Работы хватило бы для двух сорокалетних
Работы хватило бы для двух сорокалетних
О свежести и бодрости Энгельса свидетельствовало то, что в 1894 г. он решился взять на себя хлопоты по переселению в новый дом. Луиза Каутская вышла замуж за австрийского врача и социалиста д-ра Людвига Фрейбергера. Дом стал тесноват, и Энгельс согласился перебраться вместе с молодоженами в более просторный дом, расположенный по той же улице в нескольких сотнях шагов, чтобы, как он писал, не «попасть на старости лет в руки чужих людей»[421]. У него опять был необходимый покой для научной работы.
Энгельс уже далеко продвинулся в подготовке к изданию третьего тома «Капитала», подумывал приняться за подготовку так называемого четвертого тома, вышедшего в свет позднее под заголовком «Теории прибавочной стоимости». В программе его занятий были и работы по истории. О том, как выглядели его политические будни, какие его занимали планы и над какими рукописями он работал, очень живое представление дает письмо, отправленное им в 1894 г. Лауре Лафарг, прозванной Лёр:
«Дорогая Лёр!
Ты говоришь, что после окончания третьего тома и прежде чем приступить к четвертому я должен дать себе небольшой отдых. Так вот, я тебе сейчас изложу, как обстоит дело.
Мне нужно следить за движением в пяти крупных и во многих мелких европейских странах, а также в Соединенных Штатах Америки. Для этой цели я получаю три немецких, две английских, одну итальянскую и с 1 января также одну венскую, а всего семь ежедневных газет. Из еженедельных получаю: две из Германии, семь из Австрии, одну из Франции, три из Америки (две на английском языке, одну на немецком), две итальянских и по одной на польском, болгарском, испанском и чешском, причем тремя из этих языков я лишь теперь постепенно овладеваю. Помимо этого, самые разнообразные посетители (только сейчас, несколько минут тому назад, у меня был присланный Полаком из Амстердама немецкий скульптор, без копейки денег, в поисках работы) и все возрастающая масса корреспондентов – больше, чем во времена Интернационала!..»
Дальше следовали планы публикаций:
«Следующей предстоящей мне работой является публикация писем Лассаля Мавру. Тусси перепечатала их на машинке, они лежат у меня в письменном столе, но из-за переезда на новую квартиру я не имел возможности даже дотронуться до них…
Затем целая груда накопившейся моей собственной работы. Во-первых, предстоит полностью переработать „Крестьянскую войну“; ее уже много лет нет в продаже… А она потребует углубленных занятий…
Затем – не говоря уж о других мелких делах, которые мне предстоят, – я хочу написать хотя бы основные главы политической биографии Маркса: 1842 – 1852 и Интернационал. Последняя глава наиболее важна и настоятельно необходима, я намерен начать с нее. Но для этого требуется, чтобы меня не прерывали, а когда мне удастся добиться этого?
От меня ждут всех этих вещей, а вдобавок еще и переиздания ранних небольших произведений Мавра и моих собственных. Их я собираю, но пока не очень успешно…
Мое положение таково: 74 года, которые я начинаю чувствовать, и столько работы, что ее хватило бы на двух сорокалетних. Да, если бы я мог разделить самого себя на Ф. Энгельса 40 лет и Ф. Энгельса 34 лет, что вместе составило бы как раз 74 года, то все быстро пришло бы в порядок»[422].
Фридрих Энгельс ни в малейшей степени не терял бодрости духа. Участившимся телесным недугам и подверженности случайным болезням он противопоставлял свою самодисциплину и чувство долга. Его бодрый дух и страстность революционера оставались несломленными. «…События должны помочь нам сохранить жизненные силы; вся Европа кипит, повсюду назревают кризисы, особенно в России. Долго там не может так продолжаться. Тем лучше»[423], – писал он Петру Лаврову.