Дела военные и финансовые

Дела военные и финансовые

«Большой блиц» и последующие налеты на Англию были лишь частью, правда наиболее драматической частью, той войны, которую Англии пришлось вести на протяжении года, отделяющего приход Черчилля к власти от нападения Германии на Советский Союз. Были и другие важные «тропинки войны» — на море, в Африке, на Балканах, — но я остановлюсь здесь лишь на морских операциях, как наиболее грозных для Великобритании.

Накануне второй мировой войны экономическая структура Англии носила очень своеобразный характер. Это была индустриальная страна, в которой около 80 % населения жило в городах и которая ввозила около 60 % всего необходимого ей продовольствия. Как велика была зависимость Англии от импорта пищевых продуктов, могут хорошо иллюстрировать два следующих курьеза.

В первую военную зиму 1939/40 г. лучшим подарком для всякой знатной леди являлась… луковица. Ибо в эту зиму Англия сразу, внезапно, оказалась без лука. Почему? Да просто потому, что обычно лук привозили из Египта, а теперь морская связь с Египтом была очень затруднена. Вырастить же лук в Англии было уже поздно, ибо война началась 1 сентября. Только на следующий год «луковичный кризис» оказался разрешенным.

Другой курьез касался куриных яиц. На них тоже был голод, ибо обычно они импортировались из других стран, в том числе из Прибалтики.

Я очень хорошо помню, как довольна была моя жена, когда тогдашний турецкий посол в Лондоне, известный друг СССР Арас, как-то прислал ей в подарок… десяток яиц.

Кроме продовольствия Англия ввозила очень большое количество сырья леса, хлопка, шерсти, нефти, железной руды, цветных металлов и т.д. Это был «хлеб» для ее фабрик и заводов.

При таких условиях поддержание своего господства на морях, возможности свободно подвозить на острова необходимые ей продукты являлось для Англии основной проблемой. Без удовлетворительного разрешения ее страна не только не могла вести войну, она просто могла бы умереть с голоду.

Немцы это прекрасно понимали, и еще в первую мировую войну они прилагали громадные усилия к тому, чтобы изолировать Британские острова и перерезать линии их продовольственного и сырьевого снабжения. Главными видами немецкого оружия в этой морской войне тогда были подводные лодки, надводные «рейдеры» (из числа которых особенно «прославились» «Гебен» и «Бреслау»), а также минные поля, расставляемые на подходах торговых судов к британским гаваням. В 1914–1918 гг. морская война шла с переменным успехом, но все-таки в жизни Англии тогда бывали моменты, когда она чувствовала себя сильно уязвленной. В годы Второй мировой войны ко всем прежним видам германского оружия против английского судоходства прибавилась авиация, и это значительно осложнило задачи британского правительства в морской войне. Тем более, что Гитлер еще менее считался с «мировым общественным мнением», чем кайзер.

В итоге немцы, используя опыт прошлого, повели активную атаку против английского флота — военного и торгового — с самого начала второй мировой войны. Я уже рассказывал об их успехах в этой области, относящихся к концу 1939 г. Однако то были лишь цветочки. Ягодки пришли позднее, особенно с середины 1940 г., после конца «странной войны». Черчилль в своих военных мемуарах приводит очень красноречивые цифры: в мае 1940 г., когда Чемберлен вынужден был уйти в отставку, потери английского торгового флота составили 82 тыс. т., но уже в следующем месяце они внезапно подскочили до 283 тыс. т. и оставались примерно на этом уровне вплоть до конца года[176]. А за год (с апреля 1940 г. до апреля 1941 г.), по данным адмиралтейства, всего было потоплено около 3,5 млн. т., что составляло примерно 270 тыс. т. в месяц. Немцы не ограничивались, однако, только британскими судами. Они топили также суда союзников Англии и даже нейтральных держав, если эти суда направлялись в ее порты. По тем же данным адмиралтейства, за указанный год погибло еще свыше 1,5 млн. т. судов других стран. Не удивительно, что Черчилль в своих воспоминаниях пишет: «К концу 1940 г. я все больше и больше начинал беспокоиться по поводу зловещего сокращения нашего импорта»[177].

Помню, как раз около этого времени мне пришлось беседовать с сыном Ллойд Джорджа Гвилимом, занимавшим тогда видный пост в министерстве торговли. Он очень жаловался на трудности, создаваемые немцами в области снабжения Англии, приводил цифры английских потерь на море (они публиковались в газетах), рассказывал вопиющие факты о жестокости германских «подводников» при потоплении торговых кораблей. Гвилим был явно потрясен событиями морской войны, и у меня даже создалось впечатление, что он не вполне уверен в возможности для англичан ее выиграть.

Я внимательно выслушал сына Ллойд Джорджа и затем сказал:

— Не сомневаюсь, что в конечном счете вы окажетесь победителями на море.

— На чем вы основываете свою уверенность? — спросил Гвилим.

Я усмехнулся и ответил:

— У вас, англичан, море в крови… Такой народ не может погибнуть от морской войны… Что-нибудь да придумаете.

Гвилим несколько удивленно посмотрел на меня и затем с чувством облегчения прибавил:

— Ваш оптимизм меня сильно ободряет… Будем драться до конца!

Мой оптимизм оказался вполне обоснованным. Конечно, беспощадная морская война, которую развернул Гитлер, доставляла Англии немало трудностей и осложнений, но все-таки страна выдержала испытание и в конечном счете справилась с суровой опасностью.

К первой половине 1941 г. относится одно событие, которое являлось очень серьезной победой Англии, хотя и не на военном поле битвы (это событие, впрочем, имело ближайшее отношение к ведению войны). Я имею в виду издание в США закона о ленд-лизе.

В 1939/40 г. США оказывали Англии помощь разнообразными путями, руководствуясь принципом: «Все, кроме войны». Они строили для нее суда и самолеты, снабжали пушками и станками, энергично поддерживали в печати и по радио. Как Англия должна была расплачиваться с американцами за всю оказываемую ими помощь? В капиталистическом мире на этот счет существуют весьма жесткие правила и обычаи. Я уже рассказывал выше, как летом 1940 г. англичане за 50 старых эсминцев и за полмиллиона ружей времен первой мировой войны должны были заплатить своим заокеанским кузенам целым рядом весьма ценных военно-морских баз в пределах Британской империи. Теперь, когда во весь рост стал вопрос о военном снабжении Англии в гораздо более широких размерах, американская верхушка рассуждала просто: пусть Лондон платит за все наличными и ценными бумагами, пока они у него есть, а там посмотрим. Смысл этого требования был ясен: ослабить английского конкурента экономически, захватить его наиболее важные предприятия, вытеснить его с наиболее выгодных позиций. Выходило по пословице: дружба дружбой, а табачок врозь. Поведение американцев англичанам не нравилось, но что было делать? Помню, лейбористский лидер Герберт Моррисон в те дни мне как-то сказал:

— Тяжело попадать в положение младшего партнера после того, как ты так долго был самостоятельным хозяином. Иной раз кровь закипает и начинают чесаться кулаки. Но сейчас у нас иного выхода нет!

К концу 1940 г. золото и ценные бумаги, которыми располагали англичане, стали постепенно иссякать. Еще бы! На 1 ноября 1940 г. стоимость всех размещенных Англией в США заказов поднялась до двух с половиной миллиардов долларов. Надо было решать: что же дальше?

В этот момент выступил Рузвельт и еще раз показал себя крупным и смелым государственным деятелем, конечно, сугубо буржуазным, но с широким кругозором и несомненной дальновидностью (первый раз он обнаружил такие качества в эпоху «нового курса»). Рузвельт отверг предложения, которые делались с разных сторон: предоставить Англии большой частный заем, или открыть ей государственный кредит, или (как предлагала Элеонора Рузвельт) просто пожертвовать ей нужные средства на ведение войны. Вместо всех таких форм финансовой помощи, отдающих традициями векового прошлого, Рузвельт выдвинул новый и оригинальный план, никогда еще не испытанный в истории, а именно — ленд-лиз. Суть плана состояла в том, что США будут давать Англии все необходимое для войны (вооружение, сырье, продовольствие и т.д.) «взаймы и в аренду», не требуя сейчас денег, а потом, по окончании войны, Англия заплатит США свой долг либо путем возврата полученного от них взаймы имущества, если оно еще сохранило свою ценность, либо путем возмещения долга новыми продуктами и товарами, либо путем какой-либо иной приемлемой для США компенсации (снижением своих таможенных тарифов для американских изделий, облегчением их доступа на имперский рынок и т.п.).

18 декабря 1940 г. Рузвельт обнародовал на пресс-конференции основы ленд-лиза. Это явилось потрясающей сенсацией не только для США, но и для всего остального капиталистического мира. Гитлеровская Германия заявила официальный протест. В самой Америке началась острая внутренняя борьба между сторонниками и противниками плана, предложенного президентом. Рузвельт в послании к конгрессу от 6 января 1941 г. заявил, что США должны быть «арсеналом демократии». Военный министр Стимсон в речи, произнесенной 16 января, защищал проект Рузвельта, доказывая, что «Англия является первой линией американской обороны против захвата мира тоталитарными державами». Рузвельта энергично поддержал, что было очень важно, республиканский кандидат в президенты Уэнделл Уилки.

После жарких споров в различных инстанциях парламентского механизма США билль о ленд-лизе в конце концов был принят и 11 марта 1941 г. подписан президентом.

Несколько дней спустя Ллойд Джордж мне говорил:

— Это наша большая победа!.. Теперь все финансовые трудности и заботы, связанные с ведением войны, для нас разрешены… Уинстону повезло больше, чем мне… Бог мой, какую страшную головоломку представляло для меня финансирование прошлой войны! А Уинстон может сейчас всецело сосредоточить свое внимание на чисто военных вопросах.

10 июня 1941 г. я сделал такую запись:

«Если суммировать все то, что произошло за 21 месяц войны, то надо признать, что дела сложились для Англии гораздо лучше, чем многие ожидали. Конечно, было немало поражений и трудностей, но было также немало успехов и достижений. Общий баланс несомненно положительный: Англия существует, борется и даже надеется в конце концов победить или по крайней мере прийти к приемлемому для нее миру. Моя уверенность в способности Англии крепко сопротивляться Германии, высказанная в разговоре с американским послом Кеннеди после падения Франции, оправдывается на деле, и я чувствую большое удовлетворение. Не потому, что я оказался хорошим пророком, а потому, что сохранение независимой Англии я считаю чрезвычайно важным с точки зрения интересов СССР и всего мира.

Но если общий баланс этих 21 месяца является для Англии положительным, то это еще не означает, что главные трудности уже позади. Далеко не означает! Суммируя свои впечатления за весь этот период, могу отметить, что «генеральная стратегия» британского правительства на протяжении его менялась по меньшей мере три раза.

Зимой 1939/40 г. при Чемберлене считалось, что «линия Мажино» и блокада плюс немножко воздушной войны сделают свое дело и принудят Германию пойти на «разумный», с англо-французской точки зрения, мир.

Эта приятная для англичан концепция была грубо опрокинута немцами весной и летом 1940 г., когда они захватили Данию, Норвегию, Голландию, Бельгию и заставили капитулировать Францию.

С приходом к власти правительства Черчилля наступила резкая перемена. Не случайно премьер в разговоре со мной 3 июля 1940 г. прямо заявил, что его «генеральная стратегия» в тот момент сводилась к одному: выжить ближайшие три месяца, т.е. не допустить германского вторжения в Англию до октября, когда после осеннего равноденствия в Ла-Манше начинаются бури и высадка вражеской армии на британском берегу станет невозможной.

Когда эти тревожные три месяца прошли и Англия осталась неприкосновенной, «генеральная стратегия» правительства опять изменилась. Теперь правительство рассуждало так: Британская империя ведет войну против Германии и Италии одна; потенциально ее ресурсов хватит, чтобы выиграть войну и остаться великой державой, но для мобилизации имперских ресурсов требуется примерно восемь — десять месяцев; на это время Англия должна уйти на свои острова, превратив их в неприступную крепость, и, отсиживаясь за своей водной «линией Мажино» (Ла-Манш), создать мощную армию и мощный воздушный флот, после чего перейти в наступление; сначала — весной или летом 1941 г. — в «малое наступление» против Италии в Африке и позднее в Европе — примерно весной или летом 1942 г. — развернуть «большое наступление» уже против Германии; при этом большие надежды возлагались, с одной стороны, на сочувствие порабощенных Германией народов, а с другой стороны, на растущую помощь оружием, финансами и т.д. США.

Таков в основном третий вариант «генеральной стратегии», которого придерживалось английское правительство до настоящего дня. Как отразятся на этом, третьем, варианте события последних трех месяцев, в частности захват Германией и Италией Балканского полуострова, еще неясно. Пока в правительственных кругах чувствуются по вопросу о «генеральной стратегии» лишь большие смятение и разброд. Будущее покажет, к чему все это приведет. На войне возможны всякие неожиданности».