Убитые на войне. Павел Коган. Михаил Кульчицкий. Николай Майоров. Всеволод Багрицкий

Великая Отечественная война. Победа в ней стоила миллионы жертв. Среди убитых солдат и офицеров было немало поэтов – молодых, талантливых, подававших большие надежды. Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Николай Майоров, Всеволод Багрицкий.

Четверо названных были из разных семей: Майоров из крестьянской, Кульчицкий – из офицерской, Багрицкий – из писательской… Но всех их объединяло романтическое восприятие мира, любовь к родине и неприятие сытого мещанского бездуховного житья. Как только началась война, все четверо оказались на фронте. Они жаждали защитить родину, победить врага и вернуться к мирной жизни и творчеству. Как писал Семен Гудзенко, еще один знаменитый поэт-воин, скончавшийся впоследствии от ранения:

У погодков моих нет ни жен, ни стихов, ни покоя —

Только сила и юность. А когда возвратимся с войны,

Все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,

Что отцами-солдатами будут гордиться сыны…

Не все вернулись. И не долюбили и не написали «такое», что могли бы написать. Процитирую строки из баллады «Сын артиллериста» Константина Симонова: «Летела земля и скалы,/ Столбом поднимался дым. Казалось, теперь оттуда/ Никто не уйдет живым…» Многие и не ушли.

Воспоминание начнем с Павла Когана. Он родился 4 июля 1918 года в Киеве. Учился в знаменитом МИФЛИ и в Литературном институте. В 1935 году написал ставшие крылатыми строки-вызов: «Я с детства не любил овал,/ Я с детства угол рисовал». Это был поэт, оригинально мыслящий. Он погиб на войне, а если бы выжил, то, вполне вероятно, мог погибнуть в подвалах Лубянки: уж очень был ярок и прыток, таких сталинский режим откровенно не любил и побаивался. При жизни Павел Коган не напечатал ни одного стихотворения, но многие из них были тем не менее известны, ну, а «Бригантину» знали очень многие:

Надоело говорить, и спорить,

И любить усталые глаза…

В флибустьерском дальнем море

Бригантина подымает паруса…

«Бригантина» была навеяна «Алыми парусами» Александра Грина. И Грин, и Коган не очень-то вписывались в официальную советскую литературу. Но это отнюдь не значит, что Павел Коган был каким-то антисоветчиком. Нет, он был советским и верил в провозглашенные высокие идеалы добра и справедливости. По воспоминаниям Сергея Наровчатова, Коган «был одним из молодых энтузиастов искусства, поставивших целью духовную подготовку народа к борьбе с нашими заклятыми врагами», то есть с фашизмом. И как только грянула война, Павел Коган ушел добровольцем на фронт.

Из письма к матери: «Только здесь, на фронте, я понял, какая ослепительная, какая обаятельная вещь – жизнь» (май 1942). И в последнем письме: «Я верю твердо, что будет все. И родина свободная, и Солнце, и споры до хрипоты, и наши книги…»

29 сентября 1942 года лейтенант Павел Коган погиб на сопке Сахарной под Новороссийском. Он возглавлял поиск разведчиков и в полный рост пошел под пули. Он прожил 24 с небольшим года. Незадолго до гибели Коган писал:

Нам лечь, где лечь,

И там не встать, где лечь.

И, задохнувшись «Интернационалом»,

Упасть лицом на высохшие травы и уж не встать…

И что в итоге сказать о поэте, мечтателе и воине Павле Когане? Только смотреть, как бригантина подымает паруса, говорить и спорить, читать стихи поэта и печалиться, кого мы потеряли…

Михаил Кульчицкий родился 19 августа 1919 года в Харькове. Учился в тамошнем университете, а потом в Москве в Литературном институте. «Нас, студентов Литературного института, – вспоминал Михаил Львов, – в те времена печатали крайне редко. Халтурить мы не хотели. Денег не было. Особых поводов для радости, если не считать молодости, у нас не было. И все-таки Миша утверждал, что он самый счастливый человек. «Я живу, – говорил он, – в самое счастливое время. Лучше быть бедным студентом двадцатого века, чем боярином пятнадцатого!..»

Себя Кульчицкий считал романтиком. Верил в коммунистические дали и родину представлял в своей поэме «Самое такое» почти блоковской в образе девушки-красавицы, «с длинными глазами речек в осень,/ под взбалмошной прической/ колосистого цвета». Испытывал большую неприязнь к мещанам, стяжателям, карьеристам. Высоко ставил идеалы мушкетеров Дюма: честь и верность!

С веселой шпагой Д'Артаньян

Пришел в Париж, чтоб овладеть Парижем…

Париж – это в книгах, а в жизни Михаилу Кульчицкому пришлось защищать Россию. Он погиб 19 января 1943 года в битве на Волге, в 23 года. Познал всю тяжесть и горечь войны, которая оказалась совсем не похожей на страницы романа Александра Дюма.

Война ж совсем не фейерверк,

а просто трудная работа,

когда, черна от пота, вверх

скользит по пахоте пехота…

Вначале Кульчицкий числился пропавшим без вести, и Наровчатов пророчествовал: «Я верю, невозможное случится, я чарку подниму еще за то, что объявился лейтенант Кульчицкий в поручиках у маршала Тито…»

Нет, не объявился, а погиб смертью храбрых, ну, а Тито, кстати, из боевого нашего союзника, по велению Сталина, позднее превратился в ревизиониста и врага. Но это уже другая история…

Еще один поэт-воин, жизнь которого оборвала война. Николай Майоров. Родился 20 мая 1919 года в деревне Дуровка в Симбирской губернии. С 10 лет жил в Иваново. Учился в Москве на историческом факультете МГУ и одновременно в Литинституте. В одном из ранних стихотворений «Быль военная» выражал гордость за военные подвиги предков. О своем поколении написал стихотворение «Мы»: «Мы были высоки, русоволосы…» По натуре сам Майоров и его лирический герой были оптимистами и романтиками. Поколение Майорова страстно хотело созидания и борьбы: «Есть жажда творчества,/ Уменье созидать…» Ему были ненавистны те, кто впадал в духовное старение, безразличие, апатию, не верил в светлые идеалы. Он считал, что надо жить полной жизнью, нельзя отсиживаться в стороне. При жизни Майорова были напечатаны только несколько его стихотворений в многотиражке «Московский университет».

В 1941 году Николай Майоров ушел добровольцем на фронт и 8 февраля 1942 года погиб под Смоленском, в деревне Баранцево. Не дожил 3,5 месяцев до 23 лет.

Умирая, вспомню… и опять —

Женщину, которую у тына

Так и не посмел поцеловать.

Еще одна молодая жертва войны – Всеволод Багрицкий, сын известного поэта Эдуарда Багрицкого. Он тоже был романтиком, но жизнь ему досталась отнюдь не романтическая. В 12 лет он лишился отца. Ему было 14 лет, когда репрессировали и сослали его мать, Лидию Густавовну. Рос один, вспоминая напутствие отца: «Вставай же, Всеволод, и всем володай». Но напутствие это обернулось горькой иронией: владеть было нечем. Его опекали друзья семьи, своим отцом, Всеволод, в частности, считал Юрия Олешу. Поддерживал его и поэт Семен Липкин.

Способный юноша, учился заочно в Литинституте, был участником театра-студии Арбузова. Писал пьесы, романтические стихи (гены отца). В канун своего 18-летия писал: «Унылое детство встает за плечами, печальная юность бредет впереди».

С первых дней войны, будучи по зрению «чистым белобилетником», Всеволод Багрицкий рвался на фронт. Он писал рапорт за рапортом, наконец, при поддержке Фадеева, получил направление на Волховский фронт, в газету «Отвага» 2-й ударной армии. В письме матери он писал: «По длинным лесистым дорогам я хожу со своей полевой сумкой и собираю материал для газеты. Очень трудна и опасна работа, но и очень интересна. Я пошел работать в армейскую печать добровольно и не жалею. Я увижу и увидел уже то, что никогда больше не придется пережить. Наша победа надолго освободит мир от самого страшного злодеяния – войны».

Даже на фронте Всеволод вел дневник, в котором записывал свои сокровенные мысли. За 9 дней до гибели 16 февраля 1942 года записал: «Сегодня восемь лет со дня смерти отца. Сегодня четыре года семь месяцев, как арестована моя мать. Сегодня четыре года и шесть месяцев вечной разлуки с братом. Вот моя краткая биография. Вот перечень моих «счастливых» дней. Теперь я брожу по холодным землянкам, мерзну в грузовиках, молчу, когда мне было трудно. Чужие люди окружают меня. Мечтаю найти себе друга и не могу… И я жду пули, которая сразит меня… Больше всего мне доставляет удовольствие солнце, начинающаяся весна и торжественность леса».

Да, у воевавших тогда были разные судьбы, разные чувства и много чего было разного. Но всех объединяло одно: добиться победы над врагом.

Всеволод Багрицкий пробыл на фронте ровно месяц и два дня. Был убит 26 февраля 1942 года в деревне Дубовик осколками разорвавшейся рядом бомбы. Осколок пробил позвоночник. В крови плавали полевая сумка, тетрадь со стихами, письмо матери… Поэты всегда пишут мистические стихи, так и Всеволод Багрицкий в октябре 1938-го написал:

Он упал в начале боя,

Показались облака…

Солнце темное лесное

Опускалось на врага.

Он упал, его подняли,

Понесли лесной тропой…

Птицы песней провожали,

Клены никли головой.

Во «Фронтовой правде» Волховского фронта был напечатан некролог. Коллеги по писательскому цеху скорбели о гибели 20-летнего поэта: «… Он был одним из тех юных патриотов, которых ведет в бой с врагами Родины лучезарная большевистская романтика и великая освободительная цель Отечественной войны».

Очень пафосные слова. На самом деле все было проще. Всеволод Багрицкий превозмог все обиды, которые нанесло ему государство, и отправился защищать родину от врага. Тем, что умел: не винтовкой, а пером… На Новодевичьем кладбище находится общая могила – Эдуарда и Всеволода Багрицких, отца и сына. Отец достиг поэтических высот. Сына убили на взлете…

Мне противно…

Дважды в день считать себя умершим.

Путать планы, числа и пути.

Ликовать, что жил на свете меньше

Двадцати.

И невольно вспоминаются строки Булата Окуджавы, тоже фронтовика. «Ах, война, что ты сделала, подлая:/ стали тихими наши дворы…» Сколько погибло мальчиков, юношей, взрослых, стариков… А сколько поэтов! Вспомним и Иосифа Уткина.

Если я не вернусь, дорогая,

Нежным письмам твоим не внемля,

Не подумай, что это – другая,

Это значит… сырая земля.

В отличие от молодых, Иосиф Уткин ушел на фронт добровольцем уже состоявшимся известным поэтом. В 1941 году был ранен. Вернулся на фронт. Писал стихи: «Послушай меня: я оттуда приехал…» И погиб 13 ноября 1944 года в авиакатастрофе под Москвой. Ему был 41 год.

За спиной наган врага,

За спиною смерть… так что же!

Жизнь, конечно, дорога,

Но ведь честь еще дороже, —

писал Иосиф Уткин. И не только писал, он, как и все его поколение, так именно ощущал, так веровал. Родина, честь, долг – для них были не пустые слова, а священные. Это сегодня, спустя много лет со дня Победы, мы видим, что в стране творится что-то неблагополучное: нет чести, нет чувства долга. Есть воровство, коррупция, жадность, цинизм властей. И, как следствие, дикие случаи: убивают фронтовиков, воруют их ордена и медали, по улицам встречаются подростки с фашистскими приветствиями… И это что?! За это боролось и отдавало жизни то героическое поколение, которое защитило и спасло Россию от коричневой чумы?!.

Молодое поколение должно бережно относиться к ветеранам. Перенимать у них черты благородства и мужества. Это про них Уткин писал:

Не звали нас и не просили,

Мы сами встали и пошли,

Судьбу свою в судьбе России

Глазами сердца мы прочли.

И мне только остается задать вопрос молодым читателям: а вы вписали свою судьбу в судьбу России? Взглянули на страну «глазами сердца»? Если да, то Россия будет жить и дальше. Хочется на это надеяться, ведь не зря гибли поэты на войне…