Глава 28. Право на ошибку

Неудачи тоже случаются

Несмотря на то что в музыке Маккартни подобен царю Мидасу, даже он сам признает, что не все его проекты были удачны. Нелестные отзывы критиков его не угнетают, особенно когда их мишень в итоге оказывается крупным коммерческим хитом – на ум приходят Mull of Kintyre и Ebony and Ivory. Однако о фильмах и музыке, не полюбившихся публике, он сожалеет. Хотя он и обожает экспериментировать, но до мозга костей ориентирован на массы и хочет, чтобы его искусство было популярно.

Поэтому интересно услышать мнение самого Пола о тех моментах, когда его надежды не вполне оправдывались. Этот защитник простого человека также и перфекционист. Если его замысел не удается, то реагировать он может по-разному: иногда с раскаянием, а иногда и с вызывающей непокорностью.

Во времена «Битлз» фанаты не приняли их фильм «Волшебное таинственное путешествие» с той беззаветной любовью, к которой привыкли музыканты. Вышедший вслед за этим психоделический мультфильм «Желтая подводная лодка» имел больший успех, но сами участники группы чувствовали, что это не вполне их работа. Собственный фильм Пола «Мое почтение Брод-стрит» «Оскаров» не хватал. А некоторые сольные альбомы, например Back to the Egg и Flowers in the Dirt, разочаровали специалистов по продажам в его звукозаписывающей компании.

Однако он настаивает на том, что со временем взгляды меняются, как это произошло с «Уингз». Просто за счет того, что он достаточно долго прожил, он с удовлетворением наблюдает, как критики пересматривают свою точку зрения, а цифровые переиздания обеспечивают альбомам долгую жизнь. «Поначалу это неприятно, – пожимает он плечами, – но неудачи тоже случаются».

Я же столько всего написал, и нормально, что какая-то часть оказывается не на высоте. Группа телевизионщиков как-то рассказывала об одном музыканте, у которого она брала интервью, – не буду называть имени, но это известный человек. И он признался: «Если бы я написал хоть одну из двухсот песен Пола Маккартни, я был бы счастлив». При этом я считаю, что парень пишет отличную музыку.

В этом большой плюс. Я не знаю, сколько на самом деле написал песен. Но я добился большого успеха – сказал он, скромно потупив взгляд, – так что кое-что неизбежно хуже остального. Если сравнивать с Пикассо – что, конечно, крайне рискованно, – то мне нравится почти все, что он сделал, даже такие вещи, о которых критики говорят: «Не, это неудачный период». Я думаю, что эти произведения в любом случае породил его гений. Я с удовольствием прощу ему менее удачные работы. Я думаю, что они интересны. И мне нравится видеть его в пижаме. Мне нравится, когда он носит свою смешную шапочку. Может быть, это не так замечательно, как его роскошные одежды, но мне нравится именно эта сторона.

В то же время он отстаивает свое право исследовать новые направления. Вспоминая песню Secret Friend времен McCartney II, он говорит:

Ничего не стоит ею пожертвовать. «Десятиминутный трек под названием Secret Friend? Да выбрось его! Это же не Hey Jude, в конце концов. Вот и заткнись». Ну да, это не Hey Jude, но я знал, что делаю. Я и не пытался написать Hey Jude. Это как у Пикассо – осмелюсь ли сравнить себя с ним? Ха! Какая дерзость! Но все эти его «голубые» периоды, кубистские периоды… Всякий раз, когда он во что-то втягивался, он в конце концов это бросал. Он с этим завязывал, и ему говорили, например: «Мне так нравился ваш “голубой” период». – «Ага, ну да, но он меня достал, так что я теперь кубист».

Вот и у меня как-то так. Непросто это признать, но некоторые песни я написал нарочно, лишь бы не плодить хиты. Да, это очень странно. Услышав это, люди спрашивают: «Зачем вы так поступали?» Потому что я считаю себя немного художником. Я переживал некий странный период, и мне хотелось выплеснуть эту идею на пленку.

Что можно сказать об этой затее – вышедшем на Рождество 1967 г. «Волшебном таинственном путешествии»? Песни из этого фильма неизменно приводили публику в восторг, но его лишенные сюжета фантазии в момент выхода просто сбивали с толку. Фильм появился, когда мир еще впитывал вышедший летом того года альбом Sgt. Pepper, и вызывал новое и непривычное ощущение того, что «Битлз» не непогрешимы.

«Мне всегда хотелось сделать крезовый фильм, – говорит Пол. – Я пытался снимать домашнее видео. Так что я заинтересовался этой темой и получилось “Волшебное таинственное путешествие”. Просто как-то вечером нам в голову пришла безумная идея: “А может, фильм снять?”»

Мы в общих чертах решили, чего хотим, а потом взяли в руки «Софит», справочник с координатами актеров, и стали подбирать исполнителей, которые вроде бы внешне соответствовали фильму. Мы понятия не имели, умеют ли они вообще играть. Мне лично понравился Айвор Катлер. Это было типа как у Феллини: мы просто подбирали интересные лица. Только он правда режиссер, и в этом вся разница.

Мы арендовали автобус, нам его покрасили, написали сбоку «Волшебное таинственное путешествие», и мы решили: «Просто отправимся в Девон, каждый день будем снимать, потом уедем и в отдельных местах повтыкаем заготовленные эпизоды. В процессе придумаем, что будет в фильме». И, думаю, в этом и есть проблема фильма: структура у него хромает.

С нашей стороны это было нахально, потому что студенты киношкол умирали от желания снять фильм, причем они-то были спецами, а тут появились мы, типа мы в группе играем: «Эй, мы попытаемся! Это и мы могем!»

В итоге я стал парнем, который все организует, всех обзванивает, назначает встречи. Кажется, все были довольны, что этим занимаюсь я. Думаю, что больше никто не хотел этим заморачиваться.

Но как фильм, в общем… ну хотя бы за сцену с I Am the Walrus. Думаю, на The Fool on the Hill тоже хорошая сцена. Пара музыкальных эпизодов хороша. Фильм мне нравится за то, что он такой хулиганский.

На самом деле мы ужасно неправильно подали этот фильм. Его показали на следующий день после Рождества, а в это время обычно показывали Брюса Форсайта[82] – ты помнишь – то есть все после Рождества сидят у телика, отходят от бухалова прошлым вечером. «Эй, чего там показывают?» А там Брюси: «“Дай мне солнечный свет…”[83] Привет! Подарки разворачиваете?» И вдруг там вместо этого «Волшебный таинственный ту-у-ур-р…», яйцечеловеки и всё на свете.

Нас встретили в штыки. «Провал нового фильма “Битлз”». Ужасно. На следующий день ко мне домой заглянули гости. «Что вы тогда об этом думали, Пол?» – «Ну не знаю, думал, что это довольно неплохой фильм». Ага! Я попытался отделаться блефом. Мне пришлось хуже всего, потому что я же вроде как был режиссером. Но в титрах было написано «Постановка ансамбля “Битлз”», потому что я не хотел выступать эгоистом.

Фильм «Желтая подводная лодка» вышел в кинотеатрах на следующее лето. Как и в его предшественнике, там была замечательная музыка «Битлз»: четыре новые песни и подборка знакомых треков – некоторые из них были записаны еще в 1965 г. Но на альбоме-саундтреке заметно, что группа в нем участвовала очень мало. Он был выпущен через полгода после фильма, и его оборотная сторона была отдана под инструментальную музыку Джорджа Мартина, при этом в тексте на обложке вообще говорилось про «Белый альбом». В 1999 г. Apple полностью перекроила пластинку и выпустила CD под названием The Yellow Submarine Songtrack.

Но несмотря на роскошную аниматорскую работу, «Желтая подводная лодка» стала для битлов неловким компромиссом. Предпосылкой к появлению фильма стал американский мультсериал «Битлз», опиравшийся на «Ночь трудного дня» и битломанию, а сам фильм следовал за эстетической революцией Sgt. Pepper. Однако к тому времени, когда он был закончен, битлы от всего этого уже отошли:

Нас это не особо интересовало. С нами связались «Кинг фичерз» – американцы, снявшие «Попая», которого мы уважали. Пришел мужик по имени Эл Бродакс и сказал: «Нам нужен телесериал для детей, который будут показывать в субботу утром». Мы сказали: «Идея прекрасная, посмотрим, что у вас есть». И они нам показали какую-то милоту. Мы сказали: «Отлично».

Они объяснили, что в Америке это такая традиция, там показывают миллионы мультиков, и сказали, что детям бы очень понравилось. Мы подумали: дело святое, для зрителей помладше, отлично. Но мы уточнили, что не хотим активно в этом участвовать. [Мультсериал «Битлз» в итоге шел по телевидению четыре года начиная с 1965 г.]

Другими словами, мы не собирались сами озвучивать мультик, потому что, если мы за это возьмемся, то будем отвечать за его качество, и это будет рискованно. Мы хотели сохранить дистанцию и тем не менее позволить им сделать мультфильм. Поэтому голоса озвучивали актеры, и это была настоящая катастрофа. [Сонным голосом с утрированным ливерпульским акцентом]: «О, привет, Пол, как дела?» – «О, не говори так, Джон. В столице так не говорят». Они нас превратили в ужасные стереотипы. Нам следовало бы еще на этом этапе остановить производство фильма.

Мне достался имидж самого рассудительного битла, типа «Нет, не делай этого, Ринго!» Джон выражался лаконично, он был этаким саркастическим остроумцем. Ринго был просто болваном, а Джорджа там вообще мало было видно.

Но мультсериал «Битлз» имел такой успех, что его создатели решили: «Секундочку, мы потратили столько времени, изучая, как эти парни двигаются, как говорят, какой у них юмор. Мы заработали столько денег. Давайте сделаем полноценный фильм».

Я предвкушал его появление, потому что я большой поклонник диснеевских мультиков. Я на самом деле считаю, что это высокое искусство. У нас спросили: «Если бы вы собрались что-то сделать, то какие бы предложили идеи?» Я сказал: «У нас есть одна песня, Yellow Submarine. Я написал ее для Ринго, она очень детская, но могла бы здорово подойти. “В нашем славном городке жил один моряк седой…”[84]»

Я представлял себе действие очень реалистично: старый капитан, плававший по морям, рассказывает историю. Есть, мол, такая страна подводных лодок. Но, конечно, они в этом увидели то, что? мы переживали, то есть период «Сержанта Пеппера». Мы были под нехилым кайфом. Ха! Слегка не от мира сего.

Мы надеялись приберечь наше искусство и творческое начало для себя, но позволить «Желтой подводной лодке» стать мостиком между теми детскими штучками и настоящим хорошим кино. Поэтому они подрядили для написания сценария Джорджа [на самом деле Эрика] Сигала: он написал «Историю любви», он был гарвардским профессором – Йель там, Принстон, все эти школы для зубрил.

Я на все это сказал: «Да, отлично». Но они увидели, что мы начали увлекаться психоделией, и решили, что и фильм должен быть в этом духе. Меня это разочаровало. Я считал, что он был бы удачнее, если бы там была диснеевская глубина. Но с тех пор я изменил мнение, потому что в нем есть некая глючность, которая сейчас приятно воспринимается. Сейчас такого уже не увидишь. «О, Хамфри, ты куда? В Море дыр!»[85]

Так что мультфильм крезовый. Но это не страшно. Хотя в то время я был разочарован, что Сигал просто не написал чудесную интересную историю о парне, который приводит людей в свою страну подводных лодок, где есть желтая подлодка и красная подлодка. Получилась бы большая история с приключениями в духе Диснея.

Музыку мы написали немного из-под палки. Раз мы участвовали в создании фильма, то были обязаны спеть несколько песен. Нас заставили специально сочинить одну песню, Only a Northern Song; ее спел Джордж, и это был с его стороны страшный стеб, потому что «Норзерн сонгз» – это название нашего музыкального издательства. Я на ней сыграл на трубе. На трубе я играю очень плохо, но это была эпоха «Сержанта Пеппера», и я экспериментировал с авангардизмом, Кейджем и Штокхаузеном. Мне было все равно, я кое-как справился, и звук получился, как будто дудит сумасшедший.

Потом нам пришлось непосредственно засветиться в фильме, в конце. Я уверен, что продюсер заявил: «Они обязаны в нем сняться. Они обязаны написать дополнительную песню».

Приходилось спорить по поводу всяких глупостей. К нам пришел на встречу один их сотрудник. Я сказал: «Название должно быть таким: “Желтая подводная лодка: мультфильм “Битлз”». Он сказал: «Мы не хотим называть это мультфильмом, Пол. Сейчас это называется анимационный фильм. А мультики – это что-то мелкое». – «Но там, откуда я родом, говорят “мультик”». Но нет, боссами-то были они.

Поэтому участвовали мы в этом мало и с неохотой. Думаю, что при всем при том фильм получился, на удивление, что надо.

Однако фильм Пола «Мое почтение Брод-стрит» (1984 г.) не стал со временем казаться удачнее. Достоинство его, равно как и вышеупомянутых фильмов, в прекрасной музыке. Если брать новый материал, то песня – визитная карточка No More Lonely Nights относится к наиболее удачным произведениям Маккартни. В фильме также прозвучали свежие версии нескольких битловских песен и менее известные сольные жемчужины Wanderlust и So Bad.

Но картину приняли плохо, и с тех пор у нее дела не ладились. Как объясняет Пол, «“Брод-стрит” изначально планировалась как телефильм. Я подумал, что было бы неплохо занять час экранного времени. Мне нравится телевидение, потому что оно позволяет затронуть бо?льшую часть людей. Пусть просто посидят часок дома, больше нам и не надо. Мы с Линдой решили, что было бы здорово исполнить мои лучшие песни, по-настоящему хорошо их сыграть и снять это. Можно придумать историю, чтобы связать песни между собой.

И тут я возомнил себя сценаристом и заигрался. Когда я ехал в Лондон на машине, у меня было полно времени. Я прихватил с собой пачку бумаги и начал писать, по кусочку, по сценке. Придумал идею, что плохие парни крадут пленки, и если их вовремя не вернуть, то что-то произойдет. И параллельно будут песни.

До сих пор все было о’кей. А потом мы совершили фатальную ошибку. Мы сказали себе: «Ну чего, мы имеем часовой телефильм, а кино длится всего час сорок пять. Действие легко растянуть». Это было ошибкой, ведь кинофильм – это совсем другой коленкор. Я недавно видел, как Спилберг говорил: «Слава богу, мы успели дойти до пятого варианта сценария». Они по меньшей мере пять раз всё переделывают, пока как следует всё не отполируют и не поймут, что всё безупречно.

Но очень уж меня эта идея зацепила. Мне нравилось то, что я сам написал сценарий. Я начал учить людей писать. У меня была такая теория, что сначала наскоро все набрасываешь, а потом возвращаешься к написанному… и творишь. Сейчас я понимаю, что стоило подождать, пока фильм будет пользоваться успехом, прежде чем браться всех поучать.

В художественном фильме должна быть динамика, сила и глубина. У нас не получилось этого добиться, и где-то на полпути я начал понимать, что? написал. Я написал сценарий о самом себе, абсолютно о самом себе, и это было ошибкой. Лучше бы я играл кого-то другого.

Где-то на середине съемок я начал думать: «О господи». Но мы в нем завязли, нужно было его закончить. Что поделать – неудачи тоже случаются.

Сейчас я по этому поводу не расстраиваюсь, потому что прошло достаточно времени. В защиту фильма тоже можно кое-что сказать, но просто он довольно плох. Что тут скажешь? Ну вот Джордж, например, снял «Шанхайский сюрприз». Просто когда выходит облом, надо уметь это признавать.

В то время как «Желтая подводная лодка», к созданию которой были привлечены сторонние талантливые художники, оказалась достойной марки «Битлз», «Волшебное таинственное путешествие» и «Брод-стрит» были проектами решительно домашнего разлива. Маккартни часто упрекали в том, что у него плохо получается пользоваться помощью со стороны. Учитывая его статус и опыт, только храбрый осмелится вступить с ним в спор. Что касается музыки, то со времен Джорджа Мартина ни один продюсер не пользовался достаточным доверием и авторитетом, чтобы диктовать ему свою волю в студии.

Однако он настаивает на том, что умеет слушать советы и с пользой их применять. Эл Кори, сотрудник Capitol, американского лейбла Пола в 1970-е, несколько раз вмешивался с удачными предложениями по поводу пластинки Band on the Run. Несмотря на сомнения Пола, он включил разухабистый сингл Helen Wheels на американскую версию альбома. Затем он высказался в пользу еще двух треков – Jet и собственно Band on the Run, – которые Пол, как ни удивительно, не считал достаточно сильными для синглов:

«Всегда полезно, когда твою музыку слушает еще одна пара ушей, – замечает теперь Маккартни. – Тебе говорят, что? у тебя вышло, тогда как ты сам это не всегда видишь. Так и было. Мы записали Band on the Run, и я сказал: “Ну вот, я записал альбом, а вы его выпускайте. Спасибо, до свидания”».

Но мне позвонил Эл и сказал: «Слушай, Пол, если хочешь, я могу сделать альбом более успешным». Я ответил: «Конечно, хочу. И что ты предлагаешь?» – «Нужно выпустить Jet в качестве сингла». Конечно! А я просто в упор не видел этого варианта.

Он сказал: «Если ты мне позволишь, я хотел бы следом выпустить Band on the Run». Разумеется, эти песни были очевидным выбором на роль синглов. Так что все было отлично, и он подгадал лучше нельзя. Я всегда ему за это был благодарен.

Однако никому не удалось убедить Пола включить Mull of Kintyre на его пластинку 1978 г. London Town. «Бывает, – соглашается он. – Мне казалось, что песня не подходит к альбому. Это был колоссальный хит, и если бы я включил его на пластинку, она пользовалась бы большей популярностью. Но мне нравятся такие своевольные решения. Это милый и антикоммерческий жест».

Беседуя со мной в 1989 г. о годах сольного творчества, Пол настаивал на том, что «на всех этих пластинках что-то есть, даже если это мои худшие альбомы, например Back to the Egg. Всё равно есть стоящие песни. Я знаю, что написал их, надеясь, что они станут моими величайшими достижениями». Лишь самые неистовые фанаты Маккартни ценили альбом, ставший для «Уингз» последним. Но это пример того, что относительные неудачи Пола могут приобрести культовый статус.

Пережив коммерческую неудачу Back to the Egg, он вновь к нему вернулся. В 1993 г. он использовал один из самых эксцентричных треков этой пластинки, The Broadcast, в своем эмбиент-проекте Strawberries Oceans Ships Forest, записанном в качестве группы «Файермен»: «Разговариваешь с некоторыми молодыми музыкантами, и они не хотят попадать в хит-парады. Это правда клево, если ты этого не хочешь, честь тебе и слава. Но мне это мышление абсолютно чуждо. Вы уверены? Но в андеграундной и клубной музыке этот элемент очень силен: “Лучше умереть, чем попасть в хит-парад, это же эстеблишмент!”

Так что в каком-то смысле круто иметь на своем счету альбомы, которые не задались. Теперь это практически считается моими андеграундными работами. На The Broadcast много чего намешано. Странноватая пьеска. Я рад, что ее записал. Я совсем не собирался выдавать андеграунд и избегать хит-парадов, но неплохо, что так получилось».

Если бы он выпустил песню Waterfalls в составе «Битлз», она, вероятно, сейчас считалась бы одной из бессмертных баллад Маккартни. В этой странной и проникновенной песне 1980 г. звучит любовь молодого родителя, которая способна выразиться только в нежном беспокойстве. В то время ее более или менее затмило электронное настроение альбома McCartney II, на котором она появилась. «Милая песенка, – размышляет он вслух, – но я ее немного не доработал. Я творил в своей лаборатории, это был год синтезатора».

В первое время струнные на синтезаторе очень манили – казалось, что это здорово. Только позже ты понимал, что нет. Тогда я посчитал, что достаточно, песня готова. Сейчас я считаю, что песня вышла бы удачнее, если бы над ней больше поработали после записи.

Я знаю, что Джордж Мартин убедил бы меня использовать настоящий оркестр, а на бэк-вокале были бы «Битлз», а не я один. Или наоборот, Джон убедил бы меня, что использовать струнные не нужно, и получилась бы такая жесткая песенка. Но это жизнь, так бывает.

Авторы рецензий порой бывают добрее публики. Вышедший позднее альбом Flowers in the Dirt (1989 г.) пресса очень хвалила. Вероятно, этому способствовало участие Элвиса Костелло, а также общее отсутствие эксцентрики и откровенной сентиментальности. Кроме того, в процессе записи альбома Пол набрал сильную команду для выступлений живьем. Но продавался альбом так себе. «Мог бы лучше», – сказал он мне год спустя:

Но если бы мне не было с чем сравнивать, я бы сказал, что он продавался блестяще. Что-то типа три с половиной миллиона копий? Для большинства людей это значило бы, что пластинка продается что надо. Не знаю, вроде приняли его хорошо. Люди вроде бы сходятся во мнении, что это хороший альбом.

Но мы отправили его в Америку, и там решили, что это «мультиформат». Я сказал: «Простите? Что вы имеете в виду?» – «Ну, у вас на нем My Brave Face, это скорее для MTV или AM-радиостанций, и еще у вас That Day is Done, это хеви-фолк-баллада». В Америке все четко разложено по нишам: нужно писать в стиле «эдалт контемпорари», который я терпеть не могу. «Современный взрослый?» Что вообще может быть хуже? Но еще есть «рок». И еще «хеви-метал» и «рэп». Ты должен подпадать под одну из этих категорий. That Day is Done – это медленный вальс, а на слова меня вдохновил ирландский погребальный обряд. Ясно, что эта песня не подойдет ни под одну категорию.

Но ничего, мы решили отправиться в турне. Я подумал: «Альбом продается, и это наш самый свежий альбом. Просто я на каждом концерте буду объявлять: “А это с нашего последнего альбома”. Как знать, кто-нибудь скажет себе: “О, я куплю его”». В общем и целом я немного разочарован, но аппетит из-за этого не потерял. Да и в конце концов, чего расстраиваться, если проданы три с половиной миллиона копий? Ты бы стал расстраиваться? Не думаю – когда посчитаешь, сколько ты на этом заработал. Это куча народу. Но я был бы не против иметь лучшие результаты, скажем так. Никто не прочь заполучить сумасшедший хит.

Так что он относится к этому философски. Даже песни, от которых он был почти готов отречься, – например, Bip Bop с пластинки «Уингз» Wild Life, – могут неожиданно найти своих поклонников:

Я где-то услышал ее по радио и подумал: «О боже!». Потом я упомянул ее в разговоре с Тревором Хорном[86], и он сказал: «О, так я ее люблю!» Так что на вкус и цвет товарищей нет. Всем понравиться невозможно. Некоторым нравятся более дурашливые мои вещи, в которых нет смысла. А некоторые считают, что это недопустимо.

Типа тех, кого взбесила Within You Without You на «Пеппере». «Ой, какая плохая песня! Это Джордж поет? О господи, он весь пропах Индией, звучит как хор индусов». А я говорил: «Да, это он. Он ценит индийскую музыку, это интересно, песня вся на одном аккорде…» Мне нравится, что он осмелился заняться саморазвитием. Но если ты на это решился, надо быть готовым, что критики тебя не погладят по головке.

Как и в случае Hey Jude. Кто-то скажет: «Песня отстой, длится целых семь минут, а в конце повторяют только “На на на нана-на на-а”. Явно же отстой». А ты говоришь: «Нет, песня хорошая. Допустим, длинная, но ведь и интересная же». Сейчас я думаю о некоторых наших вещах и удивляюсь, как мы осмелились их записать? Ну и в этом периоде [годы после «Битлз»] тоже много смелого материала. Есть и отстой, конечно, я не говорю, что все, что сочинил, гениально. Мой папа говорил, когда видел смело одетую девушку: «Хорошее выйдет платье, когда дошьют». И я тоже так считаю: хорошая выйдет песня, если ее дописать. Должен признаться, некоторые песни такие.

Что, на ваш взгляд, в этих случаях пошло не так?

Что было не так? Не знаю. Что-то. Когда ты пишешь хреновую статью, ты ведь не хочешь лажать. Ты все время хочешь писать хорошо. Но вот, например, Себастиан Коу однажды не смог выиграть забег. «Что пошло не так, Себ?» Да кто ж его знает. И на старуху бывает проруха. Думаю, других объяснений и нет. Что теперь делать? Всю жизнь оправдываться? Ну может быть…

Если найдется хоть один человек, которому понравится, то для меня это может всё перевесить. Wild Life «Уингз» не пользовался большой популярностью, но однажды мы шли по бульвару Сансет и в одном из трейлеров был хиппи с бородищей, и он потрясал в воздухе этой пластинкой: «Эй, Пол! Так держать, мужик!» И это твоя награда. Ты, конечно, получаешь деньги, все такое, но твое вознаграждение как артиста – это именно тот чувак, что в окно показывает пластинку.

Теперь остается только поговорить о музыканте, дольше всего остававшемся в группе Пола. Этого музыканта звали Линда.