я уважаю этого человека за то, что он всю жизнь провел между консерваторией и стадионом, в то время как другие проводили время между пленумом и съездом», – так ответила однажды Белла Ахмадулина на вопрос, как она относится к Алексею Николаевичу.

Другими словами, Арбузов жадно добирал жизнь, вкушал ее прелести, которые были недоступны ему в молодые годы. Но это все пришло потом, а вначале ему пришлось хлебнуть лиха. Передвижной театр, в который он случайно попал, спас юношу от гибели и определил его дальнейший жизненный путь. Сначала он был актером, потом попробовал себя в качестве режиссера («Живая газета» в Ленинграде, «Агитвагон» в конце 20-х). Свою первую пьесу «Класс» Арбузов сочинил в 1930 году. А вскоре он переехал в Москву. И попал в театральную группу, связанную с Мейерхольдом. Один из его тогдашних друзей, Валентин Плучек, вспоминал:

«Алексею Николаевичу поначалу в Москве было очень трудно, он влюбился в одну из наших студенток Гостемаса Таню Евтееву. Они поженились. Средств к существованию, естественно, никаких не было. Он снял какое-то полуподвальное помещение, без мебели, был большой подоконник, на котором раскладывались бумаги, и засел за пьесу. Он задумал какую-то сложную драму из жизни шахтеров под названием «Сердце». Он считал, что когда закончит… о!.. вот тогда все и произойдет…»

Арбузов даже ездил в Донбасс, в Горловку, чтобы получше узнать про жизнь добытчиков угля, но пьеса двигалась крайне медленно. И снова Плучек: «По возвращении в Москву он продолжал работать над пьесой. Тяжелое материальное положение усугубилось тем, что у него родился сын, которого он назвал Никитой. Положили его в большую корзину из-под белья. И вот лежит Никита, на подоконнике рукопись «Сердце», сидит худой, истощенный Арбузов, творя свой шедевр. И мы, полные сочувствия к его жизни, носим по очереди бутерброды, чтобы жизнь Никиты как-то продолжалась…»

Вот такая веселенькая картинка из жизни начинающего драматурга. Арбузова спас конкурс, объявленный журналом «Колхозный театр»: нужна современная пьеса… И Арбузов написал живую, умную, легкую пьесу с великолепными театральными ролями – «Шестеро любимых». Шел 1935-й год, и пьесу буквально схватили в Первый колхозный театр (не удивляйтесь: был такой театр, и именно в Москве!) Тут же арбузовскую пьесу подхватил МХАТ-2, а через какое-то время «Шестеро любимых» шли по всей стране. Вот так начался драматург Алексей Арбузов.

Далее пришел период, который сам Арбузов назвал «лучшими годами своей жизни», – на квартире у Плучека в Мерзляковском переулке создалась «Государственная театральная Московская студия» (19 мая 1938 года – день рождения студии), запевалами были Арбузов, Валентин Плучек и драматург Александр Гладков. Все были молоды, по-хорошему тщеславны и полны надежд. Среди учеников студии был будущий драматург Михаил Львовский и актер Зиновий Гердт. Молодые поэты, только набирающие высоту – Павел Коган, Борис Слуцкий, Давид Самойлов – стали друзьями студии. Первая студийная пьеса – «Город на заре», (1940), по жанру хроника, в пьесу был введен почти греческий хор. Премьера «Города на заре» состоялась 5 февраля 1941 года в Клубе на Малой Каретной улице. Спектакль стал событием театрального сезона.

Но еще до «Города на заре» театральную Москву потрясла без всякого преувеличения пьеса Арбузова «Таня» – на спектакле многие женщины рыдали. Пьеса была написана в 1938 году (вторая редакция – 1946). Премьерный спектакль состоялся 18 марта 1939 года в Московском театре Революции (ныне Маяковского). Поставил пьесу режиссер Андрей Лобанов, в главной роли Тани буквально блеснула Мария Бабанова с ее неповторимым серебристым голосом. Роль Германа исполнял Александр Лукьянов, колоритную роль Дуси играла Тер-Осипян.

«Таня» – это супер-спектакль, который явился откровением не для одного поколения зрителей. Он прошел более 1000 раз, и однажды, кажется, режиссер Николай Охлопков вывел на сцену 15 исполнительниц роли Тани. Ошеломительный ее успех был весьма прост: это была первая советская пьеса о личной жизни – не о производстве цемента, не о том, как закалялась сталь, не об отношениях с врагами советской власти. Это была пьеса о личных чувствах человека. От схем, плаката и откровенной публицистики Арбузов обратился к душам людей, к нравственной проблематике. И это было обжигающе ново. Критики поначалу встретили «Таню» в штыки: дурной мелодраматизм, душещипательная интеллигентность, вторичность, влияние Чехова и Ибсена и прочее. Но затем под напором мощной зрительской симпатии и любви вынуждены были сдаться, и вскоре «Таня» уже стала классикой советской драматургии. Пьеса обошла почти все театры страны, и до сих пор еще ее ставят.

После войны Арбузов развернулся вовсю: писал пьесы, их охотно ставили, зрители неизменно ходили на них. Все шло по накатанной линии успеха. «Годы странствий», «Иркутская история» (в ней блистала вахтанговская звезда Юлия Борисова), «Потерянный сын», «Мой бедный Марат», «Сказки Старого Арбата», «Старомодная комедия». Пьесу «Мой бедный Марат» в Англии назвали «пьесой года», а сезон 1976–1977 английские критики назвали «арбузовским»: пьесы шли в старейшем «Олд Вик». Не каждому драматургу удается достичь вершины популярности на Востоке и на Западе, как этого добился Арбузов.

Он на редкость плодотворно работал, перечислим и другие сценические творения Арбузова: «Счастливые дни несчастливого человека», «Мое загляденье», «Жестокие игры», «Победительница»…

Александр Штейн писал о «Старомодной комедии»: изящно построенный сюжет, улыбка и печаль, поэзия житейских реальностей и музыкальная высокая нота… Примечательно: у Арбузова нет отрицательных персонажей. Сам Арбузов говорил: «Как только я начинал его понимать, я прощал ему его грехи, а прощенный он переставал быть отрицательным». Такая вот авторская позиция, исполненная мудрости и терпения. Он как бы «лечил» в своих пьесах людские недостатки и пороки добром и участием. У Арбузова все герои, даже отрицательные, наделены каким-то странным обаянием, ну, прямо как в сказке. Все немножечко поэты, их всех подгоняет веселый арбузовский ветерок, зовущий к добру и надежде. Драматург проповедовал удивительный тезис: даже за день до смерти не поздно начать жизнь сначала.

В последних пьесах Арбузова его герои проходят «испытание на сытость». «Жестокие игры» – это мелодрама, но мелодрама взрывная и яростная, при этом Арбузов всегда чему-то учит, и он часто повторял, что он «драматург-моралист». Это на сцене, а в жизни он всегда подавал превосходный пример, как надо относиться к коллегам: ни ханжества, ни тайной досады – только участие, широта и сердечность. Он любил помогать людям. Однажды он спросил начинающую тогда Петрушевскую: «Люся, где ваша новая пьеса?» Она ответила: «Алексей Николаевич, машинка испортилась, не могу печатать». Назавтра он прислал 100 рублей – по тем временам большую сумму.

7 октября 1958 года в Колонном зале Дома Союзов в Москве на Всесоюзной конференции работников театров, драматургов и театральных критиков Арбузов выступил с яркой речью, настолько яркой, что ее опубликовали лишь 30 лет спустя, в период гласности. В ней он повторил завет классика, что «служенье муз не терпит суеты», и призвал деятелей театра к задумчивости: «Вот нужное слово. Задумчивость! Ее нам не хватает». В своей речи Арбузов защитил и поддержал молодых драматургов – Виктора Розова и Александра Володина: «Держись, Володин, – время за вас!» Призыв Арбузова: хватит «возвышающего обмана», нужна суровая правда. Зал неистовствовал: такие слова с трибуны никто никогда не произносил.

Алексей Николаевич всегда любил молодых и устроил еще одну студию молодых талантов, которая просуществовала с 1972 по 1986 год, в нее входили Людмила Петрушевская, Марк Розовский, Аркадий Ставицкий, Виктор Славкин и другие нынешние знаменитости.

Личная жизнь Арбузова тоже была драматургически закручена. Он расстался со второй женой Анной Богачевой, которая родила ему двух дочек, Варю и Галю, которых он, кстати, не вынес сам из роддома по причине важнейших футбольных матчей. Нашел в себе силы начать все с нуля с другой женщиной, Маргаритой Лифановой. В 1984 году Арбузова настиг первый инсульт, потом второй… В конце 70-х у него застопорилось издание сборника пьес, и он произнес знаменитую фразу: «Старая гвардия умирает, но не издается».

В некрологе Леонид Зорин написал: «Вы создали много волшебных сюжетов – к несчастью, у Вашей собственной сказки оказался слишком жестокий финал». Арбузов гас необратимо. С каждым месяцем, неделей, часом… Александру Штейну, который пришел его навещать, Арбузов тихо сказал, еле выговаривая слово «Без-на-де-га…»

Алексей Николаевич Арбузов умер 20 апреля 1986 года, немного не дотянув до 78 лет.

Провожать в последний путь Арбузова пришел весь цвет актерского и режиссерского сообщества. В правительском некрологе особо были выделены награды Алексея Николаевича: три ордена Трудового Красного Знамени, орден Дружбы народов… Но разве это было главное в судьбе ушедшего драматурга? Главным было то, что Арбузов вернул театр к Чехову, повернул его к человеку… К человеку без всякого пафоса и придыхания.

Людмиле Петрушевской он подписал книгу так: «Все считают, что вы моя ученица, а вы черт знает что».

В этом словесном выверте – весь Арбузов.

А другой своей студийке, «арбузовке» Ольге Кучкиной, Арбузов на своем однотомнике сделал надпись: «Живите весело и с удовольствием. Работайте с наслаждением и отчаяньем. Не злитесь. Необходимы ирония и жалость. Для критика, как и для драматурга, равно необходимы энергия и темперамент. Действуйте. Алексей Арбузов».

Что ж, совет достойный Мастера.