ГЛАВА 8

ГЛАВА 8

Оценка, данная инциденту в Нухейле генералом Талем, такова: это проба сил перед тем, что нам предстоит. Стороннему наблюдателю может показаться, что генерал Таль с самого начала гармонично влился в бронетанковые войска, на самом же деле его вступление в должность командующего вызвало настоящее потрясение. Генерал из тех людей, которые всегда готовы отвечать за то, что делают, которые верят, что пути для совершенствования есть всегда.

Генерал Таль родился в Махамаиме в 1924 г. Его отец, Бен-Цион, был одним из основателей поселения. В 1917-м экспедиционные войска генерала Алленби оказались там в ходе преследования турок. Австралийские разведчики спросили Бен-Циона Таля, в каком состоянии мост Бнот-Яаков (Брод Иакова). Бен-Цион не понимал по-английски ни слова. Он побежал домой, принес англо-еврейский (идиш) словарь и попросил офицера показать пальцем слова его вопроса. Поняв, что речь идет о мосте, Бен-Цион немедленно сообразил, что имеется в виду мост через реку Иордан. Он ткнул пальцем в слово «мост» в словаре, а затем весьма убедительно, с большой экспрессией добавил: «Бум!» Теперь, рассказывая эту историю, он с удовольствием подчеркивает: «Видите, Талик происходит из семьи с давним военным прошлым и традициями!»

В 1930 г. семья Таля переехала в селение Мошав-Беер-Тувия, которое к тому времени восстановили (в 1929-м его разрушили арабы). Там Исраэль Таль и рос, пока в семнадцать лет не записался добровольцем в Британскую армию. Он служил во 2-м батальоне Еврейской бригады, сражавшейся с фашистами в Северной Африке и в Италии. Он распрощался с армией в чине сержанта и немедленно поступил на службу в штаб Хаганы в качестве инструктора по автоматическому вооружению. Во 2-м батальоне он считался выдающимся пулеметчиком. Израэль Таль был наделен и некоторыми техническими талантами. В шестнадцать лет он изобрел оружие для борьбы с кротами (оно называлось «пушка»). Кроты наносили серьезный ущерб урожаю картофеля и уже, похоже, выработали иммунитет к мышьяку. Исраэль изготовил трубу, заряжавшуюся дробью и устанавливавшуюся как ловушка. Когда крот рыл землю, курок срабатывал и животное получало заряд дроби. Это изобретение производилось на коммерческой основе. Есть и еще история о его технических талантах. Воюя в Западной пустыне, сержант Таль любил экспериментировать со взрывчатыми веществами. Вместе с другом он находил пещеры, заполнял их взрывчаткой, какую только мог добыть, и с расстояния активировал взрыватель. Однажды взрыв был настолько силен, что комбат в штабе свалился со стула.

За внешней суровостью Таля скрывалась чувствительная натура. Под идеально сидящим, отглаженным мундиром до сих пор угадывается еврейский книжник. Когда видишь его, невысокого и худощавого, склонившимся над штабными картами, перед мысленным взором невольно возникает образ его деда, согбенного над страницами Талмуда. У Таля даже есть привычка накручивать на палец несуществующие пейсы на висках, на самом деле он касается пальцем засевшего под кожей щеки осколка, который постоянно его беспокоит. Когда Таль принимал от генерала Элазара дела, у него уже был готов план действий. Будучи студентом Иерусалимского университета (где он изучал учения Спинозы и Аристотеля), он углубился в исследование методов применения бронетехники в военных действиях и попытался выявить факторы, оказывающие негативное влияние на бронетанковые войска Израиля.

На первом же совещании со своим штабом и старшими командирами он прочел лекцию, в которой очертил план действий. Офицерам, читавшим письма генерала Паттона[99], энтузиазм генерала Таля, возникающий при виде местности, на которой есть где развернуться танкам, напоминал восторг американского генерала.

— Это местность — идеальный танкодром, — с энтузиазмом произнес Таль. — Именно для таких ситуаций ЦАХАЛ и содержит крупные танковые силы.

Тот факт, что эта территория являлась удобной для применения танков, не укрылся и от арабского военного руководства, поэтому в армиях арабских стран постоянно росло внимание к бронетехнике. Наличие у противника большого количества танков поневоле заставляло задуматься о размерах Израиля, при которых невозможно было организовать эффективную оборону страны на своей территории. В узкой «талии», между Натанией и Туль-Каремом, она имеет в ширину всего пятнадцать километров. Но, применительно к подвижной войне, размеры страны не имеют решающего значения. Поскольку Израиль не может построить глубокоэшелонированной обороны, суть военной доктрины ЦАХАЛа всегда заключалась в том, что при всех случаях воевать нужно на вражеской территории. В результате все оборонительные планы ЦАХАЛа строятся на наступательных операциях, направленных вглубь территории противника.

Генерал Таль с этим не спорил. Он желал еще больше развить принципы ЦАХАЛа. Его предшественник также говорил об использовании бронетехники крупными формированиями, и был против разбрасывания бронетанковых частей по всему фронту. Таль, однако, говорил и о том, что с ростом численности бронетанковых войск Израиля их боеспособность ухудшается. На том первом совещании с офицерами Таль перечислил четыре фактора, обусловливавшие снижение качества: численность, срочники и резервисты, неоднородность матчасти и недостаток дисциплины.

ЦАХАЛ нуждается в сильной армии, и факт в том, что армия эта в основном состоит из военнослужащих срочной службы и запаса, что неминуемо ведет к сложностям. Чтобы удвоить численность личного состава бронетанковых войск, придется удвоить число служащих в них срочников и резервистов, что непременно отрицательно отразится на экономике Израиля. В идеале бронетанковыми войсками требуются кадровые военнослужащие. Личный состав ВВС, как и бронетанковых войск в других странах, включая арабские, в основном состоит из профессионалов. В израильских танковых войсках все не так.

Основная функция регулярной армии в ЦАХАЛе — обеспечивать обученными солдатами резервные бригады. На первый взгляд, невозможно сделать профессионального танкиста из срочника — по крайней мере, не за время прохождения им службы. Если бы батальон мог готовить кадры только для себя, эффективность подготовки стала бы повышаться. Но, не говоря уж о том, что, отправившись в запас, военнослужащие батальона будут впоследствии призваны в другие части, они даже не прослужат в нем всего срока действительной службы. Если из призванного на срочную службу молодого человека не собираются сделать командира танка, то из двух с половиной лет строевой он проведет в бронетанковом подразделении только несколько месяцев, после чего освободит место для другого призывника. Если регулярные батальоны захотят оставить в своем составе срочников на более длительный период, руководству ЦАХАЛа придется увеличить численность призывников, поступающих в регулярные части, но экономика Израиля не позволяет этого. Сама же регулярная армия может рассчитывать только на то, чтобы сдержать волну вражеского наступления до завершения призыва резервистов.

После прохождения общей подготовки, изучения материальной части танка, тренировок на уровне взводов и рот, у среднего военнослужащего срочника остается совсем немного времени, чтобы послужить в бронетанковой части в качестве танкиста. Танк — сложное вооружение, в него входят механическая, гидравлическая, оптическая и электронная системы. Для того, чтобы использовать его правильно, специализация просто необходима. Но тем не менее военнослужащий скоро должен освободить место для другого и перейти в части обеспечения. Есть детально разработанная по годам программа, в соответствии с которой новобранец проходит все этапы службы со дня поступления и до увольнения из армии, и есть подобная программа для каждого танка. Такое детализированное планирование и интенсивная эксплуатация живой силы и материальных ресурсов необходимы из-за того, что ЦАХАЛу всегда всего не хватает.

Третий фактор, который Таль счел необходимым отметить, — неоднородность матчасти. Как по экономическим, так и по политическим причинам ЦАХАЛ никогда не мог получить необходимого ему оружия ни в нужное время, ни в нужном количестве, и в бронетанковые войска поступали разнообразные танки. Если бы на вооружении ЦАХАЛа находилась техника одного производителя, ее обслуживание, обучение техперсонала и обеспечение запасными частями значительно упростились бы. Сейчас же регулярная армия содержит бронетанковые части, укомплектованные теми или иными танками, чтобы обучать личный состав для оснащенных этими машинами частей резервистов. Например, «Шерманы» давно устарели, но бронетанковые войска не отказываются от них в регулярных частях, поскольку надо готовить танкистов для укомплектованных ими резервных. То же самое касается легких французских танков АМХ-13, принятых на вооружение Армии Обороны Израиля в конце 1953 г.

В целях стандартизации Талю следовало бы рекомендовать списать «Шерманы» и АМХ-13, оставив только более современные «Центурионы» и «Паттоны», но поступив так, он сократил бы численность материально-технической части бронетанковых войск — лекарство худшее, чем болезнь.

Тем не менее генерал Таль нашел частичное решение проблемы. Он сумел увеличить срок практической службы танкистов, сократив время обучения путем сужения специализации, так что даже срочники могли добиться хороших результатов. Предприняв энергичные действия на уровне своего и генерального штабов, командующий добился стандартизации матчасти, по крайней мере, в больших подразделениях, что, конечно, служило снижению уровня неоднородности.

Четвертый фактор — недостаток дисциплины. Генерал Таль не хотел рассматривать его как неизбежный отголосок израильской военной традиции. Он провел длительную и потребовавшую много сил кампанию по борьбе за дисциплину в бронетанковых войсках. Целью его было превращение войск в единое сообщество, одинаковое и по форме, и по содержанию — единое по виду и поведению. Находились люди, которые говорили, что он не берет в расчет еврейский индивидуализм, а это — серьезное упущение. Когда он стал настаивать на соблюдении устава всеми без исключения, его обвинили в стремлении к роботизации. Введение единой для всех дисциплины стало самой тяжкой битвой генерала Таля.

Когда генерал Давид Элазар командовал бронетанковыми войсками, он с неудовлетворением отмечал пестроту облика офицеров. Как-то он обратил внимание на то, что у сидевших, поддернув брюки, кадровых офицеров из бригады «А» носки всех цветов радуги.

Возможно, индивидуальность вкусов в отношении чулочно-носочных изделий являлась выражением еврейского бунта против дисциплины и единообразия в форме. Но генерал Элазар решил, что армия будет носить носки одного цвета. В сентябре 1962 г. грянул гром. Генерал Элазар издал приказ, в соответствии с которым «устанавливалась единая форма обуви и носков». Приказ определял, что на службе, в полевых условиях военнослужащий обязан носить ботинки «Тип 2» (черные, кожаные, выдаваемые в ЦАХАЛе) и шерстяные армейские носки. Исключение могло делаться для солдат в казармах или для находящихся в отпусках, в этих случаях генерал Элазар готов был разрешить им ношение другой обуви и других носков, если это будут: 1) туфли черные, простые и без отделки; 2) носки — черные.

Генерал Таль на черных носках не остановился — обязал носить форму вообще. Желая особо выделить бронетанковые войска, он даже хотел, чтобы разработали специальный головной убор для служивших в них девушек, отличавшийся от принятого в Женском корпусе. Однако полковник Стелла Леви, командир Женского корпуса, не согласилась. В этой битве полковник Леви победила, и генералу Талю пришлось капитулировать. Через два месяца после того, как он занял пост командующего бронетанковыми войсками, он бросил затею с головными уборами и никогда больше к ней не возвращался. Но он все-таки выиграл битву за цвет хаки. Генерал хотел видеть всех своих людей только в хаки одного оттенка и запретил использование элегантной армейской формы, сделанной из дакрона цвета светлого хаки. Он разрешал ношение только хаки оливкового цвета. В полевых условиях дозволялось ношение только формы «Тип 8», и запрещались двухцветные хлопчатобумажные комбинезоны парашютистов, равно как и любые другие типы формы, принятые в других частях ЦАХАЛа.

Затем генерал принялся внушать личному составу бронетанковых войск, что приказ должен выполняться просто потому, что это приказ. Ничто, казалось, не настраивало общественное мнение против командующего, как это требование. Сначала протесты выражались довольно мягко и исходили только от солдат. Они чувствовали себя обманутыми, поскольку ни в каких других частях никого не волновало, как застегнут ремень и как зашнурованы ботинки. Скоро, однако, недовольство стилем руководства генерала Таля стало проявляться и среди офицеров, которые не разделяли его взглядов на задачи ЦАХАЛа и методы обучения людей.

Израильское общество в значительной мере проникнуто идеологией кибуцев. Кибуц — коммуна свободных людей, коллектив, где никто никого ни к чему не принуждает, но спокойно и аргументировано апеллирует к здравому смыслу, объясняя и убеждая. Кибуцы стоят за внутреннюю дисциплину человека, которая ведет членов общины к единству действий через согласие и понимание каждого индивидуума, и отрицает любые формы принуждения. Хагана, из которой произрос и развился ЦАХАЛ, была проникнута идеологией коллективизма. Многие из офицеров Хаганы являлись членами кибуцев или же одобряли их образ жизни. Пальмах, ударные войска Хаганы, а позднее во время Войны за независимость — лучшие бригады ЦАХАЛа, выросли и были обучены в духе кибуцев. Во многих армейских частях члены кибуцев показали себя отличными командирами и оставили отпечаток духа сельских общин в своих подразделениях и в памяти подчиненных.

Точка зрения генерала Таля заключалась в том, что оперативная (действие в условиях боя), административная (субординация) и церемониальная дисциплина (внешний вид, ритуалы) не разделимы, и он настаивал на укреплении дисциплины, вызывая неудовольствие и тревогу как в армии, так и вне ее. Поборники внутренней Дисциплины в особенности беспокоились о традициях и миссии армии, и генералу Талю пришлось растолковывать ход своей мысли более основательно. Во-первых, он объяснил, что не считает существующие традиции особенно ценными, чем вызвал немалое удивление, поскольку в Израиле ЦАХАЛ обычно рассматривался как национальное и общественное достояние. Когда министром обороны был Давид Бен-Гурион, армия оказывала помощь в устройстве лагерей для новых иммигрантов, обучала их грамоте. Даже теперь Женский корпус являлся поставщиком гражданских учителей в поселения новых иммигрантов. ЦАХАЛ всегда более всего восхваляли за подобного рода деятельность. И вдруг генерал Таль заявляет, что армия является только средством обеспечения национальной безопасности. Даже критики генерала Таля считали, что он шутит, говоря, что готов унижать и морить голодом солдат, если ему докажут целесообразность такого метода в деле укрепления национальной безопасности Израиля. Как он высказался: «Если подобный подход послужит достижению цели, я буду приветствовать это, поскольку, по моему мнению, отношение к индивидууму вторично по сравнению с безопасностью Израиля. Однако, чтобы индивидуум по-настоящему чувствовал себя важной частью организации, он должен ощущать моральный долг, свою тождественность и сопричастность этой организации, что должно быть настолько же естественно, как потребность в пище, воде и одежде. Поэтому мы не нуждаемся в индивидуумах, выполняющих свои обязанности неохотно, но приветствуем энергичных, воспринимающих задачи обеспечения безопасности с энтузиазмом. Вот почему так важен моральный дух, и особенно важно для его поддержания понимание солдатом того, что справедливость в армии есть».