ОТ «ПЛОХИХ» РЕФОРМ К «ХОРОШИМ»

ОТ «ПЛОХИХ» РЕФОРМ К «ХОРОШИМ»

Гайдар предупреждает…

Уже через два дня после утверждения Примакова Егор Гайдар, выступая по «Эху Москвы», предупредил: хотя никаких программных документов нового правительства пока не обнародовано, есть все основания полагать, что «курс этого правительства будет иметь достаточно тесную связь с экономическим курсом, за который выступает большинство Думы; а думский курс, что вполне очевидно, направлен на развал финансовой стабильности и на демонтаж рыночных механизмов, по крайней мере, их подрыв».

? Я не знаю окончательного состава правительства, ? сказал Гайдар, ? я не слышал его программы. Не знаю, сколько времени ему понадобится, чтобы развалить рыночный механизм в России. Но то, что деятельность его будет объективно работать в этом направлении, к сожалению, вполне ясно.

Среди прочего, Егор Тимурович выразил опасение, что при решении финансовых проблем правительство Примакова, как сплошь и рядом бывает в таких случаях, будет налегать на печатный станок ? плодить «пустые» деньги, «фантики», тем паче, что главой Центробанка становится Виктор Геращенко (с ним у Гайдара имелся богатый опыт общения еще в начале девяностых).

В общем, как сказал Гайдар, нам предстоит пережить «еще один лево-коммунистический эксперимент». При этом высказал прогноз (впрочем, достаточно очевидный):

? Я убежден в том, что новое правительство, терпя неудачи, будет регулярно кивать на тяжелое наследство предшественников.

Ставка на академиков

И действительно уже первые встречи и консультации руководителей кабинета подтверждали, что это правительство не собирается так уж рьяно продолжать экономические реформы, начатые Гайдаром. В первые же дни первый зам Примакова Маслюков, назначенный ответственным за экономику, достаточно демонстративно пригласил к себе известных противников гайдаровских реформ академиков Абалкина, Львова, Богомолова, Петракова. Один только этот состав приглашенных ясно говорил, каких ориентиров в экономической политике собирается придерживаться новое правительство.

Впрочем, и сам Примаков, не уставая заверять, что при нем экономические реформы будут продолжены, то и дело оговаривался, что новое правительство не может проводить реформы, «которые плохо отражаются на народе»

Если «терапия» (то есть так называемая «шоковая терапия». О.М.) затягивается чуть ли не на десятилетие, и просвета никакого не видно, говорил Примаков, то это, конечно, не в интересах страны, не в интересах народа.

Правда, было не совсем понятно, как Примаков собирается сделать реформы более социально направленными, не отказавшись от самих реформ. Многие считали все эти уверения нового премьера «пустыми и лживыми».

«Социально ориентированная экономика, существующая в некоторых странах Европы, писали «Новые известия», это, вероятно, лучшее на сегодня достижение мировой общественной жизни. Но сама социальная ориентация нигде не была и не могла быть начальным шагом построения такого общества она стала итогом длительного развития рыночной экономики».

Кстати, координатором реформ в правительстве Примакова был назначен первый «вице» Юрий Маслюков, до той поры никакого отношения к экономическим реформам не имевший, более того относившийся к ним откровенно негативно. Маслюкову поручалось также поддерживать отношения с Всемирным банком, Международным валютным фондом, Европейским банком реконструкции и развития. Трудно было себе представить, на каком языке будут говорить бывший председатель советского Госплана и самые, пожалуй, строгие и последовательные приверженцы рыночной экономики.

О том, сколь серьезный вес Маслюков имел в новом правительстве, можно было судить хотя бы по тому, что на него возлагались обязанности премьера в случае, если тот будет отсутствовать.

Гайдар снова предупреждает…

На пресс-конференции 2 октября Гайдар, обладая уже более определенной информацией относительно намерений правительства Примакова (он назвал его «левоцентристским»), заявил, что эти намерения «сводятся к печатанию денег, регулированию и запретам». Среди прочего, он обратил внимание собравшихся журналистов на то, что в чрезвычайном бюджете на IV квартал текущего года, который представили Примаков и Маслюков, расходы только на 35 процентов покрываются налогами, а 65 — за счет других источников, например, траншей Международного валютного фонда, которых, как уверен Гайдар, правительство Примакова не получит (тут Егор Тимурович как в воду глядел).

Спустя двадцать дней, 22-го числа, на встрече с представителями демократической общественности в Доме кино Гайдар поименовал правительство Примакова уже не «левоцентристским», а более жестко ? «левокоммунистическим». При этом он обратил внимание на одну из особенностей этого правительства, на которую он, да и не только он, будет и позже не раз кивать (причем, как ни покажется странным, ? не только в отрицательном, но и в положительном смысле).

? Это правительство уже показало уникальную способность не просто ничего не делать, но до сих пор даже не предъявило публике ни одного программного документа…

Тут можно привести забавное признание Ельцина из его «Президентского марафона» ? насчет этого самого примаковского «ничегонеделания» (оно относится к началу работы «Примуса»):

«Я ждал от правительства Примакова не решительных действий, а их отсутствия».

Прогноз же Гайдара был неутешителен:

? Совершенно очевидно, что выхода из сегодняшнего положения в рамках того, что могут предложить левые и коммунисты, нет. Пока они у власти и пока структурные либеральные реформы не проведены, кризис будет углубляться.

Впрочем, не особенно лестно отозвался Гайдар и о предшественниках Примакова: по его словам «никаких либеральных реформ на протяжении предшествующих семи лет в России не проводилось… были короткие реформаторские эпизоды, а в целом политика была непоследовательной, колеблющейся, очень часто под сильнейшим влиянием лево-коммунистического большинства»; между тем, «никакого иного пути у России, кроме пути последовательных либеральных реформ… не существует».

Кстати, в октябре 1998-го Гайдар предсказал, что правительство Примакова будет отставлено в мае следующего года.

Возврат к госрегулированию?

О теоретических взглядах Примакова можно судить хотя бы по его выступлению на заседании совета ассоциации «Большая Волга» 28 октября. По его словам, он склонен в качестве примера брать европейскую рыночную модель, которую сами же европейцы считают социально ориентированной. А социальная ориентация невозможна без государственного регулирования. По мнению Примакова, «на данном этапе» оно необходимо России.

В настоящее время в мире нет ни чистого социализма, ни чистого капитализма, сказал премьер. Очевидно взаимное влияние того, что происходит в мире.

В общем, Примаков провозгласил тот самый подход, на котором все предшествующие годы настаивали явные и скрытые противники либеральных реформ. При этом, правда, как и подобает, Евгений Максимович оговорился, что в его понимании госрегулирование «не просто вмешательство государства в экономику, а установление определенных правил поведения» «соблюдение реального бюджета, всех обязательств и контрактов, защита всех форм собственности, проведение приватизации на цивилизованной основе» и т. д. Тут, однако, надо сказать, что в ту пору, да и позднее, почти все сторонники усиленного госрегулирования вынуждены были делать подобные оговорки. Между тем провозглашение установки на повышение роли государства в экономике само по себе служило вполне определенным сигналом для чиновников. Не особенно вдаваясь в тонкости, бюрократия однозначно его воспринимала как призыв усиливать атаку на еще не окрепший, еще только формирующийся рынок.

Тезис о том, что регулирующую роль государства необходимо усиливать, Примаков постоянно повторял и в дальнейшем.

У российских собственная гордость

Вместе с тем Примаков то и дело выступал с «центристскими» заявлениями, маскируя свою преобладающую ориентацию, стремясь угодить «и нашим, и вашим». Так, 4 декабря держа речь на Всемирном экономическом форуме в Москве, он, с одной стороны, вновь заверил, что «отката назад не будет» и, в частности, что он не допустит изоляции России от международных финансовых организаций, с другой, оговорился при этом, что «реальная рыночная стратегия будет российской».

Стратегия и тактика нашего выхода из кризиса, сказал Примаков, будет российской, исходящей не из общепринятых шаблонов, а из наших специфических условий.

В общем, «у советских собственная гордость». Что-то такое мы знаем и умеем, чего они там за границей не знают и не умеют. Они, дескать, там все делают по шаблону, мы же подходим к делу творчески.

Вот только результаты этого «творчества» никак уже сколько столетий не обнаружатся.

В общем, правительство Примакова ? не только Гайдар, но и многие другие, ? сразу же окрестили «красным», или, по-другому, левым, опять же левоцентристским. Премьеру это, естественно, не нравилось. Он хотел иметь свободу рук, свободу маневра. На обвинение в «красноте» он отвечал, что «не является сторонником такого окрашивания».

Это национальное правительство, уверял Примаков, это отечественное правительство, которое должно заботиться об интересах России, интересах народа… Деятельность правительства должна способствовать единству России.

Он все время уверял, что строит «цивилизованную рыночную экономику», а не такую, которая предоставляет выгоды «отдельным лицам». Как тут не вспомнить заверения Черномырдина, когда он стал премьером в декабре 1993-го он, дескать, «за рынок, но не за базар», в общем, опять-таки, надо понимать, за «хорошую» рыночную экономику, а не за «плохую». Что касается Виктора Степановича, в тот момент он, призванный строить эту самую рыночную экономику! вообще плохо понимал, что это такое, рыночная экономика, и лишь постепенно, шаг за шагом, под влиянием остававшихся в правительстве реформаторов, стал усваивать ее азы.

Если не хватит денег, «немножко подпечатаем»