Е. Абрамов, майор милиции В «ДАРЬЯЛЬСКОМ УЩЕЛЬЕ»
Е. Абрамов,
майор милиции
В «ДАРЬЯЛЬСКОМ УЩЕЛЬЕ»
В апреле — мае 1970 года на территории Истринского, Красногорского и Одинцовского районов Московской области обокрали десять магазинов.
Ни одну из краж по горячим следам раскрыть не удалось. Все дела об ограблениях были переданы мне, и я засел за их изучение.
Ограбления совершались одним и тем же способом. Во всех магазинах взломаны двери или окна и выведена из строя охранная сигнализация. Почти во всех магазинах похищались деньги, которые продавцы и кассиры прятали на своих рабочих местах.
В нескольких случаях преступники поджигали магазины. Это особенно затрудняло расследование.
Словом, сходного было много, и это обстоятельство давало возможность предположить, что кражи совершаются одними и теми же лицами.
Для розыска была создана оперативная группа. Все отделы внутренних дел Московской области должны были немедленно сообщать нам о кражах, сопряженных с поджогами. Крайне желательно было нам приступить к расследованию непосредственно с осмотра места происшествия.
Как бы точно ни были составлены протоколы кем-то до тебя, они не могут заменить собственного взгляда на местность, на обстановку, в которой совершено преступление.
Дела о поджогах мне приходилось расследовать и прежде. Они, как правило, очень сложны. В любом учебнике криминалистики говорится, что «с точки зрения раскрытия преступления наибольшие трудности представляют дела о поджогах».
Ведь пожар в значительной мере уничтожает саму обстановку, предметы и следы, которые могли бы помочь выяснению причин пожара.
В делах, которые должна была раскрыть наша оперативная группа, причины как будто бы были ясны: поджигают преступники, воры.
Однако следователь всегда обязан иметь полную уверенность, чтобы отвергнуть и другие версии. Поджоги ведь совершаются и с целью сокрытия хищений.
Словом, очень желательно было нам самим, не по документам, осмотреть место происшествия и попытаться по горячим следам выйти на преступника.
Случай не замедлил представиться.
В ночь на 6 мая в поселке Жаворонки из продовольственного и книжного магазинов были похищены деньги.
Мы тотчас выехали в Одинцовский район.
Книги преступники подожгли, а в продмагазине оставили включенную электроплитку. По счастливой случайности пожара не произошло, хотя стол под плиткой уже начал прогорать. На плитке стояла сковородка с остатками яичницы, под столом несколько бутылок вина, частично опорожненных. Но об этом позднее…
С нашей оперативной группой прибыла и служебно-розыскная собака. От магазина «Книги» и продмага она повела нас к универмагу № 47 Перхушковского торгцентра, тоже расположенного в поселке Жаворонки.
Запоры на дверях этого магазина были целы, только стекло во входной двери, оказалось выбитым. Собака, до этого работавшая по следу активно, вдруг стала проявлять признаки нерешительности и беспокойства и отказалась идти в универмаг через раскрытую дверь даже при повторном посыле.
Проводнику поведение собаки было непонятно. При всех обстоятельствах по следу она должна была стремиться туда.
Тогда мы решили войти сами. Открыли дверь, и навстречу нам повалил дым — его-то, очевидно, и учуяла собака.
Дым был настолько густой, что приехавшим пожарникам пришлось работать в противогазах. Несмотря на принятые меры, почти все отделы универмага были охвачены огнем. Перхушковскому торговому центру был причинен большой материальный ущерб.
Осмотром мест происшествия было установлено, что преступники вели себя дерзко. В продовольственном магазине, например, на бутылках были даже обнаружены отпечатки пальцев.
После ликвидации огня в универмаге № 47 в течение двух суток место происшествия тщательно изучалось. В процессе осмотра был расчищен пожарный мусор. В уцелевшем отделе одежды были обнаружены паспорта от часов различных марок, паспорт от магнитофона «Мрия». Самих вещей в магазине не оказалось.
Кроме того, были обнаружены поношенная рубашка, брюки и ботинки. Осмотром рубашки установлено, что на левом рукаве имеется порез ткани и пятна, похожие на кровь.
Из допросов сотрудников универмага выяснилось, что вещи эти принадлежат постороннему лицу.
Наиболее сильному воздействию огня подверглась кладовая галантерейного отдела, хотя электропроводки в кладовой не было вообще, а в магазине после недавнего ремонта проводка была в хорошем состоянии, без каких бы то ни было следов короткого замыкания.
Из показаний пожарных можно было сделать вывод, что очаг пожара находился именно в кладовой галантерейного отдела. Впоследствии этот вывод был подтвержден заключением пожарно-технической экспертизы. Она установила также, что «причиной пожара послужило воспламенение пола и стеллажа от горения не менее 100 граммов материала с теплотой сгорания 3200—3300 килокалорий (бумага, древесина, тряпки)».
Ясно, что во всех случаях имел место поджог. Вероятней всего, поджигали грабители, однако мы не имели права оставить без внимания и все другие возможные версии, а поэтому в магазинах были проведены документальные ревизии с целью установления, не было ли нарушения финансовой дисциплины.
Итак, даже на бутылках имелись отпечатки…
Оставлять отпечатки пальцев мог только или совсем неопытный преступник, или человек, твердо уверенный в том, что следы преступления будут уничтожены огнем. Видимо, в продмаге кто-то спугнул преступника, а огонь-союзник подвел его, пожар не успел возникнуть. Да и мы не задержались.
В универмаге Перхушковского торгового центра картина получилась другая. Там, как я уже говорил, пожар разбушевался не на шутку, однако и там нам многое удалось обнаружить.
Номера паспортов часов, магнитофонов и фотоаппаратов, которые так удачно не сгорели в торге, мы передали в картотеку похищенных вещей Москвы и Московской области. Не для личной же услады похитил преступник эти дорогостоящие предметы. Ему нужны деньги. Сам или через кого-нибудь, но он будет стараться вещи продать.
Кроме того, мы предупредили всех работников спецслужб на рынках.
И вот в начале июня на Преображенском рынке в Москве был задержан некто Прохоров, который продавал фотоаппарат. Номер фотоаппарата совпал с номером по ориентировке похищенных вещей из магазина № 1 Красногорского района.
Проверили Прохорова. Оказалось, он недавно вернулся из мест лишения свободы, где отбывал наказание за кражи государственного и личного имущества граждан.
Следователь не робот, и преступники не похожи один на другого. Бывает, допрашиваешь человека, в виновности которого уже убежден, и все же испытываешь к нему если не сочувствие, то жалость, что ли, досаду: да, виновен и ответит по закону, но жаль, что провинился, и хорошо бы — понял и исправился.
А бывает — сразу неприязненное ощущение. Нет какого-то глубокого внутреннего контакта, нет надежды на то, что последний раз сидит этот человек на привинченном стуле перед тобой в следовательской комнате тюрьмы. Такое чувство — ничего доброго от этого человека никогда не будет.
Вот такое неприятное ощущение возникло у меня при первых же допросах Прохорова, хотя ему было всего двадцать три года.
Он был довольно высок, худ. Лицо еще не пропитое, но уже тупо-равнодушное. Держится довольно спокойно, даже, пожалуй, привычно.
На первом допросе он вообще был спокоен. Показал, что фотоаппарат купил с рук, а теперь продает за ненадобностью.
На какие деньги купил? Ну как же… Когда вернулся из колонии, его устроили на работу, заработал там сколько-то… Жил в семье. Мать, отчим, сестра… Нет, все хорошие. Нет, теперь не живет. Ну, выпивши пришел, мать поругала. А что он, не человек, что ли? На работе? Нет, с мастером не поладил…
— Ну да какие это деньги! — с искренним презрением вдруг ответил он на мой вопрос о зарплате.
Некоторое время мы оба молчали.
— Ну а когда ты в первый раз вкус к хорошим деньгам почувствовал? — спросил я.
Я не сказал, к каким деньгам, но Прохоров понял. Он ухмыльнулся:
— Когда пацаном на автобазе стал работать. Мне бы три дня вкалывать, а частник за свечу враз пятерку отвалил. А кто там этой свечи хватится?
Первых своих показаний Прохоров держался крепко, пока не было получено заключение дактилоскопической экспертизы о том, что отпечатки пальцев рук на бутылках в магазине, где была оставлена включенная электроплитка, принадлежат ему.
Ознакомившись с заключением этой экспертизы, Прохоров сразу же признал себя виновным в краже денег из магазина № 10. Он рассказал, что плитку включил, чтобы пожарить яичницу, но в это время его якобы кто-то спугнул, и он вынужден был бежать, оставив включенной плитку.
На последующих допросах Прохоров подробно рассказал о кражах — в тех магазинах, где загораний не произошло.
Прохорову, конечно, было легко проверить, был ли пожар в магазинах, где он «поработал». Если пожара не было, а следы обнаружены — запираться не имело смысла. Во время следствия он занял вполне грамотную, так сказать, для преступника позицию.
Он выдал нам ряд вещей, но все они не имели отношения к тем магазинам, где произошли пожары, да и ценностью большой не обладали. А нам было необходимо раскрыть кражи в сгоревших магазинах, особенно в торговом центре, где были похищены ценные вещи.
Прохоров, несомненно, знал, что в универмаге № 47 был большой пожар, поэтому он смело отрицал свою причастность к ограблению этого магазина.
Но он никак не мог предположить, что оставленные им в этом магазине вещи уцелели и нами обнаружены. Огонь и в данном случае его подвел.
Прохоров показал на допросах, что часть похищенных им в других магазинах вещей и денег находится в автоматической камере хранения Белорусского вокзала; кроме того, он имеет тайник в Дарьяльском ущелье. Он согласен поехать туда и показать места захоронения похищенных вещей и денег.
К этому времени судебно-медицинская экспертиза определила, что кровь на рубашке, найденной в универмаге, может по группе принадлежать Прохорову. Кроме того, рубашка была опознана матерью Прохорова.
Дарьяльское ущелье, когда дело дошло до поездки, оказалось… городом Орджоникидзе. Прохоров вообще, как я заметил, любил соврать для красного словца.
Выезжая в Орджоникидзе, я надеялся обнаружить среди похищенных вещей те, которые помогли бы полностью изобличить Прохорова в краже с поджогом в универмаге № 47 и в других кражах с поджогами, которые до сего времени оставались нераскрытыми.
Однако таких вещей не оказалось и в тайнике Прохорова в Орджоникидзе.
На одном из допросов Прохоров, бравируя своим опытом, обмолвился, что, находясь в Орджоникидзе, подрался в одном из ресторанов, был арестован на десять суток, но сбежал.
Сказал он это как бы к слову и заверил меня, что пусть ему и пришьют срок, отбывать его от звонка до звонка он все равно не будет — сбежит.
Обмолвка эта меня заинтересовала, Редко бывает, чтобы, приехав в незнакомый город, человек кутил, пил да еще и скандалил в ресторанах совсем один.
Навели справки в Орджоникидзе, кто из местных жителей и при каких условиях привлекался к ответственности за ресторанные дебоши за последнее время.
Приехавшие со мной в Орджоникидзе оперативные работники совместно с сотрудниками МВД Северо-Осетинской АССР установили, что Прохоров в ресторане находился не один и за драку вместе с ним был арестован житель Орджоникидзе Гусов.
Дальнейшая проверка показала, что Прохоров во время поездок в Орджоникидзе останавливался именно у Гусова.
Гусов на допросе и не отрицал знакомства с Прохоровым. Он сказал, что Прохоров представился ему как отдыхающий и оставил у него на хранение магнитофон «Мрия», который Гусов и передал добровольно органам следствия.
Номер магнитофона совпал с номером в паспорте, обнаруженном на месте происшествия в универмаге № 47.
Прохорову были предъявлены магнитофон «Мрия», показания матери, опознавшей рубашку, заключения пожарно-технической и судебно-медицинской экспертиз.
Под давлением улик Прохоров подробно рассказал об обстоятельствах совершения им всех краж с поджогами, показал тайники с теми вещами, которые не успел продать. Номера часов и фотоаппаратов совпали с номерами паспортов.
Следствие установило, что Прохоров похитил государственного имущества на сумму 10 459 рублей и причинил умышленный вред путем поджогов на сумму более чем 134 тысячи.
Собранными следствием вещественными доказательствами Прохоров был полностью изобличен и приговорен к 15 годам лишения свободы.
Итак, дело было закончено. Опасный рецидивист Прохоров из колонии строгого режима навряд ли сбежит. Мне же иногда думается: а не стоит ли сейчас у ворот какой-нибудь автобазы элегантный владелец автомашины и не торгует ли у пацана за пятерку свечу?