«БОСАЯ ПРАВДА»

«БОСАЯ ПРАВДА»

В майском номере журнала «Молодая Гвардия» за 1929 год Артемом Веселым была напечатана «Босая правда» с подзаголовком полурассказ. «Полурассказ», потому что автор предполагал написать вторую «половину» рассказа.

Через 60 лет журналист Вячеслав Костиков назовет «Босую правду» «первой попыткой советской прозы обратить внимание на начавшееся перерождение аппарата и власти», за что рассказ, по его выражению, «был подвергнут зубодробительному разгрому» 1.

В неоднократных поездках на Кубань Артем Веселый видел, как бедствуют бывшие партизаны и бойцы Красной армии, слышал рассказы об их горьких судьбах.

Писатель не сразу нашел подходящую форму рассказа.

В его архиве обнаружились несколько тетрадных страничек с заготовками к «Босой правде». Первоначально рассказ назвался «За Кубанью, братцы, за рекой», имел подзаголовок «Письма из станицы» и начинался с обращения «Товарищ Веселов!»

Работая над рассказом, Артем Веселый, видимо, счел более естественным, что бывшие бойцы обращаются за поддержкой не к писателю «товарищу Веселову», а к своему бывшему командиру.

Дорогой товарищ, Михаил Васильевич!

Проведав, что ты, наш старый командир, живешь в Москве и занимаешь хорошую должность, мы, красные партизаны вверенного тебе полка, шлем сердечный привет, который да не будет пропущен тобою мимо ушей.

Горе заставило нас писать.

Надо открыто сказать правду — в жизни нашей больше плохого, чем хорошего.

Известный вам пулеметчик Семен Горбатов голый и босый заходит в профсоюз, просит работу. Какая-то с вот таким рылом стерва, которую мы не добили в 18 году, нахально спрашивает его:

— Какая твоя, гражданин, специальность?

— Я не гражданин, а товарищ, — отвечает Семен Горбатов. — Восемь огнестрельных и две колотых раны на себе ношу, кадетская пуля перебила ребро, засела в груди и до сего дня мне сердце знобит.

— О ранах пора забыть, никому они не интересны. У нас мирное строительство социализма. Какая твоя, гражданин, специальность?

— Пулеметчик, — тихо ответил герой, и сердце его заныло от обиды.

— Член профсоюза?

— Нет.

— Ну, тогда и разговор с тобой короток. Во-первых, таковая специальность нам не требуется, во-вторых, у нас много членов безработных, а ты не член.

— Почему скрываете распоряжения нашей матушки ВКП? — спрашивает Семен Горбатов. — Не должны ли вы предоставлять работу демобилизованным вне очереди?

— Мы не скрываем распоряжений и даем работу молодым демобилизованным последнего года, а вас, старых, слишком много.

— Куда же нам, старым, деваться, ежели не всех нас перебила белая контрреволюция?

— Профсоюз не богадельня […]

К концу гражданской войны, как вам, Михаил Васильевич, хорошо известно, красная сила толкнула и погнала из России белую силу. […] Главные тузы утекли за границу, а всякая шушера — князишки, купчишки, адвокатишки, офицеры, попы и исправники — остались, как раки на мели, на кубанском берегу. Возвращаться в свои орловские губернии они побоялись — там их знали в лицо и поименно. Осели они у нас и полезли в Советы, в тресты, в партию, в школу, в кооперацию и так далее, и так далее. Не отставали от них и наши местные контры, которые при белой власти вредили нам сколько могли. Все они хорошо грамотны и на язык востры — для каждого нашлось местечко […]

Орловские все глубже пускают корень. Дети их лезут в комсомол, а внуки в барабанщики. Таких комсомольцев мы зовем золочеными орешками. Орловские нас судят и рядят, орловские ковыряют нам глаза за несознательность, орловские нас учат и мучат. Мы перед ними и дураки, и виноваты кругом, и должники неоплатные…

Эх, Михаил Васильевич, взять бы их на густые решета… […]

И в самом деле, оглянешься назад, вспомнишь, сколько мы страху приняли, сколько своей и чужой крови пролили, — и чего же добились?

Землю есть не будешь, а обрабатывать ее и не на чем и нечем. Из 6 купленных станицей тракторов 2 достались кулакам, 1 совхозу, 1 колхозу и 2 куплены середняцким товариществом. Плывет из-под бедняка завоеванная земля кулаку в аренду.

Много оголодавшего народа уходит в города на заработки.

Газеты пишут, что Москва отпускает на поддержку бедняцких хозяйств большие рубли. До нас докатываются одни истертые гроши, да и то редко […]

Горько и прискорбно…

Мы остались в живых по нашему счастью или нашему несчастью. Тлеем в глухих углах, как искры далекого пожара, и гаснем.

Старая партизанская гвардия редеет. Кто стал торговцем, кто бандитом, иные, как жуки, зарылись в землю и ничего дальше кучки своего дерьма не видят и видеть не желают […]

Как же так, спросите вы, Михаил Васильевич, али совсем нет в станице живых людей?

Есть, есть умные и понимающие люди, да только у одного руки коротки, у другого совесть сера, этот рад — пригрелся и жалованье получает, тот глядит, как бы хозяйство свое преумножить, пятый бывает сознательным только на собраниях, десятый и рад бы чего-нибудь хорошее сделать, да один не может […]

Нас, защитников и завоевателей, восхваляют и призывают только по большим праздникам да и когда в нос колет — во время проведения какой-нибудь кампании, а потом опять отсовывают в темный угол. Закомиссарились, прохвосты, опьянели властью. Ежели таковые и впредь останутся у руля, то наша республика еще сто лет будет лечить раны и не залечит.

Ждем ответного письма.

С товарищеским приветом

1928

(Подписи)

Сталин следил за новинками литературы.

7 мая его секретарь Иван Павлович Товстуха пишет записку Кагановичу:

«Лазарь Моисеевич!

Сталин просит прочесть рассказ Артема Веселого „Босая правда“ — завтра он хочет переговорить о нем» 2.

К записке были приложены страницы журнала с текстом рассказа.

На другой день после разговора Сталина и Кагановича о «Босой правде» состоялось Постановление Секретариата ЦК ВКП(б) «О „Молодой гвардии“». 8 мая 1929 г.

О «Молодой гвардии».

а) Объявить строгий выговор редакции «Молодой гвардии» за помещение в № 5 «Молодой гвардии» «полурассказа» Артема Веселого «Босая правда», предоставляющего («полурассказ») однобокое, тенденциозное и в основном карикатурное изображение советской действительности, объективно выгодное лишь нашим классовым врагам.

б) Секретариату ЦК, совместно с Бюро ЦК молодежи пересмотреть состав редакции «Молодой гвардии» в направлении, гарантирующем партию и комсомол от таких нежелательных случаев.

в) Пункт «а» опубликовать в «Молодой гвардии» и «Комсомольской правде» 3.

Указав, что публикуемый текст из протокола № 118 заседания Секретариата ЦК ВКП(б) от 8 мая 1929 г., — подлинник и машинопись, публикаторы делают примечание:

«В материалах к постановлению имеется карандашный текст проекта данного пункта, написанный Сталиным и завизированный В. М. Молотовым и Л. М. Кагановичем» 4.

После постановления ЦК обновленная редакция журнала «Молодая Гвардия» заказала Ил. Вардину статью. Критик назвал ее «О правде однобокой и слепой». Статья выражает установку, полученную автором: доказать, что из-под пера писателя — партийца вышла «правда», «объективно враждебная пролетарской революции». В заключение Ил. Вардин пишет: «В нашей жизни еще очень много плохого, но основное в ней хорошо: это основное заключается в том, что хозяевами жизни являются рабочие, что страной правит коммунистическая партия, что страна идет вперед по-нашему, что мы строим социализм» 5.

В этом же, 10-м, номере журнала В. Петров напечатал корреспонденцию «Из дневника комсомольского активиста». Соглашаясь с тем, что описанные Артемом Веселым факты вызывают тяжелые чувства и невеселые мысли, подтверждая, что ему самому известны десятки других еще более возмутительных случаев, сочувственно цитируя отдельные фразы из «Босой правды», комсомольский активист спрашивает: «Но в какой мере характерны все эти факты для нашей действительности? Они ли „делают погоду“ в Стране советской?» И вывод: «Хотел того или не хотел автор, но в данном случае его языком говорит классовый враг».

Иосиф Уткин публикует в «Молодой Гвардии» стихотворение «Босая правда. Артему Веселому», которое заканчивалось словами:

Так вот:

Если, требуя

Долг с Октября,

Ты требуешь графских прав —

Мы вскинем винты

И шлепнем тебя,

Рабоче-крестьянский граф. 6

На полях журнальной страницы со стихами Уткина Артем Веселый написал: «Ишь, чекист нашелся!», а в редакцию «Молодой Гвардии» отправил письмо:

[…] тявкающим на меня из подворотни отвечаю словами Данте:

От меня, шуты,

Ни одного плевка вы не дождетесь 7.

Александр Фадеев, оценивая «Босую правду» как «политически ошибочный рассказ», тем не менее называет стихи Уткина «демагогическим выпадом против Артема Веселого» и замечает:

«Иосиф Уткин, расстреливающий Артема Веселого в стране пролетарской диктатуры, это очень… очень смешно, если кто понимает!» 8

18 июня 1929 года Михаил Шолохов в письме с Дона своей знакомой Евгении Левицкой[43] пишет:

«А вы бы поглядели, что творится у нас в соседнем Нижне-Волжском крае. Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен. Беднота голодает […] Народ звереет, настроение подавленное […]

Один парень — казак хутора Скулядного, ушедший в 1919 году добровольцем в Красную Армию, прослуживший в ней 6 лет, красный командир — два года, до 1927 года, работал председателем сельсовета […] Он приезжал ко мне еще с двумя красноармейцами. В телеграмме Калинину они прямо сказали: „Нас разорили хуже, чем нас разоряли в 1919 году белые“. И в разговоре со мною горько улыбался. „Те, — говорит, — хоть брали только хлеб да лошадей, а своя родимая власть забрала до нитки. Одеяло у детишек взяли…“ […]

Мне не хочется приводить примеров, как проводили хлебозаготовки в Хаперском округе, как хозяйничали там районные власти. Важно то, что им (незаконно обложенным) не давали документов на выезд в Край или Москву, запретили почте принимать телеграммы во ВЦИК, и десятки людей ехали в Вешенскую (другой край, Северокавказский), слали отсюда телеграммы, просили, униженно выпрашивали, а оттуда лаконические стереотипные ответы: „Дело Ваше передано рассмотрение округа“.

А что творилось в апреле, в мае! Конфискованный скот гиб на станичных базах, кобылы жеребились, и жеребят пожирали свиньи (скот весь был на одних базах), и все это на глазах у тех, кто ночи не досыпал, ходил и глядел за кобылицами… После этого и давайте говорить о союзе с середняком. Ведь все это проделывалось в отношении середняка.

Я работал в жесткие годы, 1921–1922 годах, на продразверстке. Я вел крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтрибуналом за превышение власти, а вот этаких „делов“ даже тогда не слышал, чтобы делали.

Верно говорит Артем: „Взять бы их на густые решета…“ Я тоже подписываюсь: надо на густые решета взять всех, вплоть до Калинина; всех, кто лицемерно, по-фарисейски вопит о союзе с середняком и одновременно душит этого середняка…» 9

Тогда же «Босую правду» заметила русская эмигрантская пресса.

Марк Слоним писал:

«В атмосфере все усиливающегося коммунистического нажима на литературу можно ожидать в ближайшем будущем провозглашения приемлемости только писателей — членов партии. Быть может, все споры о социальном заказе и все тревоги надзирателей над литературой вызваны именно тем обстоятельством, что литература, и не только в лице попутчиков, но и в лице пролетарских писателей и близких к ним, все более и более ускользает из-под влияния коммунистической идеологии. Характерно, что журналы то и дело получают окрики со стороны начальства за допущенные оплошности. Известно, что сделан строжайший выговор редакции центрального органа комсомола за то, что в пятом номере журнала поместили очерк Артема Веселого „Босая правда“ […]

Очевидно, в словах Артема Веселого „закомиссарившиеся“ почуяли какую-то неприятную для себя правду: иначе не воспользовались бы они своей властью для грозных внушений „Молодой Гвардии.“» 10

На экземпляре журнала с «Босой правдой», подаренном Алексею Крученыху, Артем сделал надпись: «Алику — честному поэту честный рассказ».

Надо думать, что «Босая правда» возымела некоторое воздействие на оценку ситуации властью. 1 августа 1929 года в «Правде» было опубликовано сообщение под заголовком «Постановления о льготах бывшим красным партизанам и красноармейцам не выполнялись». В тот же день аналогичный материал печатают «Известия», особо выделяя заключительную часть «Постановления Президиума ЦКК ВКП(б) и Коллегии НК РКИ СССР»: «В случае обнаружения невыполнения законов правительства виновных в неисполнении предавать суду, невзирая на лица и их служебное положение. О результатах проверки представить доклад Совету Народных Комиссаров Союза ССР».

Поверх газетного текста рукой Артема написано несколько слов — торопливо, карандашом, а потому неразборчиво. Четко прочитывается только одно слово: помог.

При жизни Артема Веселого «Босая правда» ни разу не переиздавалась[44].

Нет сведений о том, была ли написана вторая половина «полурассказа».

Василий Иванович Кочкуров со слов самого Артема рассказывал: «Кто-то из вхожих в Кремль литераторов сказал Сталину, что-де Артем Веселый во второй половине рассказа напишет ответ командира, и тем самым осветит проблему с правильных позиций, на что Сталин ответил: „Этот — не напишет“».