Вниз, к Тхъянгбочу

Вниз, к Тхъянгбочу

3 июня, ясным летним утром, в 7 часов 30 минут появились носильщики.

К 10.30 все было более или менее собрано и мы с Джоном покинули Базу.

Кхумбу мало изменился. Перемены стали заметны, ниже, в зеленой долине над Лобуе. Великолепные розовато-лиловые примулы кивали нам из-за каждого поворота, из-за каждого камня, соперничая с низкорослой викой и пускающей ростки карминовой азалией. Цветы всегда приносят радость, тем более тем, кто вернулся из царства снегов.

Когда мы пришли в Лобуе, большинство наших уже с наслаждением отдыхали. Палатки были разбиты на траве Я был поглощен своей зубной болью; человек с зубной болью может наблюдать прекраснейшую сцену без всякого волнения. Только цветы нарушали мое равнодушие. Вечером мы услышали по радио специальное послание от сэра Эдвика Герберта, президента Гималайского комитета, и короткий привет Джону от его жены; последовавшее затем обсуждение шансов добраться до дома по воздуху было прервано звуками песни. Это были шерпы. Перед неярким костром, взявшись за руки, они медленно и мерно покачивались. Некоторые шерпы были одеты в экспедиционные голубые плащи; другие были облачены в свободные тибетские одежды. Это был танец, который в Англии показался бы примитивным. Но здесь, на высоте 4500 метров у подножия Нупцзе и под светом звезд, монотонный, бесконечный ритм трогал за душу. Что думают шерпы об Эвересте? Для нас это особый предмет, не имеющий ничего общего с обыденной жизнью, прекрасный и внушающий благоговение. Для них это Джомолунгма, богиня Мать Снегов. Она такая же часть жизни, как сами снега, и она обитель богов. Эверест был их домом, Эверест был их работой, как поля и пастбища, и, возможно, его красота проникала в них вместе с воздухом, которым они дышат.

Если испытываешь радость при восхождении на вершины, превосходящие красотой любую другую, то есть ещё и радость контрастов: лежать на траве, а не на скалах или на снегу; услышать пение птиц, а не треск льда; любоваться цветком, а не смотреть на нескончаемую белизну. 4 июня осталось в моей памяти благодаря цветам. Когда мы спустились до 4270 метров, повсюду виднелись примулы, а также какие-то красивейшие, неизвестные нам цветы; ярко-розовые карликовые азалии и белоснежные анемоны расстилались сплошным ковром. Мимо покрытых густой травой полянок невозможно было идти, чтобы не отдохнуть на них; нельзя было не восхищаться поразительной вершиной Ама Даблам, снова показавшейся на востоке. Неужели мы побывали выше её! Хрустальные ручьи предлагали напиться, облака просились на пленку. Мы лениво шли поодиночке, ни о чем не заботясь, кроме красоты окружающего. Из Фалонг Карно мы могли бы увидеть нашего друга Шола-Кхола, но туман закрывал Остроконечный пик.

Мы пересекли поток ниже Пангбоча. В 12.45 (мы вышли очень рано) добрались до лужайки прямо перед последним лесистым склоном. На этот раз лагерь был разбит несколько ниже, так как в монастыре ощущался недостаток воды. Некоторое время мы дожидались Тхондупа, палаток и шерпов. В деревнях уже происходили торжества.

В 2.15 появился наконец ленч: громадная кастрюля местного мелкого картофеля в мундире с придачей масла, соли и перца. Традиция требовала усаживаться вокруг и каждому есть возможно больше, пока не съели другие.

И тут вдруг появился репортер Питер Джонсон из агентства Рейтер, устроившийся в одной из комнат монастыря. Он был приглашен разделить с нами картофель. Эду пришлось выдержать первое из многих интервью: «Было ли у вас на вершине чувство выполнения задачи?» и т. д.

Ночь 4 июня, которую мы проводили все вместе, была последней. Чарлз Эванс (он будет продолжать исследования в высокогорье) оставался с Ануллу, Да Тенсингом и Чангью. Тем временем Джон, Грег и Том Бурдиллон в сопровождении четырех шерпов готовились идти вперед в качестве передового отряда.

5-го, в 9.30, основной состав проводил группу Джона. Мы должны были ожидать носильщиков «для дальних расстояний», так как те, кто несли грузы с Базы, теперь ушли к своим полям. Тенсинг вернулся с праздника Тами. Он был непьющим, но сопротивляться в данном случае было бы выше человеческих сил.

Время текло приятно и легко, я не разделял нетерпения скорее уйти. Было приятно ещё побродить, посидеть на траве среди примул, около кристальной воды. Наши аппетиты вернулись, и вскоре мы прикончили пайки Компо. Дал и рис, картофель и дахи (кислое молоко) стали основой нашего питания.

6-го мы также провели в том же месте, так как носильщики утром ещё не появились. Наш отряд шерпов сокращался: ещё шесть человек хотели остаться в Сола-Кхумбу, и Чарлз расплатился с ними, а Пембу и Анг Церинга послал вниз, к Джону.

Вечером 6-го все было готово к возвращению.