Глава 30. Любовь

Не думаю, что придет день, когда влюбленных не останется

Синглом 1976 г. Silly Love Songs, «Глупые песни о любви», Маккартни примирился с одним из вечно связанных с ним стереотипов. С помощью этой программной песни он одновременно оборонялся от насмешек и бросал вызов. Любовь в его песнях – тема по умолчанию. Пусть она и сделала его мишенью для критики и даже издевательств, именно романтика удается ему лучше всего. И его профессиональное уважение к другим мастерам этого искусства по-прежнему велико.

Silly Love Songs была, по всей видимости, направлена против хулителей (в числе которых был и Джон Леннон), повесивших на него ярлык «Принца сиропа». В 1976 г. песню встретила скептическая музыкальная атмосфера Лондона, где мне подобные предпочитали новые группы с жестким саундом типа «Доктор Филгуд» и «Эдди и Хот родз». Нас связывало чувство лишенного сантиментов нетерпения, которому вскоре предстояло прорваться на поверхность в виде панк-рока.

Но Пола не смущала репутация любителя переслащенной романтики. Он спрашивал, что дурного в том, что он поет песни о любви, и заявлял, что эти песни – как и сама любовь – не такие уж глупые. Это послание прибыло в легких и воздушных нарядах софт-рока семидесятых – жанра, против которого восстали молодые продвинутые британцы.

Звучание «Уингз» этого периода я научился ценить лишь позже, когда понял, что другая песня той эпохи, With a Little Luck, относится к величайшим творениям Маккартни и что в сердце любого разумного слушателя должно быть место оптимизму и нежности, а не только геенне огненной. Вскоре даже Silly Love Songs показалась мне нисколько не глупой. Через несколько лет после этого я познакомился с Полом, и мы стали обсуждать песни о любви. Оказалось, что он действительно верил в их моральную ценность.

Мы часто беседовали на эту тему. Я понял, что в Silly Love Songs Пол был абсолютно откровенен. Как нам известно, в его музыкальном образовании огромную роль сыграли сентиментальные песенки, предшествовавшие появлению Элвиса Пресли. С течением времени гамма чувств, выраженных в его песнях, расширилась – думаю, она стала шире, чем у любого автора сходной величины. Но от этого первого интереса он никогда не отрекался. «Пишите про любовь», – советует он начинающим авторам песен, которые не могут найти отправную точку.

Когда Пол и Джон только начинали, им нравились песни о любви, основанные на личных местоимениях. В каждом названии присутствовали «я», «ты», «мы» или «она», и тексты позволяли юным фанатам проецировать на себя эти сценарии подростковых отношений. «Ты думаешь, что ты потерял свою любимую, прошлым вечером я сказал своей девушке эти слова, с любовью от меня к тебе, ну люби же меня, ты знаешь, что я люблю тебя, этот парень хочет, чтобы ты вернулась».

Основанные на личных местоимениях песни «Битлз» 1962–1964 гг., пусть они и имели нешуточный успех и до сих пор бесконечно свежи, легко обвинить в формульности. Парень, который хочет взять тебя за руку, может показаться ничтожеством на фоне более поздних персонажей типа доктора Роберта (Doctor Robert), дурачка на холме (The Fool on the Hill) или человека, которому выбило мозги в автоаварии (A Day in the Life).

Может быть. Но я помню, что ребенком слушал эти простые истории и воспринимал их как важную возможность одним глазком взглянуть на мир, в который когда-нибудь войду. Мальчики постарше – тинейджеры! – со своими девушками гуляли по Ливерпулю, ходили на гулянки, обжимались на автобусных остановках, ссорились, влюблялись, разлюбливали. Еще до того, как я хоть сколько-нибудь стал себе представлять, что подразумевают настоящие любовные отношения, я уже запомнил слова And I Love Her и Things We Said Today и думал: «Неужели и мне предстоит все это познать?»

Можно заявить, что с точки зрения текста эти песни были незамысловаты, при том что они искрились изобретательностью в плане музыки. И группа быстро перешла к новым и гипнотически сложным идеям, навсегда пересмотрев возможности того, что может высказать текст поп-песни. Но все эти личные местоимения коренились в чем-то настоящем и подлинном. Пусть в ранних песнях «Битлз» не описываются какие-то конкретные случаи или люди, но они выросли из реального жизненного опыта авторов, их друзей и молодых людей, наблюдавших за их выступлениями с танцплощадки.

На классическую драматургию времен короля Иакова они не похожи. Но в этих простых песнях кроются надежды и страхи первой любви, боль, связанная с пережитым отказом, терзания физического влечения, ревность, неуверенность, боязнь пересудов и – поскольку это, в конце концов, «Битлз» – всепобеждающая радость и вера в то, что чудеса случаются. Их несет неукротимая волна, омывающая те дни нашей жизни, когда даже невинные затруднения кажутся колоссальными.

Поэтому я никогда не смотрел свысока на песни типа P.S. I Love You, Thank You Girl или All My Loving. Они звучали у меня в голове, когда я из окошка школьного автобуса наблюдал ребят позврослее, с одеждой и прическами, которые они сами могли себе подбирать, и пытался представить себе, на что может быть похожа их жизнь. Для меня эти глупые песни о любви ярки и реальны, и этого мне не хватает в песнях-загадках – например, в Fixing a Hole или Lucy in the Sky with Diamonds… хотя и эти песни я тоже очень люблю.

Подумайте о I Saw Her Standing There, первой дорожке на первой долгоиграющей пластинке «Битлз». Едва заканчивается нетерпеливый вводный счет – 1–2–3–4! – как Пол начинает описывать предмет своей страсти. Девушке «всего семнадцать». Его любимый романист Чарльз Диккенс хорошо бы это понял. Диккенс населял свои романы инженю семнадцати лет, вероятно, из-за того, что в этом возрасте умерла его любимая свояченица. В 1963 г. Пол руководствовался соображениями стихотворного размера и расчетом на свою целевую аудиторию. Но мы можем видеть, как с каждым годом его понимание любви становилось глубже: от подростковой влюбленности он пришел к радостям молодоженов, затем к более зрелым чувствам и в конце концов – неизбежно – к тихой боли утраты.

Когда я беседовал с Полом в 1989 г., только что получив свой промоэкземпляр его нового альбома Flowers in the Dirt, я упомянул, что самым первым мне понравился трек под названием We Got Married, «Мы поженились».

Я заметил, что это, возможно, потому, что я женат.

«Не иначе, – ответил он. – Нашему барабанщику он не понравился. Мы с большим трудом его уняли, а то бы песня не попала в альбом. Это потому, что он не женат. Он говорит: “Мне эта песня как-то не нравится!” – “Что-о? Да ладно, чувак, в ней такой смысл!” И нам пришлось его переубеждать. Но я думаю, что если ты женат, то тебе правда проще понять эту песню. Потому что этой темы обычно избегают».

Мне кажется, что We Got Married проникнута позитивным настроением: «Мы вместе, и это здорово». Но саму песню не назовешь солнечной, на самом деле она довольно жесткая:

Я не думаю, что брак – это мило. Поэтому я ее и написал. Я намеренно стал воспевать отношения женатых людей, потому что не хочу уклоняться от этой темы. Я думаю, что миллионы людей хорошо себя чувствуют в браке, и я думаю, что если с ним всё в порядке, то семейной жизни надо радоваться. Но есть здесь и слегка циничный крен, потому что не так уж это мило.

Для меня песня связана с воспоминаниями о шестидесятых, когда мы все жили в Ливерпуле. В первом куплете поется практически про Джона и Син [Синтию Леннон, его первую жену]: «По-быстрому кончим, едва начнем, мы занимались любовью днем». Они же все были студенты, и я тогда впервые услышал о том, что кто-то занимается любовью не ночью. Мне лет шестнадцать было, наверное. «Что-о? Днем?! Круто! Это как во французском кино, да?» Я был довольно наивным пареньком.

Когда я подростком жил в Ливерпуле, я ходил на вечеринки, устраивавшиеся студентами художественного училища в той самой квартире, которую десятью годами ранее Брайан Эпстайн сдавал только что поженившейся чете Леннонов. We Got Married мне нравится до сих пор.

В 2001 г. и вновь в 2005 г. я попросил Пола выбрать песни о любви, спетые другими артистами, которыми он восхищается. «Блин, – сказал он. Именно на этом вопросе он, как правило, терял свою обычную невозмутимость. – Я попал».

Музыка к фильму «Король и я». Охрененная пластинка, чувак. Юл Бриннер! Роджерс и Хаммерстайн писали гениальные песни. [Напевает несколько строк из Something Wonderful.] Обожаю.

Мне всегда нравилась Stardust, это одна из песен, которые я люблю больше всего, написал ее Хоги Кармайкл. Великолепная мелодия.

Одна из песен, которые я особенно полюбил, это The Very Thought of You, которую, что интересно, написал англичанин, Рэй Ноубл. Большая редкость, чтобы классический номер, входивший в постоянный репертуар Синатры, Нэта Кинга Коула и Тони Беннетта, написал англичанин. Так что хвала нашей команде.

Мне нравится When I Fall in Love, особенно версия Нэта Кинга Коула, которую я помню с детских лет. При том что я всегда любил Нэта Кинга Коула, я никогда особо не слушал Синатру, а теперь стал и понимаю, что в нем нравилось публике. На самом деле здорово, что я к нему в итоге все же пришел. Люблю многие его песни. [Поет фрагмент A Lovely Way to Spend an Evening.] Если ужинаешь с девушкой при свечах, в руках бокал вина, то нет пластинки лучше.

Что еще назвать? The Way You Look Tonight… «Есть ли звезды на небе сегодня вечером?» Нет! Это не The Way You Look Tonight, это из I Only Have Eyes for You.

Ну, это тоже отличная песня…

Да, тоже. Мне нравится Julia, которую сочинил Джон, это особенно красивая песня, и для меня она имеет особое значение, потому что я был знаком с его мамой Джулией, знаю, как он ее любил, и знаю трагические обстоятельства ее гибели. Так что много лет спустя, когда Джон ее записал, это была не просто песня. Мне нравится пальцевый стиль игры на гитаре, который он использовал, песня очень нежная и, естественно, столько значившая для Джона. Да и для меня тоже, потому что она была очень славная женщина. Ну и просто хорошая песня.

Как вы думаете, авторам песен, и в том числе вам, нравится писать песни о любви из-за самой темы? Или потому, что такие песни хорошо принимает публика? Ведь песни о любви нравятся всем.

У них есть вневременной характер, потому что люди влюбляются всегда. Некоторые сегодня об этом даже не помышляют, но завтра они влюбятся, и сегодняшние школьники лет через пять тоже влюбятся. Сегодня есть люди с разбитым сердцем, которые, возможно, обретут любовь. Так что у песен о любви есть большая практическая польза.

Но что еще более важно, они вас трогают. Как говорится во всех заезженных фразочках, они «затрагивают струны твоей души». Вот что я имел в виду в Silly Love Songs. Показать эти эмоции было смелым шагом, потому что время от времени, кажется, становится немного немодным быть сентиментальным: «Ой, да прекрати». Иногда нужно быть бодрым.

Я помню, после этих церемоний в Зале славы рок-н-ролла ко мне подошел Брюс Спрингстин и сказал: «Слушай, чувак, помнишь, у тебя была такая песня – Silly Love Songs? Когда она появилась, я подумал, что она немного слащавая», или как-то так он сказал, не помню. Он признался: «Я тогда ее не просек, но теперь действительно понимаю». И так правда бывает. Вот он влюбился, завел детей, и ему проще принять эту мысль, которая в то время многим показалась чуждой.

Так что моя точка зрения, в общем, такая, что песни о любви вечны. Не думаю, что придет день, когда влюбленных не останется. Очень надеюсь, что такой день не наступит никогда.