Надежды и разочарования

В начале августа 1944 года в результате победоносного наступления Советской Армии во временно оккупированных гитлеровцами странах происходили значительные изменения.

В первой половине августа в Словакию, Карпаты и Трансильванию одна за другой были заброшены советские, венгерские и чехословацкие партизанские группы.

Наиболее благоприятной для дальнейшего развития партизанского движения обстановка была в Словакии, где движение Сопротивления широко развернулось. Неплохой была атмосфера и в Карпатах, а вот в Трансильвании в то время все еще не было местных групп Сопротивления.

6 августа в Словакию вылетели группы Егорова и Волянского, а на следующий день — группа Величко. Величко и Волянский ранее сражались в отряде генерала Наумова.

С июля по сентябрь 1944 года Штаб партизанского движения Украины выбросил только в одной Словакии 400 партизан-десантников.

8 августа в Карпаты вылетела группа Дюлы Усты, в тот же день в горы Бюкк вылетела группа Мартона Сёни. Она-то и была, по сути дела, первой партизанской группой, выброшенной непосредственно на территории Венгрии.

Вслед за тем 20 августа в Трансильванию вылетела группа Декана, 25 августа — группы Прищепы и Шандора Хорвата, а спустя еще около месяца — группа Рекаи.

23 августа 1944 года румынские войска повернули оружие против гитлеровцев, что ускорило продвижение советских войск в Румынии и в направлении Венгрии.

29 августа увенчалось успехом Словацкое национальное восстание, а 9 сентября болгарская армия и партизаны повернули свое оружие против гитлеровских фашистов.

В тот критический период Хорти и его приближенные сделали все от них зависящее, чтобы не дать возможности пламени Словацкого национального восстания перекинуться на венгерскую территорию.

Венгерский генеральный штаб и жандармерию очень беспокоили происходящие события. Об этом свидетельствует и приведенный ниже документ от 8 августа, в котором затрагиваются вопросы взаимодействия немецкой, венгерской и словацкой жандармерии.

ДОНЕСЕНИЕ

начальника следственного управления венгерской королевской жандармерии о состоявшемся в Кашше совещании с руководителями немецкой, венгерской и словацкой жандармерии и организации совместной борьбы против партизан

С е к р е т н о

Господину премьер-министру королевского правительства

2 октября, Будапешт

Из Словакии из достоверных источников мне стало известно следующее:

…2) 8 августа 1944 года в Кашше в здании немецкой полиции состоялось совещание представителей венгерских, словацких и немецких органов безопасности. С венгерской стороны в переговорах участвовали: начальник районной жандармерии полковник Дёзё Тёльдеши и сотрудники второго отдела подполковник Герец и капитан Гаш, с немецкой стороны — по одному оберштурмбанфюреру службы безопасности из Эперьеша и Мишкольца, со словацкой стороны — один полковник и подполковник, начальник районной жандармерии Эперьеша, один капитан и один офицер полиции.

В центре внимания конференции стояли вопросы борьбы против партизанских банд и саботажников в Словакии, а также вопросы увязывания взаимодействия органов безопасности и пограничной службы между двумя странами и обмен информацией. В результате переговоров участники конференции пришли к следующему выводу:

а) необходимо наладить и поддерживать тесную и постоянную связь между пограничными органами;

б) начальникам вышеуказанных органов необходимо чаще поддерживать личные контакты;

в) необходимо чаще организовывать и проводить совместные встречи представителей венгерской королевской жандармерии со словацкой жандармерией и пограничными органами;

г) обеим сторонам оказывать взаимную помощь в проведении различного рода расследований;

д) взаимно информировать стороны о партизанской опасности;

е) использовать для оперативности немецкие личные связи.

Словацкий полковник и словацкий жандармский подполковник, немец по национальности, на ужине, состоявшемся после окончания переговоров, откровенно заявили, что, по их мнению, в Словакии вообще нет хорошо организованной службы по борьбе с партизанами. Полицейские участки недоукомплектованы, сведения от них поступают с большим опозданием, агентурная сеть не создана, да ее создание и не удалось бы, так как население симпатизирует русским и партизанам…

Крах гитлеровского блока, события в Болгарии и Словакии не могли не оказать влияния на Венгрию. В некоторых районах страны росло сопротивление оккупантам. Это касалось, главным образом, промышленных и шахтерских районов, где возникли самостоятельные партизанские группы. Партия, ушедшая в подполье, проводила большую работу по сплочению всех демократических сил на борьбу за свержение хортистского режима. Под руководством партии партизанские группы начали действовать и в самом Будапеште.

Хорти срочно искал выхода. 27 сентября 1944 года он, воспользовавшись посредничеством командира партизанского отряда Волянского, направил в Москву своего личного представителя жандармского генерала Габора Фараго, Домонкаша Сентивани и графа Гезу Телеки, которые перешли словацкую границу у села Огач.

Все свидетельствовало о том, что в Венгрии назревает решительный перелом и что через несколько дней венгерский народ также повернет свое оружие против Гитлера и примкнет к лагерю народов, которые борются против фашизма.

Политическая и военная обстановка требовали, чтобы загранбюро Венгерской коммунистической партии и Штаб партизанского движения Украины были готовы к назревающим событиям. Все внимание было приковано к соседней с Венгрией Чехословакии. Было ясно, что именно с этой базы нужно расширять рамки восстания, опираясь в первую очередь на рабочих и шахтеров. На словацкой территории в словацких, советских и венгерских отрядах и группах сражалось много венгров. Возникла необходимость собрать их всех вместе и создать единое национальное формирование, которое можно было бы послать в Венгрию.

В партизанской школе в Светошино находились несколько сот венгерских партизан, которые ждали, когда их пошлют на задание, а в лагерях для военнопленных тысячи венгров были готовы по первому зову поехать на родину.

Штаб партизанского движения Украины и загранбюро ЦК партии поручили эту задачу Шандору Ногради, который сразу же приступил к ее выполнению.

ЦК Коммунистической партии Словакии начиная с лета 1943 года поставил перед всеми партийными организациями задачу по подготовке и оказанию помощи широкому партизанскому движению. В преддверии политического поворота необходимо было объединить все демократические силы страны. Однако только в 1944 году партизанское движение стало по-настоящему массовым.

Был образован Словацкий национальный совет, который, по сути дела, опирался на армию восставшего народа и партизанские отряды. По донесениям, в конце июня 1944 года в партизанских отрядах насчитывалось несколько тысяч человек, которые могли рассчитывать на поддержку двадцати тысяч человек. Если командный состав окажется неспособным возглавить восстание, а сама армия в целом не примет в нем активного участия, то партизанские отряды, направленные партией, в состоянии поддержать все антифашистские силы и повести народные массы на борьбу против нацизма.

Начиная с весны 1944 года в Словакии развернули активную борьбу многие партизанские отряды. В Восточной Словакии наиболее активно действовал отряд имени Чапаева, в районе Нитры — отряд Втачника, в Туреце — Зингара; начались боевые действия в Липто и других местах. Коммунистическая партия Словакии постоянно получала подкрепления партизанскими отрядами, поддерживая связь с ними через Словацкий национальный совет.

С момента нападения гитлеровской Германии на Советский Союз Коммунистическая партия Словакии стремилась к развертыванию партизанской войны. Первые вооруженные партизанские группы начали действовать уже весной 1942 года, правда, органы государственной безопасности быстро их уничтожили.

В августе 1944 года Штаб партизанского движения Украины забросил в Словакию несколько первых партизанских групп.

Выброшенная 7 августа группа Величко, состоявшая из 11 человек, к концу августа выросла до 360 человек, а к началу восстания ее численность возросла до нескольких тысяч.

Подобным же образом выросли отряды капитана Егорова и Калины; группа Волянского, которая 6 августа (в день высадки) состояла всего лишь из 15 партизан, к 28 августа выросла до 500 человек, а к 14 сентября увеличилась до 1384 человек. Группа Квитинского перешла из Польши в Словакию в составе 23 человек, а ровно через неделю уже превратилась в отряд из 360 человек. Быстро росла и численность словацких партизанских групп, которые начали действовать еще раньше. Партия воодушевляла их на активные боевые действия.

В тот период к партизанам присоединялись очень много иностранцев, которые бежали из концлагерей и с принудительных работ из соседних государств. В Словакии они искали для себя убежище и горели желанием принять участие в борьбе против фашизма. Кроме большого количества советских военнопленных в Словакии находились французские, английские, американские и другие военнопленные, бежавшие из лагерей.

Росла численность партизанских отрядов, хотя с вооружением дело обстояло неважно. Вновь образованные отряды и группы могли вести против гитлеровцев лишь небольшие бои. Оружие они получали только от словацкой армии, которая, хотя я присоединилась к готовящемуся восстанию, оружие партизанам давала неохотно. Коммунистическая партия Словакии приложила много усилий для того, чтобы 20 августа партизанам, действовавшим в районе Низких Татр и Туреца, было доставлено оружие.

Густав Гусак так писал об этом в своей книге «Свидетельство о Словацком национальном восстании»:

«В Центральной Словакии, однако, боевые настроения все нарастали, события накатывались лавиной. Партизанские отряды и их командиры все более проникались самоуверенностью. Величко утверждал, что способен удержать весь Турец даже в случае наступления на него двух немецких дивизий. Мои аргументы — в Словакии существует 60 округов, и мы хотим, чтобы они все включились в вооруженную борьбу против фашизма, облегчив тем самым наступление Советской Армии, — на него возымели малое действие. Такова была ситуация в Туреце, в Погронье и в Липтове. Даже партийные работники поддались этим настроениям и призывали ускорить начало боевых операций. Вскоре так оно и случилось.

Украинский партизанский штаб на основе дополнительных просьб командиров 24 августа 1944 г. дал согласие на такие действия… Величко на этом основании дает приказ уничтожить транспортные магистрали в Туреце…

Партизанские группы в Туреце немедленно 24 августа взорвали и уничтожили туннели у Стречны, Краловен и на дороге Дивиаки — Кремница, все туннели в Центральной Словакии. Подобное они потом совершали ежедневно. С 24 августа партизаны начали вооруженные действия в Погронье. К этим действиям подключаются и армейские части, которые переходят на сторону партизан (например, в Мартине перешли 3 танка и часть гарнизонов). 26 августа группа партизан ликвидировала немецкую полевую жандармерию, находившуюся в отеле «Славна» во Врутках. 27 августа на сторону повстанцев перешел весь гарнизон в Турчанском Мартине, и к нему присоединяется жандармский взвод безопасности, посланный Махом для ликвидации партизан. 27—28 августа партизаны начинают действовать в Ружомбероке и Микулаше, где они ликвидировали немецкие подразделения. 28 августа в Мартине в поезде партизаны задержали немецкую военную миссию во главе с генералом Отто, направлявшуюся из Румынии, ночью она была полностью ликвидирована (речь идет приблизительно о тридцати высших немецких офицерах). В Центральной Словакии началось вооружение гражданского населения. Национальные комитеты брали власть в свои руки. Немцы и фашистские элементы были взяты под стражу, немецкие подразделения ликвидировались. Группы военных перешли на сторону партизан и, не снимая военной формы, приняли участие в этих акциях. Партизанские действия в округах Центральной Словакии перерастали в открытые бои, в восстание. Стихийно они охватывали народ и армию, деревни и округа…»[13]

«Между тем партизанские организаторские группы, посланные из СССР, оказали необычайное воздействие на развитие партизанского движения в Словакии (в начале Словацкого национального восстания в партизанских отрядах было примерно 5 тысяч человек, правда лишь частично обученных и боеспособных). Они в большей мере способствовали росту боевой активности лагеря антифашистских сил, поднимали отвагу и боевую решимость народа, особенно в Средней Словакии. Своими действиями после 20 августа 1944 г. — к ним примкнули и некоторые антифашистские органы (организации Коммунистической партии Словакии, национальные комитеты), а также армейские части — они ускорили вступление немецких войск в Словакию, а тем самым и начало общенационального выступления словаков…»[14]

29 августа 1944 года фашистские войска начали оккупацию словацкой территории.

Словацкий национальный совет 29 августа в 20 часов отдал войскам словацкой армии приказ на оказание сопротивления гитлеровским войскам и на начало повсеместного восстания. 20 августа радиостанция «Свободная Словакия» в Банска-Бистрице сообщила о начале Словацкого национального восстания.

А 1 сентября Словацкий национальный совет издал свое первое постановление, согласно которому всю законодательную и исполнительную власть на всей освобожденной территории Словакии, всю ответственность за организацию и развертывание национально-освободительной борьбы, а также за решение всех вопросов политической, экономической, общественной и культурной жизни он берет в свои руки.

В Словацком национальном восстании приняли активное участие товарищ Ференц Келети и его супруга, которые позже оказали большую помощь прибывшему в Словакию Шандору Ногради и его группе.

Впоследствии группа Ногради присоединилась к группе Келети.

В своих воспоминаниях товарищ Келети так пишет о событиях тех дней:

«…Руководителям восстания пришлось учитывать изменившуюся обстановку. Именно поэтому я получил задание прибыть в Лошонц для того, чтобы установить связь с венгерскими товарищами, находившимися в районе Лошонца, Левы, Фюлека, Шальготарьяна, просветить их политически и постараться создать венгерское партизанское формирование.

Капитан Крчанов был полностью согласен с данным мне поручением.

На основании договоренности мы условились создать венгерский отряд, перебросить его в Венгрию, организовать выпуск листовок на венгерском языке и их распространение в Венгрии, организовать небольшие венгерские группы для проведения актов саботажа, способствовать установлению дружеских отношений с венгерскими пограничниками, заручившись их обещанием, не задерживать лиц, которые идут через границу к нам или же, напротив, от нас.

В начале сентября 1944 года для осуществления такой программы создались благоприятные условия. Словацкий народ, повернувший свое оружие против Гитлера, проявлял живой интерес к венгерскому населению, особенно проживающему на границе со Словакией.

Под воздействием притягательных идей восстания ожесточенные хортистским режимом венгерские трудящиеся, в одиночку и группами, особенно молодежь, переходили в Словакию. Разумеется, делали они это с самыми разнообразными намерениями: одни искали убежище, другие рвались сражаться против фашизма, третьи хотя и не рвались в бой, но хотели чем-то другим помочь антифашистам. Были и такие, кого в Словакию власти забрасывали с целью ведения шпионажа и диверсий.

В нашу задачу входило опередить всех их и сплотить в единое целое. И мы, и словацкие партизаны, и трудящиеся по-братски встречали венгерских товарищей. Люди там были очень нужны.

Нам предстояло не только привлечь на свою сторону венгров, которые перебегали в Словакию, но, главным образом, вести пропагандистскую работу среди трудящихся южных районов, побуждать их к активным действиям.

Помимо этого создавались венгерские и словацкие партизанские группы по 10—15 человек, которые переправлялись через границу с задачей взрывать мосты, железнодорожные и трамвайные линии. Эти группы должны были ввязываться в бой, а свою боевую деятельность строили на использовании тактики партизанских рейдов. Они не давали покоя гитлеровцам и уже одним этим вселяли в народ уверенность в том, что фашизм будет сокрушен. Эти группы, как правило, действовали по ночам. Постоянными участниками таких рейдов были местные жители Ласло Валентин и Йожеф Темеш, которые превосходно знали местность и всегда выводили группу туда, куда нужно.

Пошла вторая половина сентября. Переход через словацко-венгерскую границу можно было осуществлять почти беспрепятственно, и в основном из-за доброжелательности венгерских пограничников. Сначала мы их очень боялись и при каждом приближении хватались за оружие. Тогдашняя официальная пресса выдавала партизан за бандитов, которые только тем и занимаются, что грабят и убивают. Однако, познакомившись с нами поближе, пограничники не только изменили о нас свое мнение, но даже начали переходить на нашу сторону.

Особенно пагубно сказалась официальная правительственная пропаганда на солдатах хортистской армии, которым было нелегко разобраться во лжи. Однако те из них, кто все же понял, что их место у нас, переходили на нашу сторону.

В начале октября от местных жителей мы узнали, что неподалеку от села Калонда в бывших казармах разместились 120 польских офицеров, которые готовы перейти на нашу сторону. Помешала этому лишь оккупация страны гитлеровцами.

Коммунистическая партия Словакии по договоренности с командованием партизанских отрядов организовала печатание листовок. С начала сентября было выпущено большое количество листовок, в которых разоблачались цели развязанной фашистами войны.

Среди населения Северной Венгрии распространялись листовки, подписанные командованием венгерских партизан, хотя, откровенно говоря, в тот период партизан еще было очень мало, об их действиях почти никто не знал, и этот прием следовало рассматривать как чисто пропагандистский.

Несколько позже, в конце сентября, после прибытия в Словакию Шандора Ногради, Андраша Тёмпе, Шандора Куримски, Йожефа Фабри и других товарищей, было создано действительно самостоятельное венгерское партизанское командование, которое возглавил Шандор Ногради. Все листовки проходили через его руки.

Каждая листовка печаталась в пяти тысячах экземпляров, что давало возможность расширить пропаганду. От распространителей листовок требовалось большое личное мужество. Однако в желающих недостатка не было.

Партизаны, посланные в Венгрию в начале октября, были снабжены новыми документами.

В конце сентября я получил приглашение приехать в Надьсалатни к советскому генералу, руководившему партизанским движением. Генерал сообщил мне, что я назначаюсь заместителем капитана Крчанова и отвечаю в отряде за разведку. Встреча эта хорошо запомнилась мне, так как генерал сообщил много важного, познакомил с положением дел в Венгрии и военными вопросами Словацкого национального восстания.

Вскоре после того как я вернулся в отряд и начал проводить необходимую реорганизацию, к нам приехал наш старый друг полковник Макаров, одновременно являвшийся и нашим начальником. Он привез к нам дорогого гостя, имя которого я узнал только позже. Звали его Шандор Ногради. Потом выяснилось, что мы с ним земляки, хотя раньше и не знали друг друга.

Когда же мне стало известно, что товарищ Ногради прилетел в Словакию из Киева с заданием познакомиться с венгерскими партизанами, чтобы в дальнейшем собрать их всех вместе и организовать самостоятельный венгерский отряд, я тут же предложил Ногради свою помощь».

19 сентября 1944 года с киевского аэродрома вылетели два «дугласа», в которых находились две партизанские группы, советская и венгерская, — всего двадцать семь человек. Общее руководство осуществлял майор Козлов, командиром венгерской группы был назначен Золтан Грубич, а комиссаром — Йожеф Фабри.

Начальник Штаба партизанского движения Украины генерал Строкач, прощаясь с ними, сказал:

— Всего несколько часов отделяет вас от того момента, когда вы вступите в бой против фашистских оккупантов. Все вы добровольно пошли в партизаны. Я уверен в том, что вы сделали этот шаг обдуманно. На прощание мне хочется сказать вам, чтобы вы были смелыми и дисциплинированными партизанами. Ваша основная задача — это не только вести бой с врагом, но еще и завоевывать на свою сторону местное население. Мы будем внимательно следить за вашей деятельностью и, если потребуется наша помощь, обязательно поможем…

Обе группы благополучно приземлились: первая — на территории повстанцев, возле аэродрома Три Дуба, вторая — в десяти километрах северо-западнее Банска-Бистрицы.

Венгерской группе было приказано пройти в район Эгера, Дьёндёша и Шальготарьяна. Вот что они доложили об этом в штаб:

«22 сентября 1944 года штаб партизанского отряда вместе с одной из групп партизан во исполнение полученного приказа вышел в рейд по территории Венгрии. Первые дни рейд проходил в нормальных условиях. Имелось достаточное количество продовольствия, в пути следования обходились без местных проводников. Позже, когда продукты кончились, а местность стала труднодоступной, пришлось обратиться к местным жителям. С их помощью в восьми километрах восточнее Филаково нами были схвачены двое венгерских жандармов, приписанных к жандармскому посту села Хайначка.

В целях разоблачения клеветнических слухов о том, что партизаны якобы жестоко расправляются с жителями и представителями местных властей, оба жандарма были разоружены и отпущены. Штаб в ту же ночь двинулся дальше, в район Шальготарьяна, где на следующий день попал в кольцо, состоящее из четырех венгерских рот. Не приняв боя, штаб без потерь вышел из окружения в районе села Стара-Баштя.

Учитывая неблагоприятные местные условия и преследование со стороны немецких и венгерских властей, а также невозможность установить связь с Большой землей, мы были вынуждены отойти на словацко-венгерскую границу».

Уже одно это донесение свидетельствовало о том, что в Венгрии по-прежнему были сильны карательные органы, затруднявшие действия партизан.

Партизанское командование из Киева не раз просило командиров сражавшихся в Словакии отрядов оказать венграм помощь в развертывании партизанского движения на территории Венгрии. Волянский, действовавший в районе Банска-Бистрица, Жойом, Лошонц, тоже получил подобное задание. Вот что он докладывал по этому поводу по радио в Центр 22 сентября:

«Во исполнение приказа о развертывании партизанского движения на территории Венгрии мы приступили к формированию отрядов и групп, в которые входят венгры и словаки. Одновременно с этим продолжаем вести переговоры с венгерским военным командованием… Нами получено письмо от военного коменданта…»

25 сентября он доложил:

«Во исполнение ранее полученного приказа докладываю:

1. Приступили к формированию венгерской группы в 100 человек в районе Олозхова.

2. В районе Лошонца создана группа в 40 человек, в которую вошли венгры, словаки, русские».

Другие донесения также свидетельствуют о присоединении венгров к словацким партизанам.

В одном из донесений 2-й чехословацкой партизанской бригады имени Сталина говорилось следующее:

«…Помимо этого бригада имени Сталина издает партизанскую газету на венгерском языке «Мункаш» («Рабочий») и печатает листовки, в которых сообщается о новостях с фронта и действиях партизан. И то, и другое распространяется среди местного населения и во вражеских гарнизонах. Эта работа увенчалась успехом, о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что многие солдаты с оружием в руках начали переходить на нашу сторону. Так, например, в районах… на сторону партизан перешли 30 гардистов и 70 венгров, которые впоследствии зарекомендовали себя как мужественные бойцы».

Подобные донесения поступали и из отряда Шукаева, который проводил серьезную агитационную работу среди местного населения. Вот выдержка из одного из них:

«…Как агитационная, так и пропагандистская работа дали положительные результаты: увеличилось число тех, кто с оружием в руках перешел на сторону партизан. Так, например, в партизанский отряд «Невский», действовавший в районе Банска-Бистрица, с нашими листовками в руках пришло двести венгров».

Все сказанное выше подтверждает, что возникла действительно острая необходимость в организации венгерских партизанских отрядов.

После отлета группы Рекаи — это было, видимо, в последних числах сентября — меня во дворе партизанской школы остановил Шандор Ногради.

— Ева, я хотел бы поговорить с вами. — Он смерил меня внимательным взглядом, а затем медленно продолжал: — Вы, может, уже знаете, что я еще раньше просил загранбюро нашей партии направить меня в Венгрию. Сегодня такое разрешение пришло. Мы летим в Словакию, где и начнем формирование венгерских партизанских групп, а затем, возможно, окажемся в Будапеште. Видать, земля под ногами Хорти горит. Рабочие и шахтеры очнулись от сна. Правда, жандармерия еще сильна. Жаль, что Фабри не удалось закрепиться в Шальготарьяне, а ведь это наша база… На шахтеров и рабочих всегда можно положиться… Загранбюро партии решило включить вас в мою группу радисткой. Перед этим вам следует вылететь в Москву, чтобы получить там необходимые разъяснения. Вы будете поддерживать связь по радио непосредственно с Москвой. Связь со Штабом партизанского движения Украины будут поддерживать два радиста со своими рациями. Познакомьтесь с ними: это опытные специалисты.

Я, разумеется, согласилась с назначением. Единственное, что меня волновало, это отсутствие вестей от Пишты. Без него я даже в школе чувствовала себя одинокой. Попрощавшись с Ногради, я вышла во двор прогуляться.

О том, что я в положении, знали только я и Пишта. Все шло хорошо, но на прошлой неделе случилось несчастье. Ночью у нас было занятие по подрыву железнодорожного полотна, и я сильно простудилась. Нужно было обратиться к врачу, но тогда меня сразу же положили бы в больницу. Я же чувствовала, что это осложнение после операции, но никому ничего не сказала. Более того, никто толком даже не знал, с чем я лежала в больнице.

Я начала готовиться к поездке в Москву, но прежде решила познакомиться со всеми членами группы, в которую меня включили.

Группу радистов возглавлял Хозе Сандоваль, коренастый худощавый испанец, который нараспев говорил по-русски. Немного он говорил и по-венгерски.

Я спросила его, где он научился этому, и он рассказал, что в 1936 году, во время гражданской войны в Испании, был командиром роты и одновременно выполнял обязанности офицера связи. В штабе он не раз встречался с венграми, которых очень полюбил. Вот тогда-то он и решил научиться говорить по-венгерски, а позже, когда будет возможность, обязательно съездить в Венгрию.

Хозе Сандоваль окончил в свое время академию художеств. После падения республики вместе со своими товарищами он сидел в лагере для перемещенных лиц во Франции, откуда затем эмигрировал в Советский Союз.

Вторым радистом была Таня Самсоненко, веселая девушка-украинка, учившаяся до войны в медицинском институте. По возрасту она была мне ровесницей. Как только началась война, Таня сразу же попросилась в армию, но ее не взяли по молодости. Вместе с институтом она эвакуировалась на Урал.

Однако девушка не успокоилась и еще несколько раз писала заявления с просьбой послать ее на фронт. И наконец в начале 1943 года она попала на курсы радисток, после окончания которых осенью 1943 года и была направлена в Киев.

А спустя три дня ее уже выбросили в тылу у врага, под Львовом, где она должна была заменить в партизанской группе погибшую радистку. Задание Таня выполнила превосходно. Когда она вернулась на Большую землю, ее хотели послать в институт доучиваться, но она настояла на том, чтобы остаться в армии. После этого она попала радисткой в группу Шандора Ногради.

Кроме меня в группе было еще трое венгров: Янош Мольнар, Бела Пап и Бела Керекеш. Янош Мольнар включился в рабочее движение еще в 1931 году. В армии он подружился с коммунистами. Особое влияние на него оказал Вильмош Мошкович.

Янош добровольно сдался в плен русским и попросился в партизанский отряд. О том, как он сдался в плен, Янош рассказывал так:

«Шел бой, кругом свистели пули. Сначала я спрятался за толстым деревом, а потом перебежал в пустой бункер, где меня и нашел пожилой русский солдат. Я начал кричать по-словацки:

— Товарищ, не стреляй, я словацкий интернационалист!

Солдат остановился и сказал:

— Иди сюда! Сигареты у тебя есть?

Тем временем к нам подвели троих венгерских солдат, которые попросили меня, чтобы я и за них замолвил слово. К нам подошли русские солдаты и офицеры. Все смотрели в основном на меня, так как на мне была новая красивая кожаная куртка.

— Ты офицер? — спросили они меня.

Я ответил отрицательно. Русские солдаты повели нас в тыл. Двоих венгров они заставили нести раненого русского солдата, а те начали было упираться.

— Вы просили заступиться за вас, а сами отказываетесь нести раненого! Как же вам не стыдно! — начал я ругать их.

Нас направили в лагерь для военнопленных, в котором я встретился с Йожефом Вайдой, тоже коммунистом. Вместе с ним мы решили проситься в партизаны. Пошли к начальнику лагеря, но он нас сначала не принял. Тогда мы изложили свою просьбу письменно.

На следующий день я услышал, что в лагерь приехал товарищ Золтан Ваш, который якобы подбирает людей в партизанский отряд. Мы отправились к нему.

Первым пошел на беседу к Вашу Йошка, но его в партизаны не взяли, хотя он и очень просил. Вслед за ним вошел к Вашу я.

— Когда вы родились? — спросил меня Ваш.

Я ответил, что мне минуло сорок.

— По своему возрасту вы уже не можете быть партизаном.

— Почему? — удивился я. — Капиталистам я был нужен, а вам — нет?

— А кто вы по профессии? — поинтересовался Ваш.

— Механик и шофер, — ответил я.

— Тогда, пожалуй, возьмем, так и быть.

В группе записанных оказался и Бела Гажи Пап, который, как и я, добровольно перешел на сторону Советской Армии.

В партизанской школе я встретился со своим старым знакомым Фабри».

Когда Мольнар попал в Светошино в партизанскую школу, как раз шло формирование новых взводов. Занимался этим делом Дюла Рац. Слушатели сами выбирали себе взводных командиров, которые в свою очередь набирали людей себе во взвод.

Дюла Рац не зачислил Мольнара ни в один взвод, чем сильно перепугал его.

— Товарищ Рац, почему вы не зачислили меня во взвод? — спросил его Мольнар.

— Не беспокойся, и до тебя очередь дойдет, — успокоил его Рац.

И действительно, несколько дней спустя Рац вошел в комнату и сказал:

— Янош Мольнар, Бела Пап и Керекеш, забирайте свои вещички и шагом марш за мной!

Дюла Рац привел их в кабинет начальника лагеря, где Ногради собрал членов своей группы.

— Яни, ты среди нас самый старший по возрасту, — обратился Ногради к Мольнару. — Вот я даю тебе деньги, на которые ты будешь прикупать к пайку продукты. В школу вы прибыли недавно, и вам нужно окрепнуть. Возможно, что скоро мы получим боевое задание.

В кабинете находились и два радиста: Хозе и Таня.

Таня тогда показалась Мольнару девочкой. И вот эта девочка идет воевать! По-русски в группе лучше других говорил Михай Керекеш. Вот его-то Мольнар и попросил перевести Тане его слова:

— Скажи, друг, этой девушке, что она произвела на меня сильное впечатление. Если мы будем вместе, я всегда буду оберегать ее!

Мольнар на самом деле выполнил свое обещание.