ГДЕ БЫЛА ОШИБКА…
ГДЕ БЫЛА ОШИБКА…
«ТАК ПРОВИДЕНИЮ БЫЛО УГОДНО»
Президент-гэбист
Как все-таки Ельцин умудрился так промахнуться? Ведь столько сил было положено, чтобы отстоять демократию на земле российской! И август 1991-го, и октябрь 1993-го, и июль 1996-го (выборы)… Это, конечно, крайние моменты. Но и в промежутках тоже было не легче. И так вот просто взять и все отдать человеку, который развернет страну в обратном направлении!
Прежде всего, непонятно, как могло не насторожить Ельцина гэбистское прошлое Путина. Для многих именно это главное недоумение. Одна моя знакомая, узнав, что Путин стал ельцинским преемником, так прямо и рубанула: дескать, это назначение грубая ошибка. Она, мол, не знает, что за человек конкретно Путин, зато хорошо знает другое: в КГБ не может быть хороших людей.
То, что Бориса Николаевича не насторожило это путинское прошлое, тем более удивительно, что он партийный функционер, прошедший все ступеньки советской карьерной лестницы, лучше других знал, что представляло собой это ведомство.
Автор книги «Сослуживец» Владимир Усольцев, сам бывший гэбэшник, естественно, уверен, что былая принадлежность Путина к КГБ не давала оснований испытывать какую-то настороженность, это был не минус, а как раз плюс для такой страны, как Россия:
«Я радовался володиному взлету и восторгался государственным гением Бориса Николаевича. Россия устала от бестолково проводимых реформ. В стране, где подавляющее большинство населения имеет рабскую психологию, демократия запросто может обратиться в еще более грозную охлократию, чем в Белоруссии. Как сделать так, чтобы и демократию удержать, и продолжать наращивать гражданский потенциал в обществе, и реальную угрозу повторения печального белорусского опыта предотвратить? И Провидению было угодно, чтобы в критическое время вблизи Ельцина оказался подходящий человек: чекистское прошлое Володи было для рабской массы большим плюсом априори… Убедившись, что Володя, вопреки своему прошлому, является сторонником демократии и либерализма (ох, непросто в этом убедиться! О.М.) и что он вполне способен толково работать, Ельцин сделал исключительно удачный выбор преемника».
В общем, из всего этого пассажа независимо от воли автора следует: Путин стал президентом прежде всего благодаря «рабской психологии» «рабской массы», то бишь «подавляющего большинства населения». Такие вот «дифирамбы» одного бывшего сослуживца другому. Усольцев хотел в очередной раз восхвалить Путина, а вышло… Черт знает, что вышло.
Главный козырь обаяние
Снова и снова задаешь себе вопрос, почему именно на Путине Ельцин остановил свой выбор, какие к тому были предпосылки. Усольцев отвечает на него просто:
«Я абсолютно убежден в том, что именно его уникальное обаяние в глазах пожилых людей оказало решающее влияние на его карьерный рост с того момента, как он попал в поле зрения Ельцина. В искусстве чиновничьей административной работы Володя едва ли имел преимущество перед другими приближенными Бориса Николаевича. Но в обаянии он намного превосходил их всех».
Как можно понять из воспоминаний Усольцева (впрочем, и из других свидетельств тоже), одним из главных козырей Путина всегда было это самое обаяние:
«Володя умел быть вежливым, приветливым, предупредительным и ненавязчивым. Он был способен расположить к себе кого угодно, но особенно это ему удавалось… в отношениях со старшими, годящимися ему по возрасту в отцы».
Но не только Ельцина «обаял» в общем-то ничем не примечательный Володя:
«И население России поддалось этому обаянию. Я не встречал в публицистике прямого указания на этот аспект взлета феноменальной популярности никому не известного человека. Вся журналистская рать мусолила все мыслимые и немыслимые причины этой загадки, боясь или будучи неспособной признать, что обычный чиновник может быть намного обаятельнее их самих. И не следует приписывать володин успех исключительно имиджмейкерам и пиаровцам из его избирательного штаба. Все избирательные технологии хороши для малосимпатичных политиков. Органически обаятельные люди производят сами по себе выдающийся эффект».
В какой-то степени население России действительно можно понять. Не так уж часто судьба баловала его правителями хотя бы внешне привлекательными. В основном это была публика закатных лет, рыхлая, обрюзгшая, с расплывшимися от нездорового образа жизни физиономиями. И вот вдруг такой молодой, сухопарый, спортивный, с хорошо поставленной мимикой, жестикуляцией, речью. Без сомнения, эти природные володины дарования в дальнейшем шлифовались и оттачивались наемными имиджмейкерами (думаю, не стоит это оспаривать, это тоже было). Правда, что касается ораторских способностей, Усольцев тут замечает: Володя в основном силен в диалоге. Монологи у него получаются хуже: «выступить с трибуны с красивой импровизацией, наподобие того, как это делал его шеф Собчак, ему, скорее всего, не удалось бы». Но диалог тоже ведь немало: российское население знавало вождей, которые, говоря с ним, населением, вовсе не отрывались от писаного текста, да и вообще с трудом выговаривали слова (сколько анекдотов на этот счет было сочинено про Брежнева). Со временем, заматерев, Путин тоже стал все чаще прибегать к выступлениям «по бумажке», но при этом все же старался время от времени прерывать чтение и тоже как бы импровизировать, подобно Собчаку (думаю, большая часть этих импровизаций были домашними заготовками).
Кстати, в интервью «Известиям» в марте 2003 года, еще до выхода книги, Усольцев (здесь он представился как Владимир Артамонов) признался, что такие путинские перлы, как «мочить в сортире», были неожиданны для него ничего подобного от своего сослуживца он в Дрездене не слышал.
Мысль об уникальном обаянии Володи Путина Усольцев на разные лады повторяет много раз. В одном месте она звучит у него как итог всего рассказанного о герое:
«Ну а теперь читатель, наверное, согласится со мной, что такой симпатяга закономерно не оставил конкурентам из ближайшего ельцинского окружения ни малейших шансов в необъявленном соревновании за симпатии уходящего на покой Бориса Николаевича. Хоть и не был Володя выдающимся экономистом, юристом, социологом, он победил. Оказался он самым симпатичным из единомышленников Ельцина в самых главных воззрениях на будущее России и ее место в мире свободное демократическое общество с капиталистической экономикой, интегрированное в семью развитых стран».
Забавное дело: Усольцев, по-видимому, ощущает комизм ситуации, когда президента великой страны выбирают в значительной степени лишь по внешним данным, и торопится «осерьезнить» этот выбор. Вот, дескать, стояла пред очами Ельцина некая шеренга потенциальных преемников все надежные ребята, единомышленники-демократы, а уж из этого ряда Борис Николаевич и выбрал самого симпатичного. Тут уже, как говорится, комар носа не подточит, тут уже не остается места для иронических усмешек.
Случайный президент
Итак, решающую роль при выборе Путина преемником сыграло обаяние. Но ведь, чтобы продемонстрировать его, надо было еще «попасться на глаза» Ельцину. Еще из того известинского интервью Усольцева-Артамонова:
«..Он никогда не планировал быть большим начальником. Жизнь в Дрездене показала абсолютно точно, что он был доволен и счастлив своей судьбой, он жил ради семьи…»
Снова, как видим, этот пассаж о володиной непритязательности в части карьерных устремлений. Но главное далее:
«…Это случайность забросила его наверх, но, когда он туда попал, я сразу сказал, что он будет президентом. Я не ошибся. Потому что у него потрясающий талант нравиться».
Итак, не одно только обаяние, «потрясающий талант нравиться» вытолкнули наверх Володю Путина. Свою роль тут сыграло и просто случайное стечение обстоятельств, благодаря которому обаятельный Володя попался Ельцину на глаза. Усольцев и это повторяет неоднократно.
«Восхождение Путина на вершину власти дело случая, пишет Усольцев в книге. Вполне возможно, что такой невероятный поворот событий случился впервые в истории человечества… В России, несомненно, найдется множество выдающихся личностей, превосходящих его (Путина. О.М.) и по образованию, и по интеллекту, и по организационным способностям».
Что ж, объяснение вполне определенное, логично вытекающее из всего книжного текста то, что Ельцин увидел Путина и получил возможность поддаться его обаянию, произошло случайно. Здесь вроде бы можно и остановиться, поставить точку. Однако это объяснение, естественно, принижает образ героя, чего автор никак не желает. Поэтому он пускается в глубокомысленные философские рассуждения:
«Но во всякой случайности есть проявление своей глубинной закономерности. Случайно оказавшись в нужное время в нужном месте, Путин превзошел потенциальных соперников вокруг Бориса Николаевича незаурядной КОМПЛЕКСНОСТЬЮ (выделено мной. О.М.) своих в общем-то обычных, если брать по отдельности, качеств и особенно своим уникальным шармом…»
Как заурядные качества, будучи собранными вместе, могут образовать незаурядный комплекс, это, наверное, одному автору известно.