6. Жизнь. Работа. 70-е

6. Жизнь. Работа. 70-е

Юра любил ездить в Солнечное. А я не очень. По этой ветке с Финляндского вокзала всегда едет много народа. Именно в Солнечном даже весной уже по-летнему одетая толпа выходит из электрички и направляется по главной трассе посёлка к заливу, к пляжу. Питерцы спешат загореть ранней весной или в первый месяц лета. По пути к побережью есть сеть магазинчиков, где люди запасались напитками и закусками. Большой, чистый, с горячим песком пляж, гладкое мелководье. Мы обычно располагались где-то посередине этой широкой песчаной полосы за серебристыми зарослями фестук, а если дул сильный ветер, то за песчаным пригорком. Почему-то на этом пляже я напоминала себе черепаху, переползающую с места на место по горячему песку. Мы лежали на раннем весеннем солнце и словно оттаивали, как тот снег, который мы видели в тенистом лесу по пути к побережью. Весной Юра ходил загорать и на Петропавловку. Ведь Капелла, где обычно в аппаратной «Мелодии» работал Юра, совсем рядом с Невой. В Солнечном мы не только валялись на песке, но, как и довольно часто в те времена, читали книжки вслух. Читала обычно я. Юра и слушал, и, наверное, думал о чём-то своём, потому что вдруг хватался за свою записную книжку и что-то записывал. Свой лит-блокнотик он всегда носил с собой. Таких записных книжек со временем набралось немало.

Но очень часто и в выходные дни весны и лета 1973 года Юра был полностью поглощён своим новым диском. Это был «Вишнёвый сад Джими Хендрикса». Вот как он сам пишет об этом времени в Дискографии: «Запись происходила дома со значительной затратой нервной энергии и продолжительными приступами бешенства по поводу технических неурядиц и фальшивого голоса Н. Морозовой. Всё же результат говорит сам за себя. На эту первую, в общем-то, более-менее профессиональную запись, ушло всё лето и часть осени. Я работал, как одержимый, учился играть соло, придумывал музыку и аранжировку прямо по ходу записи. Иногда начинал в 9-10 утра, а кончал в 9-10 вечера. В основном тормозила примитивная техника. Техническая база — двухканальный магнитофон «Юпитер», переделанный из «Юпитера-201», «Айдас-2эхо» и самодельный ламповый микшер на три входа. Сначала что-то приходилось записывать на двухканальный «Айдас-2эхо», потом сводить это на один из каналов «Юпитера», дополняя во время перезаписи ещё партией чего-либо».

Были ещё мои слёзы во время создания подголосков к «Милому другу». Я никогда раньше не записывалась и не пела на запись тем более. Но зато, когда всё получилось, я ликовала. А теперь это звучит на замечательной виниловой пластинке и СД-диске тоже.

Брат Серёжа приезжал к нам часто. Мы все трое очень дружили. Он в то время освоил флейту. Так что партия фисгармонии и флейты весьма украшают композиции диска.

Уже в 1971 году мы с Юрой начали оформлять самодельные книжки — наши стихи, Юрины песни. Я впервые взялась за рисование акварелью. На обрывках бумаги смешивала краски, искала необычные тона. На листах появлялись туманные контуры и переливы красок. Юре нравилось — и это было главным стимулом к дальнейшему прогрессу в рисунке! Первая самиздатовская книжка называлась «Улла» (по названию музыкального инструмента марсианки Аэлиты из одноименной повести А. Толстого). Юра любил и уважал «Алёшу» за язык, за размах фантазии и крепость сюжетных построений. В «Улле» впервые появляется псевдоним Морозова «Цинцар» (1972). Собираем постепенно и том песен. Создаю акварели к песням «Глупый мальчик», «Синьёра». «Синь-ёра» на акварели располагается вниз головой в верхней части проёма двери, висящей в облачно-небесной пустоте, в которой под ней отплясывает и играет на скрипке натуральный босяк.

На акварели к «Глупому мальчику» по извивающейся дороге едет балаган. В его фургоне на верёвке подвешены, как куклы, мужчины. На переднем плане женщина, огромная по сравнению с фургоном с марионетками, то ли испанка, то ли цыганка в чёрной юбке и платке, повязанном по-пиратски, но без блузы. Одна её рука обычных размеров, а вторая — гигантская с обширной ладонью, на которой что-то вытанцовывают мужчины-марионетки. Сюжеты придумывал Юра. Они рождались без конца, фантазия его не иссякала. Я вносила своё художественное видение этих образов и колорит. Самая первая акварель, придуманная им, такова: кирпичная стена, сквозь которую прошёл человек. В стене остался его силуэт. В нём, как в окне, мы видим зелёные луга и небо. И ещё одна из самых первых работ: на сломанной скамье среди спутанной высокой травы и кустарников сидит хиппи, в отрепьях, с длинными волосами, босой. Но многие акварельки созданы мной спонтанно. Это прежде всего иллюстрация к «Свадьбе кретинов». Из наших иллюстраций, выпущенных и невыпущенных, всё ещё живущих в самодельных книгах, можно составить весьма оригинальный альбом репродукций, что со временем я очень надеюсь сделать. По крайней мере, выпустить иллюстрированную книгу Юриных текстов песен «Северный певец».