ВМЕСТО ПРОЛОГА
ВМЕСТО ПРОЛОГА
САМЫЙ ВЕЗУЧИЙ ДИПЛОМАТ 1983 ГОДА
Судьба дипломата изменчива и непредсказуема. Можно даже сказать коварна...
В сентябре 1983 года я возвращался из Каира усталый, больной и злой. Больше недели болтался по Ближнему Востоку, утрясая всякие дрязги, и к тому же умудрился схватить простуду. Самолет летел в Москву всю ночь с долгими посадками и, как всегда, опаздывал. Поэтому только под утро добрался до дома. Было это в субботу. Над Москвой вставало солнце, и я свалился в постель с намерением спать, спать, хоть до позднего вечера. Но в 9.30 утра меня разбудил требовательный звонок телефона. На проводе был В.Г. Макаров — старший помощник Громыко по прозвищу Василий Грозный.
— Ты чего прохлаждаешься? Курорт себе устроил. Давай быстро сюда. Тут тебя уже обыскались. «Сам» вызывает.
«Сам» — означало Громыко. Поэтому я быстро собрался и через час был в кабинете министра. Лицо его было, как всегда, непроницаемо, уголки губ опущены чуть вниз. Ни улыбки, ни теплоты, ни приветливости — в общем, его обычная манера.
— Гринеуску, — сказал он с легким белорусским акцентом. — Вы почему задержались? Мы вас ждали еще в четверг.
— Андрей Андреевич, я болен. Всю ночь не спал — летел в Москву, и Вы меня позвали, чтобы только спросить это? Вы же знаете арабов...
— Успокойтесь, молодой человек, — прервал он меня. — Разумеется, я позвал вас не за этим. Мы думаем послать вас в Стокгольм главой советской делегации на Конференцию по разоружению в Европе.
Всё ещё не остыв, я спросил:
— Могу я подумать над этим предложением?
— Конечно, молодой человек. Мой совет вам — думайте всегда, думайте основательно и не спешите действовать. Только учтите, — Политбюро приняло решение о вашем назначении.
Из кабинета Громыко я вышел обескураженный.
— Ну что, вставил он тебе арбуза, — спросил меня насмешливо Макаров. — Теперь поди весь день косточки выковыривать будешь.
— Да нет, — ответил я и рассказал о новом назначении.
— Ну ты даешь, — изумился Макаров. — Надо же так повезти — с Ближнего Востока в Европу. Такого я и не припомню. Ты у нас самый везучий дипломат года.
Ближний Восток, Азия, Африка считались в МИДе задворками, а привилегированной была служба в Европе, в Соединенных Штатах и международных организациях.
После этого я пошёл посоветоваться с Георгием Марковичем Корниенко. Он был мой непосредственный начальник — первый заместитель министра, курирующий отношения с Америкой, разоружение и ближневосточные дела.
В МИДе Корниенко считался одной из самых светлых и в то же время работящих голов. Громыко мог спокойно заниматься большой политикой, отправляться в далекие зарубежные вояжи, а министерский воз уверенно, без рывков и криков тащил на себе Корниенко. Он не уходил от ответственности. Просиживал в министерстве день и ночь и требовал того же от других.
Работать с ним было хорошо. Задания давал четко, ясно и кратко. Этого же он требовал от других. Когда кто— нибудь начинал говорить длинно, витиевато и путано, — а в МИДе была школа, которая учила, что именно так должен изъясняться дипломат, — глаза у Георгия Марковича делались сонными, лицо заострялось, а кончики губ ползли вниз, и он начинал задавать острые злые вопросы. Меня он огорошил:
— Андрей Андреевич изволил пошутить. Решения Политбюро о вашем назначении не было. Но оно обговорено с Андроповым. Мой совет вам — не отказываться. На горячей ближневосточной сковородке вы просидели десять лет — вполне достаточно. Дело вам поручается новое, интересное и очень ответственное. Похоже, что скоро из всех переговорных направлений останется только Стокгольм. Так что скучать вам не придется.
Тем не менее, следуя указанию Громыко, я стал думать. Предложение было действительно не простым. Советско— американские отношения были накалены до крайности. Впервые после кубинского ракетного кризиса 1962 года мир снова подошёл к пропасти мировой войны.
В Москве напрямую связывали это с приходом в Белый дом Рональда Рейгана. Вопреки традиции он не отступил от предвыборных эскапад, а с первых дней своего президентства твёрдо взял курс на противоборство с Советским Союзом. Больше того, — на достижение военного превосходства на глобальном и региональных уровнях. Он решительно объявил «крестовый поход» против «империи зла», провозгласил программу «звёздных воин» и развернул масштабное наращивание вооружений. Военный бюджет США при нём вырос вдвое. «Разрядка», процветавшая в 70-х, рухнула и сменилась резким обострением международной напряжённости. Все переговоры по разоружению и безопасности зашли в глухой тупик.
В Москве гадали, что всё это значит — путь к войне? Войне ядерной? И как бы в подтверждение этому по каналам разведки поступала информация, что за операциями моджахедов в Афганистане стоят американские спецслужбы. Они тайком обучают их в спец лагерях на территории Пакистана, финансируют, снабжают современным оружием и даже ракетами. А совсем недавно они стали готовить этих моджахедов к операциям уже на территории Советского Союза — в Таджикистане, Узбекистане... Для этого шеф ЦРУ Уильям Кейси специально прилетал в Пакистан.
Тоже и в Европе. Сначала американцы приступили к тайной поддержке подпольной «Солидарности» в Польше, а теперь и зарождающегося подполья в Чехословакии. И в довершении всего со дня на день грядёт размещение американских ракет Першинг в Европе. Той осенью это больше всего беспокоило советское руководство. Ведь по оценкам военных у этих ракет могло быть одно предназначение: нанести внезапный удар по центрам управления в Советском Союзе и местам дислокации советских межконтинентальных ракет.
Короче, оставаться на горячей ближневосточной «сковородке» было вроде бы поспокойней. Но и отказаться нельзя, когда такое назначение исходит от самого верха. Вот такое вот было везение.